Два послевоенных года роль церкви в обществе была достаточно стабильной, т. к. государство оценило ее роль в деле поддержания патриотизма народа. Однако, после освобождения Беларуси, начался возврат зданий, переоборудованных под церкви в период войны. В контексте новой конфессиональной политики, с 1948 г. по 1953 г., в Беларуси было изъято 87 культовых зданий (в основном приписных), из них — 53 находились в восточных областях [1, с. 238]. На Гомельщине было закрыто 21 культовое здание, т. к. в начале 1948 г. насчитывалось 67 приходов, а в ноябре 1953 г. — уже 46 [2, л. 70], причем среди них были не только приписные, но и самостоятельные приходы в Еремино, Кравцовке, Глыбоцком, Нивках Тереховского района; Свиридовичах, Бронном, Артуках Речицкого района; в Гомеле были изъяты Новобелицкая и Георгиевская церкви [3].
Однако, могцные общины совместными усилиями клириков и прихожан отстояли приходы, среди них: Носовичская Тереховского района, Шиховская Стрешинского района, Чечерская, Жлобинская, Лоевская и Добрушская [3]. Согласно отчету уполномоченного Е. Ф. Цуканова «… к активным общинам следует отнести Ереминскую, Поболовскую, Рогачевскую… три небольших общины в Журавичском районе, объединенные монахом Е. Шемелевым… Дубровскую Тереховского района, также общины в Артуках и в Свиридовичах Речицкого района, в которых трудится Барсук Леон, и Холмечскую…» [4, л. 147-161, 167, 184, 189]. Мощная Журавичская община купила дом для молений, вмещающий 300 человек. В молельных домах, приобретенных Ветковской и Ново-Дятловичской общинами, собирались до 400 прихожан [5, л. 71]. Собственными силами и на свои средства прихожан были построены церкви в Уваровичах [5, л. 10] и Шарпиловке Лоевского района [5, л. 22]. К числу слабых приходских общин следует отнести приходы в Черетянке, Бобовичах, Новых Дятловичах, Кравцовке, Заспе, Демеховском молитвенном доме, в которых очень часто (6-9 человек за два года) менялись священники [6, л. 48].
Была выработана строгая схема при национализации церковных зданий и ликвидации общин: первоначальное решение принимали местные органы власти — райисполкомы, затем их утверждали областные советы депутатов трудящихся. Далее, председатель Н. Абраменко и секретарь Гомельского областного совета депутатов трудящихся Н. Анищенко обращались с просьбой об утверждении их решения в Республиканский Совет по РПЦ и Совет Министров (без согласия которых данные решения были недействительными). За нарушения схемы, уполномоченным делались замечания, прихожане могли их оспорить [7, л. 92]. Уполномоченные, рассматривая заявления о возврате зданий, всегда учитывали от какого количества верующих они исходят. Если этого добивалось небольшая часть приходского актива, часто пускали в ход психологические и административные методы давления: убеждения, скрытые угрозы, штрафы, переизбрались церковные советы. Так, «…за сохранение церкви в д. Уть ходатайствовали 37, а в Усохо-Буде — 80 прихожан, за Урицкую — 137, за Стрешинскую церковь поставили подписи 120, Довск — Кривск — 150 верующих… за Носовичский приход боролись 203 гражданина, за Речицкий — 290… за Стрешинскую — 297 верующих… о чем свидетельствуют их открытые подписи… они обращались по 7-8 раз в многочисленные инстанции» [8, л. 94, 98, 103].
Историю Носовичской церкви Тереховского района можно рассматривать как святотатство. Церковь была «…самовольно закрыта в декабре 1944 г. местными властями, при попустительстве уполномоченного И. А. Горелова, с нарушением Постановления от 1. 12. 1944 г. № 1643-486-с. «О молитвенных домах и православных церквях». После многочисленных жалоб прихожан, уже в 1945 г. церковь была вновь открыта…» [9, л. 11,14]. Однако, для культового помещения освободили часть возвращенного здания, а в его кладовой был размещен зерносклад. От имени 203 прихожан, священник И. М. Матвеенко, члены церковного Совета Т. М. Вергунов, его заместитель М. Б. Демьянов и члены правления сообщали об антисанитарном состоянии церкви в Тереховский райсовет, Гомельский горисполком, Президиум Верховного Совета БССР, Совет по делам религий: «…несмотря на Постановление Уполномоченного по делам РПЦ № 112 от 24. 10. 1947 г. … о немедленном освобождении церкви… она по-прежнему в бедственном положении: Евангелие и ризы поедаются крысами, Святой престол и антиминс загажены крысиным пометом, мыши поедают Святые таинства, покрывала и плащаница испорчены…у нас есть типовой договор с райисполкомом, с 1945 по 1948 гг. мы уплачиваем налог, страховку и земельную ренту» [10, л. 34, 35, 38-73]. Несмотря на решение о недопустимом соседстве Республиканского Совета по делам РПЦ, в результате противостояния, в 1949 г. церковь все же была закрыта. Затем, приходская община стала арендовать небольшой дом для молитвенных целей, а в 1951 г. купила его. Обеспокоенные судьбой старинной церкви, прихожане обращались с просьбами о ее возвращении во все инстанции, вплоть до 1954 г.: «… церковь используется не по назначению и разрушается… в ней хранится зерно, лесоматериалы…» [5, л. 6, 8, 9]. Г. о., культовое здание было изъято, однако приход был сохранен.
Г. к., Лоевская община построила молитвенный дом без разрешения райисполкома, Гомельский облсовет депутатов трудящихся решил национализировать здание и ликвидировать общину: «…церковь малодоходна, 13 месяцев не действует, в ней служит по совместительству А. Попович, назначенный Питиримом…». Однако, Республиканский Совет по делам РПЦ, отменил это решение, учитывая отсутствие близлежащих действующих церквей и ходатайства верующих о сохранении прихода [3; 4, л. 165, 173, 280, 287, 290, 296]. Следует отметить, что «… к 1954 г., приход стал одним из самых сильных в регионе … за время трехлетней службы Латушко Петра посещение Лоевского молитвенного дома увеличилось… на пожертвования верующих он капитально отремонтировал общинный дом, вмещающий до 500 человек… от Латушко все верующие в восторге…» [5, л. 15].
История сохранения Жлобинского прихода демонстрирует и стойкость веры и гибкость действий госструктур. «… Жлобинская православная община нанимала дома в 3 разных районах города.. затем сама купила молитвенный дом у гражданина Свердлова, и расширила его площадь на 2,7 м… учитывая это незначительное, но нарушение… Горсовет решил запретить службы… а Горисполком и т. Онипко пытаются этот дом теперь отнять и нарушить Постановление 1945 г. … об изъятии церквей» [5, л. 9, 10]. «… для переоборудования дома и для того чтобы помолиться верующие приходили за 7 верст… сред и них бесплатно трудились даже пожилые …72-летний Винарский Викентий» [5, л. 12] Также «… бессменный зампредседателя церковного Совета Щукина Варвара Александровна начала писать во многие инстанции о необходимости сохранении прихода…» [4, л. 170, 171; 5, л. 14]. Представитель Республиканского Совета РПЦ Г. И. Семенов, приезжал в Жлобин для урегулирования конфликта местных властей с Благочинным и настоятелем Жлобинского молитвенного дома Ждановичем Адамом и активным церковным Советом [5, л. 9, 11]. Было решено «…дом куплен на основе действующего законодательства … поэтому Народный суд отменил решение Горсовета, как противоречащее закону … молитвенное здание вернули приходской общине…» [11, л. 45^-7]. Следовательно, в случае оформления документов на основании действующего законодательства о культах, верующим удавалось отстоять приходы. Авторитетность личности А. Ждановича подтверждает следующая информация: «В феврале 1954 года на похороны Жлобинского благочинного прибыло 9 священников… они возглавили огромную процессию из 6000 верующих, прошедшую по всему городу … выглядело как манифестация … значит районное руководство антирелигиозной работы среди населения Жлобина не ведет [5, л. 13, 14].
Добрушский молитвенный дом был опечатан за нарушение правил застройки [5, л. 3], его изъяли без согласия Республиканского Совета РПЦ, грубо нарушив вышеуказанное постановление об изъятии [11, л. 4]. После многочисленных обращений церковного совета его открыли для прихожан 6. 10. 1949г. [4, л. 220]. Уполномоченные докладывают: «… при неверном закрытии наблюдается обратная реакция — верующие активизируются, что наблюдалось в Огородне-Кузьминичской, Крупце, Корме, Добруше… так, община в Огородне-Кузьминичской сама купила молитвенный дом за 28 тысяч рублей…» [4, л. 185]. Активные прихожане Жлобинской общины (Щукина В.) и Стрешинской (Медюлянова М.) совершали неодонократные поломнические поездки в Киев [5, л. 22].
Шиховскую церковь Стрешинского района после изъятия верующие отстояли благодаря мощной приходской общине и Медюляновой Меланье (1896 г. рождения), которая писала многочисленные жалобы в Москву, сообщая о массовом недовольстве верующих об отсутствии культовых зданий в районе [5, л. 20, 22]. В Стрешине же (тогда райцентре), несмотря на отстаивание прихода 297 религиозными активистами, приход был закрыт. Власти мотивировали его изъятие ненадобностью 2 церквей в малонаселенных пунктах [3], справедливости ради следует отметить, что высокодоходным Шиховской приход не был [3; 7, л. 65].
После решения об изъятии Чечерской Спасо-Преображенской (древнейшей в регионе, построенной в 1783 г.) церкви, в ней находилось зерно и товарно-материальные ценности райпотребсоюза [4, л. 256]. Верующим Чечерска предлагалось посещать действующую (находящуюся в 20 км) Дудинскую церковь. Однако, 15 июня 1946 г., церковному совету удалось подписать типовой договор с исполкомом совета депутатов о передаче в пользование прихода Преображенской церкви. Православная община и прото ирей Иоанн Пищиков с 1945 г. до 1953 г. ходатайствовали во все инстанции о возвращении церкви. Даже гомельский уполномоченный Е. Ф. Цуканов (рьяно закрывавший церкви региона) поддерживал их: «… здание сохранило церковный вид… можно вернуть верующим [4, л. 250]. Вместе с тем, здание храма было освобождено местными властями только после третьего напоминания зампредседателя Совета Министров СССР т. Ураловой [3]. Большое значение имело осознание необходимости сохранения жемчужины историко-культурного наследия страны, выполненной по основным канонам классицизма. Храм приняли церковный староста Чумаков и его настоятель, один из самых ярких клириков региона протоирей Иоанн Пищиков, трудившийся в нем с 1915 г. до 1953 г. Во многом благодаря его трудам, храм пережил все катаклизмы XX века и был возвращен верующим. Следует отметить, что «…после возвращения … прихожанами был в кратчайшие сроки проведен ремонт… 3 тыс. прихожан было засвидетельствовано на первой службе…» [5, л. 11]. На литургии приходили православные из близлежащих деревень и даже Кормянского района [5, л. 30].
Вместе с тем, несмотря на ходатайства во все инстанции, мощным Речицкой [10, л. 142-222] и Дубровской (Тереховского) [4, л. 147-161], общинам не удалось отстоять культовые здания [3]. Однако, Речицкая община и яркий священник Гомельщины М. Кротт сохранили мощный приход. Согласно отчета гомельского уполномоченного В.Лобанова «…верующие долго боролись за разрешение покупки большого (площадью 90 кв. м) молитвенного дома… который не вмещал желающих в Двунадесятые праздники.. т. к. количество верующих в районе было велико…» [5, л. 2, 3, 62].
Таким образом, данный период выявил послевоенное изменение отношения власти к церкви, направленное на уменьшение её роли в обществе. Уполномоченные Совета по делам РПЦ порой отступали под напором требований верующих, но будучи частью системы не были в состоянии ей противодействовать. Они осознавали, что нельзя вести работу грубыми, административными методами, т. к. это вызывает массовое недовольство верующих [5, л. 4].
Задокументированные случаи свидетельствуют о том, что активисты, обращаясь за помощью к высокопоставленным лицам в Москве, не боялись последующих преследований за свою деятельность. Только в первом квартале 1954 г. поступило 19 ходатайств об открытии церквей [5, л. 61]. Такими неравнодушными людьми организовывался сбор пожертвований на уплату налогов, содержание и ремонт молитвенных зданий. Они спасали их от разрушения и разграбления, благодаря им церкви функционировали десятилетия в неблагоприятный период конфессиональной истории. Прихожане и священники преумножали православные традиции региона, и не позволили полностью искоренить веру из людского сознания, что доказывает очевидный Религиозный Ренессанс XXI века.
Список источников и литературы
- Канфесіі на Беларусь — Мн.: Экаперспектыва, 1998. — 340 с.
- Национальный архив Республики Беларусь. — Ф. 951. Оп. 2. Д. 5.
- Архивные материалы Церковно — Исторической Комиссии (ЦИК).
- Национальный архив Республики Беларусь. — Ф. 951. Оп. 1.Д. 22.
- Государственный архив общественных объединений Гомельской области. — Ф. 144. Оп. 61. Д. 73.
- Национальный архив Республики Беларусь. — Ф. 951. Оп. 2. Д. 13.
- Национальный архив Республики Беларусь. — Ф. 951. Оп. 2. Д. 20.
- Национальный архив Республики Беларусь. — Ф. 951. ОП. 2. Д. 11.
- Национальный архив Республики Беларусь. — Ф. 951. Оп. 2. Д. 2.
- Национальный архив Республики Беларусь. — Ф. 951. Оп. ЕД. 15.
- Национальный архив Республики Беларусь. — Ф. 4, и 2. Оп. 62. Д. 39.
- Государственный архив общественных объединений Гомельской области. — Ф.144. Оп 60. Д.8.
Автор: Н.Н. Козлова
Источник: Православие: история и современность: сборник научных статей / редкол.: Н. Н. Мезга (гл. ред.) [и др.]; М-во образования Республики Беларусь, Гомельский гос. ун-т им. Ф. Скорины. — Гомель: ГГУ им. Ф. Скорины, 2017. – С. 105-110.
