Дискриминационная политика советской власти в отношении иудейских религиозных общин на Гомельщине в 1945-1960 гг.

В первой трети ХХ в. иудаизм занимал важное место среди религиозных организаций на Гомельщине. В 1917 г. только в самом Гомеле насчитывалось около тридцати синагог и молитвенных домов [1, с. 17].

На протяжении 1920-1930-х гг. в условиях большевистской диктатуры религиозные общества иудеев наравне с христианскими церквями подвергались дискриминации. Это про­являлось в закрытии иудейских иешив и синагог, арестах раввинов, агрессивной атеистической пропаганде и др. В результате религиозная жизнь иудеев на Гомельщине в конце 1930-х гг. была фактически загнана в подполье [1, с. 20-21].

В 1941 г. в связи с нападением Германии на СССР резко меняется положение христи­анских церквей сначала на оккупированной немцами территории, а затем и на территории контролируемой советской властью. Обе противоборствующие стороны желали в своих ин­тересах использовать авторитет церкви и стремились привлечь на свою сторону верующих либерализацией конфессиональной политики. Как результат в первой половине 1940-х гг. на территории Гомельщины массово открываются христианские храмы и молитвенные дома православных, старообрядцев и протестантов [2, с. 200-201].

Однако подобная либерализация никак не коснулась иудеев. На оккупированной немцами территории, в рамках проводимой политики геноцида, еврейское население, как ос­новной носитель иудаизма, было практически полностью уничтожено в результате варвар­ских экзекуций.

После освобождения Гомеля 26 ноября 1943 г. из эвакуации стали возвращаться евреи, которые выехали на восток еще в 1941 г. На протяжении 1945 г. верующие евреи города Го­меля обращались последовательно в Областной совет депутатов, к Уполномоченному Совета по делам религиозных культов при СНК БССР в Минск и к Председателю Совета по делам религиозных культов при СНК СССР в Москву с просьбой вернуть здание синагоги, распо­ложенное по ул. Советской д. 156 и закрытое местными властями еще в 1930 г. Так же в за­явлении указано, что в Гомеле сохранилось три здания, которые ранее использовались как синагоги. Первое по ул. Интернациональной в 1945 г. занято воинской частью и второе по ул. Вокзальной «капитально переоборудовано под жилые квартиры». На первые два здания иудеи не претендовали. Что касается третьего, то еще до войны оно было передано в «коммунальный фонд», а в 1945 г. использовалось конторой «Облшвейпромсоюза». Заявление заканчивалось следующими словами: «Мы позволяем себе надеяться, что значительное чис­ло верующих евреев города Гомеля будет иметь ЕДИНСТВЕННОЕ [так выделено в тексте — А.Л.] помещение, которое мы намерены использовать для вознесения молебствий Всемогу­щему Богу об увековечении душ неисчислимых жертв, понесенных нашим народом в Отече­ственной войне с врагом человечества — немецким фашизмом» [3, л. 27, 27 об.].

13 июня 1945 г. Гомельский Областной совет депутатов, рассмотрев это ходатайство, принял решение отказать верующим евреям. Мотивировав свое решение острым кризисом коммунального фонда в разрушенном городе, а также тем, что данное помещение «предано Облкожшвейпромсоюзу, обеспечивающему заказы НКО» [3, л. 18 об.].

В следующем 1946 г. гомельские иудеи обращались как минимум еще трижды в мест­ные органы власти с просьбой предоставить помещение под синагогу. На этот раз речь шла о строениях по ул. Интернациональной д. 41, Советской д. 156 (повторно) и в Новобелице по ул. Калинина д. 1. Все три ходатайства по-прежнему были отклонены [4, л. 13].

В августе 1946 г. местные евреи окончательно убедились в безнадежности попыток вернуть хотя бы одно здание бывшей синагоги и предложили местным органам власти выде­лить участок земли под строительство новой синагоги. Уполномоченный Совета по делам религиозных культов при Совете министров СССР по Гомельской области дал свое согласие и письменной форме подтвердил, что «просьба общины будет удовлетворена» [4, л. 53]. В отчете Уполномоченного за 3-й квартал 1946 г. указано, что горисполком «земельный уча­сток верующим … отвел, но дальше община евреев по поводу строительства пока ничего не делает» [4, л. 72].

Доподлинно неизвестно чем закончилась эта переписка. Однако в более поздних доку­ментах Уполномоченного нет данных ни о постройке синагоги, ни о регистрации религиоз­ного общества иудеев в Гомеле.

Похожий случай имел место быть с верующими старообрядцами, которые планировали строительство церкви в Новобелице. Работы по постройке были запрещены постановлением Совета по делам религиозных культов при Совете министров СССР от 19 сентября 1946 г., а верующим было предписано убрать строительные материалы с площадки [4, л. 70].

Подобную дискриминацию в отношении иудеев можно увязать с антисемитской направ­ленностью политики, которую проводил И. Сталин в СССР в послевоенные годы [5, с. 260].

Столкнувшись с противодействием властей и нежеланием регистрировать молитвенные дома, гомельские иудеи обратились к практике подпольного отправления религиозных обря­дов. В 1949 г. инспектор Совета по делам религиозных культов Сазонов, находясь в Гомеле в служебной командировке, занялся изучением религиозной жизни местных евреев. В первую очередь он обратил внимание на то, что в городе во время иудейских религиозных праздни­ков почти свободно действуют миньяны по ул. Столярной, Полевой, Песковатой, Советской, Буденного, Кагановича, в районе Рогачевского рынка и в Новобелице. Численность верую­щих на подобных собраниях была различной, от 24 до 68 человек.

Что касается праздников, то это были «новый год» [Рош Ха-Шана — А.Л.], «судный день» [Йом Кипур, день искупления грехов и Высшего суда — А.Л.], «кущи» [Суккот, празд­ник установлен в память 40-летнего странствия еврейского народа по пустыне на пути из Египта в Землю обетованную, когда люди жили в палатках и шалашах, сделанных из веток («кущи») — А.Л.] и «симхастэйро» [Симхат-Тора, в переводе радость Торы — А.Л.].

В такие дни у «верующих евреев было праздничное настроение, одеты были верующие в хорошие платья, костюмы и пальто, значительная часть верующих были одеты в специаль­ный сюртук из черного материала и ермолка».

Например, 16 октября во время празднования Симхат-Тора инспектор Сазонов наблю­дал следующую картину: «16 октября можно было наблюдать на улицах г. Гомеля гуляющих верующих евреев в веселом праздничном настроении, а особенно старших возрастов. 16 ок­тября в 12 часов по ул. М. Ветренной я встретил двух евреев лет по 55-60, которых я видел на молитвенном собрании в доме Лейкина 15 октября, евреи шли по улице взявшись под ру­ки, громко разговаривали и пели песню на еврейском языке. При встрече с ними я спросил по­чему у них веселое настроение, то последние мне ответили, что «у нас теперь веселый празд­ник» — /Симхастэйро/. Верующие в этот праздник веселятся и выпивают» [6, л. 131-134].

Подготовка к праздникам проявлялась так же и в «покупке продуктов для националь­ных блюд». Например, в Гомеле в 1949 г. «еврейское население в массовом количестве по­купало в магазинах булочные и кондитерские изделия в ресторанах, пекарнях и других ме­стах. В разговоре с директором рынка т. Возчиковым выяснилось, что за период религиоз­ных праздников особенно наблюдалась покупка еврейским населением таких продуктов, как курей, гусей, рыбу свежую, мясо — телятину переднюю часть туши. В разговоре т. Возчиков подметил, что в эти дни значительно поднялись цены на куру, рыбу и телятину, что вместо стоимости одной курицы раньше 12-18 руб., то в дни праздников стоимость курицы доходи­ло до 60 р.» [6, л. 133].

Несколько иная картина сложилась в соседней Полесской области. Здесь в Калинковичах находилась зарегистрированная синагога [5, с. 261]. Всего в БССР в то время действова­ли 2 иудейских молитвенных сооружения: в Минской области и в Полесской. По словам прихожан, на крупные религиозные праздники «новый год, судный день и кущи» «в синаго­гу собиралось верующих по 350-400 человек и в помещении синагоги все верующие не вмещались». Точно также как и в Гомеле, в Мозыре, по данным инспектора Сазонова, со­вершенно открыто действовали «миньяны» [6, л. 134].

Естественно, власти не ограничивались простым наблюдением за деятельностью неза­регистрированных иудейских общин, а также предпринимали меры по противодействию их деятельности. Так, в Мозыре гражданин Шустерман «за проведение незаконных собраний в доме» был оштрафован горфинотделом на 750 рублей [6, л. 135, 136].

В Речице заместитель Уполномоченного совета по делам религиозных культов при СМ БССР в 1949 г. выявил сразу два подпольно действующих молитвенных дома. В обоих слу­чаях местные власти потребовали закрыть в 1947 г. молитвенные дома. Однако, несмотря на эти меры, верующие продолжали собираться, но уже на других квартирах. Обследовав эти помещения заместитель Уполномоченного отметил, что оба помещения «оборудованы рели­гиозным инвентарем». Деятельность подпольных иудейских молитвенных домов в Речице находилась и на контроле в местном МГБ. Заместитель начальника МГБ города Речицы не­однократно рекомендовал оштрафовать руководителей общин, однако заведующий город­ским финансовым отделом по какой-то причине проигнорировал эти рекомендации. 24 янва­ря 1949 г. заместитель Уполномоченного совета по делам религиозных культов обратился с предложением к председателю городского совета Речицы оштрафовать местных иудеев «за упорное нежелание выполнять советский закон о религиозных общинах» [6, л. 8, 9].

В некоторых случаях местное руководство проявляло «творческую инициативу» в борьбе с религией. Так, в Калинковичах, в 1948 г. члены комитета синагоги обратились с жа­лобой к инспектору Совета по делам религиозных культов Сазонову, «что во время праздни­ков по приказанию начальника Облэлектросети т. Науменко в синагоге выключили электро­свет. Электросвет в синагогу проведен еще в 1948 г., верующие до этого времени пользова­лись электросветом нормально и как видно по абонентной книжке деньги общиной оплачены за октябрь с.г.». При этом инспектор Совета, оценивая поступок начальника Облэлектросети назвал его «не солидным» и фактически встал на сторону религиозной общины [6, л. 135].

В истории с речицкими нелегальными молитвенными домами, а также миньянами, откры­то действующими в Гомеле и Мозыре, бросается в глаза очевидный либерализм в действиях местных властей. Неуверенные попытки оштрафовать представителей иудейских общин не идут ни в какое сравнение с безжалостной репрессивной политикой той же советской власти в 1930-х гг. Особенно удивляет нежелание заведующего городским финансовым отделом выполнять не­однократные рекомендации майора МГБ, что в 1930-х гг. было просто немыслимо.

Подобная вялотекущая конфронтация между органами власти и общинами верующих продолжалась и в 1950-х гг. В отчете Уполномоченного Совета по делам религиозных куль­тов при Гомельском Облисполкоме за второе полугодие 1957 г. отмечено, что наряду с дей­ствующей зарегистрированной синагогой в Калинковичах, по области действуют ещё 35 не­легальных групп верующих иудеев. Для сравнения, в то же время, нелегальных групп старо­обрядцев было 13, ЕХБ — 7, пятидесятников — 6, католиков — 4, субботников — 2 и хлыстов 1 группа [7, с. 204].

Таким образом, именно среди иудеев было наибольшее количество незарегистрирован­ных религиозных групп. Подобное можно объяснить только дискриминационной политикой властей и нежеланием с их стороны заниматься регистрацией религиозных обществ.

В том же 1957 г. иудеи Рогачева обратились с просьбой «возвратить им дом [здание бывшей синагоги — А.Л.] занятый в настоящее время под клуб Райпромкомбината» и вполне предсказуемо, в просьбе им было отказано [8, л. 20-32].

В следующем 1958 г. иудеи по-видимому смирились с постоянными отказами властей, поэтому в отчете уполномоченного появилась следующая фраза: «никаких заявлений от ве­рующих евреев, за истекший год не поступало» [8, л. 99, 100, 101, 116].

Ситуация резко поменялась в 1960 г. Дело в том, что 13 января ЦК КПСС издал поста­новление «О мерах по ликвидации нарушений духовенством советского законодательства о культах», с которым историки связывают резкую активизацию советской антирелигиозной политики [5, с. 269-270]. Реакция местный властей на очередное постановление не заставила себя долго ждать. Так, Уполномоченный Совета по делам религиозных культов по Гомель­ской области Степанов подготовил заключение, в котором предложил снять с регистрации общество иудейского вероисповедания в городе Калинковичи. В качестве основания для принятия решения послужили следующие обстоятельства: «равин Глуховский … и другие, использовали это общество для личной наживы. Как-то: равин Глуховский незаконно разъ­езжал по другим районам области и совершал требы верующих, резал телят, кур и другую домашнюю птицу, у себя на квартире выпекал мацу для других евреев, совершал религиоз­ный обряд обрезания детей, за что взимал крупные суммы денег» [9, л. 44].

Не удовлетворившись административными процедурами, власти придали этому меро­приятию эффект пропагандистской кампании. 9 марта 1960 г. в газете «Гомельская правда» была помещена статья с характерным названием «Пра хэўру, сінагогу і кадыш.», «разобла­чающая преступную деятельность» раввина З. Глуховского.

Автор статьи в жанре фельетона сообщает следующее: «Нягледзячы на свой узрост, ён [З. Глуховский], падобна бяздомнаму бадзягу, вандруе з раёна ў раён, забівае птушку, жывёлу, прыгатаўляе кашырнае мяса, потым збывае яго па дарагой цане веруючым яўрэям. У Мазыры збытам кашырнага мяса займаецца яго сябра — пенсіянер Шульман. Пенсіі ў 1000 рублёў, якую ён атрымлівае ад дзяржавы, Шульману здалося мала, і ён стаў на шлях халтуры. Але Шёльман не такі дурань, каб напаўняць чужыя кішэні. Ён і сам любіць грошы.

У Калінкавіцкім і Мазырскім раёнах ёсць калгасы, у якіх не закантрактавалі ніводнага цяляці. А два дзялкі — Шульман і Глухоўскі — знішчылі ўжо дзесяткі галоў маладняку. “Кантрактуюць” яны оптам і ў розніцу.

Залман Глухоўскі быў бы не арыгінальным, калі б нажыў капейку толькі на забоі птушкі і жывёлы. У адрозненне ад іншых хапуг, ён нажывае капейку і на жывых душах. Нарадзіласа дзяўчынка — ёй трэба даць імя. За 100-200 рублёў Глухоўскі робіць гэта з вялікай ахвотай. Нарадзіўся хлопчык, — таксама добра: трэба зрабіць абразанне. А зрабіць гэта можа толькі ён, разнік Глухоўскі. І знаходзяцца яшчэ такія, што ідуць.» [10].

Понятно, что публикация подобного материала в газете не могла остаться без послед­ствий. Как результат, по данным уполномоченного, семнадцать членов общины верующих не только подали заявление о своем выходе из состава общины, но и обратились «с просьбой о закрытии синагоги и передаче помещения под культурное учреждение. Горисполкомом их просьба была удовлетворена» [9, л. 44].

10 июня 1960 г. решением Совета по делам религиозных культов при СМ СССР еврей­ское религиозное общество в Калинковичах было окончательно снято с регистрации, а зда­ние синагоги передано под клуб пенсионеров [9, л. 46]. В результате в 1960 г. в БССР оста­лась только одна действующая синагога в Минской области. Подобные действия со стороны местных властей можно связывать только с вмешательством Н.С. Хрущева в советскую кон­фессиональную политику на рубеже 1950-1960-х гг. Справедливости ради, следует сказать, что власти закрывали не только синагоги, например, в том же 1960 г. в Гомеле прекратил свою деятельность православный Петропавловский собор [11, с. 10].

Таким образом, политика советской власти в отношении иудеев на Гомельщине в пер­вые послевоенные десятилетия сопровождалась дискриминацией религиозных прав верую­щих евреев. Причем в сталинский период подобные действия можно объяснить антисемит­ской направленностью государственной политики. Что касается «хрущевской оттепели», то местные иудеи попали под усиление антирелигиозной политики уже наравне со всеми церк­вями и религиями без исключения.

Литература

1. Конфессии на Гомельщине (20-30-е годы ХХ в.) / М. А. Алейникова, А. Д. Лебедев [и др.]; под ред. В. П. Пичукова. — Минск: НАРБ, 2013. — 388 с.
2. Лебедев, А. Д. Положение религиозных организаций на Гомельщине в середине 1940-х — конце 1960-х гг. / А. Д. Лебедев // Научные труды Республиканского института высшей школы. Исто­рические и психолого-педагогические науки: сб. науч. ст.: в 2 ч. / под ред. В. Ф. Беркова. — Минск: РИВШ, 2013. — Ч. 1, вып. 13. — С. 200-207.
3. Государственный архив Гомельской области (ГАГО). — Ф. 1354. О. 1. Д. 5.
4. ГАГО. — Ф. 1354. О. 1. Д. 20.
5. Навіцкі, У. І. Партыйна-дзяржаўная палітыка да рэлігіі ў пасляваенны час / У. І. Навіцкі // Канфесіі на Беларусі (к. XVIII-XX ст.) / В. В. Грыгор’ева [і інш.]; навук. рэд. У. І. Навіцкі. — Мінск: ВП Экаперспектыва, 1998. — С. 234-263.
6. Национальный архив Республики Беларусь (НАРБ). — Ф. 952. О. 1. Д. 16.
7. Старообрядцы на Гомельщине (1918-1991 годы). Документы и материалы / сост.: З. А. Александрович, М. А. Алейникова, А. Д. Лебедев, В. П. Пичуков; под. ред. В. П. Пичукова; редкол.: А. Д. Лебедев [и др.] — Минск: А.Н. Янушкевич, 2017. — 412 с.
8. Государственный архив общественный объединений Гомельской области (ГАООГО). — Ф. 144. О. 60. Д. 250.
9. ГАГО. — Ф. 1354. О. 4. Д. 6.
10. Макрушын, Я. Пра хэўру, сінагогу і кадыш… / Я. Макрушын // Гомельская праўда. — 1960. — 9 сак. — № 50.
11. История Гомельского кафедрального собора Святых Первоверховных апостолов Петра и Павла. — Гомель: 2003. — 68 с.

Автор: А.Д. Лебедев
Источник: Известия Гомельского государственного университета имени Ф Скорины, № 4 (127), 2021. С. 50-54.