Благотворительная деятельность Ф. И. Паскевича в Гомельском имении в 1880-1890-х гг.: особенности организации и делопроизводства

В истории развития благотворительности в Российской империи вторая полови­на XIX в. — это время больших перемен в восприятии филантропической деятель­ности в обществе, формирования представлений о ней как о гражданском долге, активного включения в социальную работу широких слоев населения. Государство ослабляет контроль над этой сферой общественной жизни и даже предпринимает шаги по развитию и поддержке частной благотворительности. «В ранге высочай­ших покровителей к этому делу были подключены члены императорской семьи» [1, с. 366], что в немалой степени содействовало популяризации благотворитель­ности в дворянских кругах.

Федор Иванович Паскевич и его супруга Ирина Ивановна были сторонниками новых веяний в общественной жизни, они широко оказывали помощь нуждаю­щимся, в том числе и в своем Гомельском имении. Об этом свидетельствует зна­чительный комплекс архивных документов, который хранится в Национальном историческом архиве Беларуси. Из этих документов можно почерпнуть интерес­ные сведения о механизме оказания четой Паскевичей благотворительной помощи нуждающимся.

Существовала определенная процедура подачи прошений о помощи на имя Федо­ра Ивановича Паскевича и их рассмотрения. Каждое обращение подвергалось тща­тельному изучению. Далеко не все просители могли рассчитывать на положительное решение по их вопросу, а только те, кого действительно сочтут нуждающимся.

Дело в том, что в российском государстве на протяжении не одного столетия остро стоял вопрос борьбы с нищенством, в первую очередь профессиональным. Чтобы не поощрять развитие социального паразитизма у отдельных категорий на­селения, в начале XIX в. в Россию приходит практика «индивидуализации помощи неимущим путем тщательного изучения каждого случая нужды» [9, с. 66].

Впервые эта система организации общественного призрения была применена в Германии в Эльберфельде. Ее принципы были позаимствованы при создании в России благотворительных заведений нового образца, которые брали на себя обязан­ности неэффективных Приказов общественного призрения.

Учет реального положения просящих помощи стал руководством и для частных лиц, в чем мы можем убедиться на примере деятельности семьи Паскевичей.

Прошения нуждающихся, поступавших в Управление Гомельского имения князя Паскевича, условно можно разделить на несколько основных групп:

— от пострадавших от пожаров и природных катаклизмов;

— от бывших служащих имения, которые были уволены и не получали пенсион­ного содержания от семьи Паскевичей;

— от людей в затруднительном финансовом положении;

— коллективные прошения о помощи в строительстве учебных учреждений;

— о назначении пенсии по инвалидности или по смерти на производстве един­ственного кормильца.

Прошения о повышении заработной платы и прошения от церковных организа­ций представлены в гораздо меньшем объеме.

Все прошения, поступавшие в Управление Гомельского имения Паскевичей, вно­сились в специальные книги регистрации прошений. После этого этапа начинался процесс их рассмотрения.

В Вотчинном управлении по каждому обращению производилась проверка — действительно ли проситель находится в сложной жизненной ситуации, не может работать и обеспечивать свою семью. Если просьба была коллективной, например, о строительстве школы, изучению подвергались возможности самих крестьян спра­виться с этой задачей, заслуживают ли они помощи и др. Далее прошение, к кото­рому прилагались результаты проведенной проверки в виде краткого резюме самого гомельского управляющего либо иных служащих, которым было поручено данное задание, а также прочие документы, например, справка о том, что проситель дей­ствительно работал у князя Паскевича, отправлялось в Санкт-Петербург в Главную Контору Его Светлости, а оттуда — самому князю.

Существование подобной практики подтверждается в одном из писем из Главной Конторы в Санкт-Петербурге, полученном в Гомеле 5 апреля 1885 г.:

«По заведенному порядку, прошения о пособиях всегда препровождаются на Ваши (И. И. Завадского, управляющего Гомельским имением. — авт.) за­мечания, поэтому Его Светлость изволил заметить, что по присланному при письме Вашем от 19-го сего марта прошению от крестьян деревни Дубров­ка должно быть представлено Ваше соображение, а именно: есть ли в се­ле другая мужская школа; в каком состоянии крестьяне; сколько им нужно леса; заслуживают ли того, чтобы им оказано было пособие; если заслу­живают, то сколько и где мы бы могли им дать леса и когда, и пр.» [8, л. 7].

В случае, если прошения приходили в Главную Контору без необходимой сопро­водительной информации от управляющего Гомельским имением, их возвращали с просьбой «прислать его обратно с Вашими замечаниями» [8, л. 7].

Ознакомившись со всеми документами, сопровождавшими прошение, князь при­нимал решение — оказать помощь или отказать просителю.

О полноценном анализе Источниковой базы изучаемого вопроса пока говорить рано, т. к. значительный пласт архивных документов по этой тематике еще предсто­ит изучить, однако на основании просмотренных документов можно сделать опре­деленные выводы по выделенным категориям прошений.

Погорельцам и пострадавшим от других природных катаклизмов, как правило, в просьбах о помощи не отказывалось. Правда, были нюансы в ее оказании, например, лес на строительство они часто получали не бесплатно, а покупали со скидкой. Про­шения о назначении пенсии по инвалидности или по смерти на производстве един­ственного кормильца тоже в основном решались положительно. Как, например, в случае с сыном крестьянской вдовы из села Перероет Кормянской волости Гомель­ского уезда Екатерины Толгановой, работавшим на молотильне и сломавшим руку в результате несчастного случая. Он получил единовременную выплату в размере 10 рублей. Также в резолюции значилось, что «по выздоровлении его экономия может принять годично в пастухи, если захочет служить и наблюдать за скотиной» [4, л. 6]. Также положительный ответ был получен на прошение назначить пенсию в 6 рублей семидесятилетней матери рабочего Добрушской писчебумажной фа­брики Филиппа Аксинова, который был задавлен трубой на работе [3, л. 16]. Ста­рушку некому было содержать, потому что и внук ее тоже погиб на фабрике годом ранее. Пенсионерами фабрики стали также престарелые родители помощника ма­шиниста Гавриила Ухналева, который был ранен на рабочем месте и впоследствии умер [3, л. 16]. Причем не имело большого значения, по чьей вине произошел не­счастный случай — помощь все равно, как правило, оказывалась.

Коллективные прошения от крестьян Гомельского уезда в первую очередь ка­сались строительства либо расширения зданий учебных заведений на территории проживания просителей. В случае этих обращений Вотчинное управление, Главная Контора и сам князь очень тщательно следили не только за предварительным сбо­ром информации о нуждающихся в помощи, но и за неукоснительным выполнением крестьянами взятых на себя обязательств по строительству школ или училищ. Так, в ответ на прошение общества крестьян Старой Мильчи от 16 декабря 1892 г. расши­рить здание существующего училища, потому что оно «по размерам своим, далеко не соответствует своему назначению» [7, л. 8], в Гомель из Главной Конторы графа Паскевича 14 января 1893 г. пришло письмо с инструкцией. В нем значится: «в от­вет на письмо Ваше… имею честь подтвердить наше вчерашнее письмо за №500, которым разрешается Вам выдать деревне Старая Мильча 200 рублей, с условием употребить эти деньги исключительно на постройку училища, причем экономия ни личным содействием, ни материальным участвовать в этом не должна; можете толь­ко продать леса по таксе и из очередных лесосек. Само собой разумеется, что пред­примете меры, дабы деньги были употреблены по назначению» [7, л. 9]. Или, напри­мер, крестьянам деревни Кузьминичи в 1888 г. управляющий Гомельским имением распорядился выдать 100 рублей, но не раньше, чем «здание училища будет готово вчерне» [8, л. 26].

Возможно, эти меры были следствием случаев недобросовестности со сторо­ны крестьян. Так, учитель Жгунского одноклассного сельского училища 5 августа 1885 г. написал заявление в Вотчинное управление Гомельского имения о том, что крестьяне Жгунского сельского общества, которые в 1884 г. просили леса у Федора Ивановича на расширение училища, ненадлежащим образом распорядились строй­материалами, полученными бесплатно: «Прошлой зимой этот лес доставили им на место, и который по настоящее время валяется где попало, без всякого внимания. Крестьяне упустили из вида, что если не употребят лес по цели выдачи его, при­дется оплатить двойную цену» [8, л. 12]. Как видно из этого документа, санкции для крестьян за невыполнение своих обязательств были значительные. В случае с Жгунским сельским обществом Вотчинное управление выяснило, что строительство они все-таки начали, и в октябре 1885 г. оно фактически было окончено [8, л. 13].

Стоит отметить, что большинство изученных прошений от сельских обществ были удовлетворены. В период с 1884 по 1897 гг. Ф. И. Паскевич выделил средства на постройку учебных заведений в деревнях Жгунь, Дубровка, Старая Мильча, При­бытки, Кузьминичи и Сосновка. Отказано в пожертвовании было только крестьянам Добрушского сельского общества, «потому что князь уже пожертвовал фабрике на постройку церковно-приходского училища и не может жертвовать на вторую мир­скую школу» [8, л. 23]. Федор Иванович даже получил в 1886 г. благодарность от Совета Могилевского Богоявленского Братства за пожертвования лесных мате­риалов для устройства помещений церковно-приходских школ, расположенных в районе его владений [8, л. 16].

Как уже говорилось выше, обращались за помощью к Ф. И. Паскевичу и люди в затруднительном финансовом положении, как жители уезда, так и заезжие го­сти. К сожалению, не на всех прошениях этой группы есть развернутые ответы с пояснениями, почему удовлетворена либо не удовлетворена просьба о помощи. Например, гомельскому мещанину Антону Кинеловичу, калеке, сторожу, который служил при католическом кладбище без жалования, было отказано в просьбе от­пустить бесплатно дров [4, л. 36]. Или бывшему фельдшеру Гомельской экономи­ческой больницы Ивану Кириленко, который в 1840 г. был направлен И. Ф. Паскевичем в Варшавскую фельдшерскую школу для получения образования, а после 19 лет нес службу при Гомельской больнице до передачи ее в казенное ведомство, было отказано в «малом пансионе». Несмотря на то, что он в 1880 г. в результате болезни частично потерял зрение и больше не мог работать фельдшером [5, л. 77]. Однако просьба литератора Андрея Николаевича Фельда покрыть его траты на жи­лье и выделить средства на выезд из Гомеля вместе с семьей после литературного вечера была удовлетворена [6, л. 4].

Приходили в Вотчинное управление и весьма неожиданные прошения. Гомель­ский портной Берка Тасов просил взаймы 200 рублей, потому что 100 рублей он должен банку, а остальная сумма ему нужна на содержание сыновей, которые не имеют ремесла после возвращения с военной службы (?). Портной обещал все от­работать. На что получил ответ, что Вотчинное управление не банк, чтобы давать взаймы деньги [4, л. 59].

Наибольшее число отказов на просьбы о помощи приходится на группу про­шений от бывших служащих имения, которые были уволены и не получали пен­сионного содержания от семьи Паскевичей. Говоря об этой категории просителей, стоит немного углубиться в структуру пенсионного обеспечения в Российской империи. Дело в том, что в XIX в. государственно организованная помощь нетру­доспособным гражданам в России отсутствовала, основной формой обеспечения таких граждан была благотворительность. Пенсионное обеспечение в форме бла­готворительности осуществлялось состоятельными гражданами, которые в этих целях учреждали капитал, из которого выдавались пособия нуждающимся работ­никам [2]. И эти состоятельные граждане во многом руководствовались принци­пами пенсионной системы, предусмотренной для государственных служащих. В первую очередь — условием «беспорочной» многолетней службы. И судя по все­му, если служащий имения семьи Паскевичей был уволен за проступок, он автома­тически терял право на получение пенсии. Однако отдельные прошения с помет­кой «простить» и выдать пособие все-таки встречаются.

Стоит сказать, что в Гомельском имении Ф. И. Паскевича, к примеру, в период с 1886 по 1890 гг. числилось от 22 до 36 пенсионеров. Большинство из них полу­чали пожизненные пенсии. В 1886 г. на содержание пенсионеров было потрачено 3080 рублей 53 коп. [3, л. 17], в 1887 г. — 3094 рублей 53 коп. [3, л. 20], в 1888 г. — 3502 рублей 53 коп. [3, л. 21]. Для сравнения: на содержание 10 пенсионеров, полу­чавших пенсию из кассы Главной Конторы в Санкт-Петербурге, уходило в те же годы 6708 рублей [3, л. 17, 20-21].

Вдова добросовестного служащего имения и его несовершеннолетние дети также могли рассчитывать на пособие от семьи Паскевичей, правда, в гораздо меньшем размере. Так, вдова бывшего поверенного Акулича получила 60 рублей пенсии вместо положенных ему 300 рублей [3, л. 38].

Обобщив все вышесказанное, можно сделать вывод о том, что в Гомельском име­нии Ф. И. Паскевича существовала четкая система ведения делопроизводства. Это касалось и документооборота по благотворительной деятельности князя. В этой области был собран значительный комплекс документов, характеризующих проце­дуру оказания помощи нуждающимся в случае их обращения к князю. В Вотчин­ном управлении Гомельского имения существовала система тщательного изучения каждого случая нужды, что было характерно для благотворительной деятельности России XIX в. Федор Иванович Паскевич оказывал помощь широкому кругу нуж­дающихся, однако он прагматично подходил к вопросу благотворительной деятель­ности, не желая, чтобы его средства тратились впустую.

Источники и литература

1. Григорев, А. Д. История социальной работы: в 2 ч. / А. Д. Григорьев. — Мн.: ТетраСистемс, 2006. — Ч. 1: До начала XX в. — 464 с.
2. Левшук, М. В. Становление правовой основы дореволюционного государственного пенсион­ного обеспечения / М. В. Левшук // Научные ведомости Белгородского государственного универси­тета. Серия: Философия. Социология. Право [Электронный ресурс]. — 2011. — Ха 14 (109). — Выпуск 17 — Режим доступа: https://cyberleninka.ru/article/n/stanovlenie-pravovoy-osnovy-dorevolyutsiОпnogo-gosudarstvennogo-pensiОпnogo-obespecheniya — Дата доступа: 15.05.2019.
3. Национальный исторический архив Беларуси (НИАБ). — Ф. 3013. Оп. 1. Д. 943.
4. НИАБ. — Ф. 3013. Оп. 1. Д. 944.
5. НИАБ. — Ф. 3013. Оп. 1. Д. 945.
6. НИАБ. — Ф. 3013. Оп. 1. Д. 1074.
7. НИАБ. — Ф. 3013. Оп. 1. Д. 1079.
8. НИАБ. — Ф. 3013. Оп. 1. Д. 1217.
9. Потенциал и пути развития филантропии в России / В. Б. Беневоленский [и др.]; Гос. ун-т — Выс­шая школа экономики; под ред. И. В. Мерсияновой, Л. И. Якобсона. — М, 2010. — 419 с.

Автор: О.Н. Шурпач
Источник: Гомельский дворцово-парковый ансамбль: от усадьбы до музейного комплекса: сбор­ник материалов международной научно-практической конференции. – Гомель: Барк, 2019. — С. 19-23.