«Я прежде всего белорус…»: лісты Е. Раманава да А. Пыпіна (1888-1892)

У Аддзеле рукапісаў Расійскай Нацыянальнай бібліятэкі ў Пецярбургу захоўваецца шэраг аўтографаў Еўдакіма Раманавіча Раманава (1855—1922) — яго лісты да дзеячаў расійскай навукі А.Ф. Бычкова, І.П. Карнілава, А. М. Пыпіна.

Пасланні да першых двух адрасатаў з’яўляюцца адзінкавымі, пераігіска з А.Н. Пыпіным (Ф. 621 (А.Н. Пыпин). Адз. зах. 728) уяўляе сабой комплекс з 7 лістоў дастатковай інфарматыўнасці. Ліставанне прыпадае на 1888—1892 гг. — найбольш плённы перыяд у жыцці Е. Раманава, калі з 1886 г. ён прызначаецца інспектарам народных вучылішчаў Віцебскай губ. і пачаў выданне «Белорусского Сборника», што і з’явілася нагодай для эпісталярнага дыялогу.

Адрасатам Е.Р. Раманава стаў Аляксандр Мікалаевіч Пыпін (1833— 1904) — расійскі літаратуразнаўца, этнограф, адзін з заснавальнікаў гісторыка-культурнай ппсолы расійскай этналогіі. Ён нарадзіўся ў Саратаве, у 1853 г. скончыў Псцярбургекі універсітэт. Фарміраванне светапогляду навукоўца і грамадскага дзеяча адбылося пад уплывам стрыечнага брата М.Р. Чарнышэўскага, ппо на ўсё жыццё вызначыла ліберальна-дэмакратычныя пазіцьгі А. М. Пыпіна. Пасля абароны магістэрскай дысертацыі і стажыроўкі за мяжой ён заняў пасаду экстраардынарнага прафесара Пецярбургскага універсітэта, але ў 1861 г. пакінуў яш разам з К.Д. Кавеліным, У.Д. Спасовічам і М.М. Стасюлевічам у знак пратэсту супраць урадавых мер па падаўленні студэнцкіх хваляванняў. Да 1897 г. А. М. Пыпін не займае аніякіх афіцыйных пасад, актыўна супрацоўнічае з часопісам «Вестник Европы»¹. У 1891г. ён быў абраны членам-карэспандэнтам Расійскай акадэміі навук, у 1898 г. — сапраўдным членам.

Асноўная заслуга А. Н. Пыпіна перад славяназнаўствам, па вызначэнні В. К. Бандарчыка, — яш чатырохтомная «История русской этнографии»², у апошнім томе якой абагулены і ахарактарызаваны работы па беларускай этнаграфіі і фальклоры. На момант пераігіскі гэта выданне яшчэ не пабачыла свет, але А. М. Пыпін атрымаў рэпутацыю аднаго з найбольшых аўтарытэтаў расійскай этналогіі. Цікавасць яш да Беларусі фарміравалася ў кантэксце вядомай расійскай дзяржаўніцкай увагі да краю пасля паўстання 1863 г. Як усе расійскія даследчыкі, у беларускіх гісгарычных і традыцыйна-культурных рэаліях ён шукаў доказы «трыадзінства рускага народа» і падсгавы для выкрыцця шкоднасці польска-каталіцкіх уплываў. Аднак навуковы досвед і светапоглядная шырыня дазволілі яму аднаму з першых прызнаць этнакультурную ідэнтычнасць «беларускага племені», ацаніць заслугі мясцовых заснавальнікаў навуковага беларусазнаўства ад Я. Тышкевіча і I. Г рыгаровіча да М.Я Нікіфароўскага і М.В. Доўнар-Запольскага. Г эта ягоная пазіцыя не засталася па-за ўвагай — С. Венгераў адзначаў адносна А.Н. Пыпіна: «В то время как значительная часть наших славистов, охотно называя себя в теории славянофилами, в действительности впадает в русо­фильство и крайне одностороннее навязывание всему славянству одной ве­ры и одного «общеславянского» (а на самом деле византийского) миросо­зерцания, Пыпин относится с величайшим уважением и с полной терпимо­стью к духовному складу ка лею й из отдельных славянских народностей. Он является решительным противником поглощения одной народности другой и исходит из идеала совместного развития общечеловеческой куль­туры и национальных индивидуальностей».

Існаваў, напэўна, яшчэ і асабісты фактар цікавасці А. М. Пыпіна да Беларусі — блізкія кантакты з яе ўраджэнцамі — У. Спасовічам, сябрам і сааўтарам двухтомнай «Истории славянских литератур», Я. Ляцкім, які стаў ягоным зяцем, таксама беларускімі даследчыкамі, еярод якіх быў і Е. Раманаў.

Назіраючы за развіццём беларускіх даследаванняў, А. М. Пыпін не абышоў увагай і выхад у свет такой значнай працы, як «Белорус­ский Сборник» Е. Раманава, змясціўшы ў № 1 за 1888 г. рэцэнзію на яго першы і другі тамы. Пры высокай ацэнцы вьщання, якое «застав­ляет ожидать обильного вклада в изучение белорусской народно­сти»³, А.М. Пыпін зрабіў крытычныя заўвагі адносна падыходаў да адбору і навукова-тэкстуальнага афармлення матэрыялаў. Гэта і выклікала палемічны адказ беларускага даследчыка.

Гэты ліст нашеаны даволі эмацыянальна, паказальны выказваннямі Е. Раманава аб ўласнай нацыянальнай самаідэнтыфікацыі і матывах даследчьщкай дзейнасці. У тлумачэнні сваёй пазіцьгі аўтар падае важныя звесткі з гісторьгі падрыхтоўкі зборніка Як вядома, Аддзяленне рускай мовы і славеснасці Расійскай акадэміі навук, прызнаўшы прысланы яшчэ ў 1884 г. рукапіс «Белорусского Сборника» вартым увагі, адмовіла Е. Раманаву ў фінансавай падгрымцы яш вьщання. Тое ж самае бьшо зроблена кіраўніцгвам Віленскай вучэбнай акругі і Магілёўскім статыстьиным камітэтам⁴. Кніга была надрукавана толькі праз два гады друкарняй кіеўскай газеты «Заря» і, як сведчыць ліст, у значнай ступені за кошт самога аўтара.

Асгатнія лісты адлюстроўваюць з болышсці дзелавы харакгар далейшых кантактаў карэспандэнтаў і з’яўляюцца крыніцай факгаў навуковай дзейнасці Е. Раманава, яш кантактаў і планаў, а таксама яны каштоўны звесткамі, напрыклад, аб яго самаацэнцы і стаўленні да ўласнай вядомасці.

Наогул, нягледзячы на невялікі аб’ём і канкрэтна-прыватную тэматыку кожнага паслання, лісты Е. Р. Раманава да А. М. Пыпіна яскрава малююць мадэль развіцця беларусазнаўства ў другой палове XIX ст. Відавочна, нпо яго станаўленне адбывалася ў значнай ступені насуперак адсутнасці ў краі навуковых універсітэцка-акадэмічных цэнтраў, нпо сгавіла мясцовых даследчыкаў у фармальна няроўнае становішча з прадстаўнікамі расійскай, украінскай ці польскай навукі. Аб гэтым сведчыць адукаванасць і навуковая падрыхтоўка самога Раманава, вызначаны ім для сябе статус «правінцыйнага работніка», месца якога ў навуковым свеце — быць «гарохам пры дарозе», які с кубе кожны жадаючы. Другой важнейшай перашкодай з’яўлялася адсутнасць надежных фінансавых сродкаў— праблема, якая неаднойчы акнэнтуециа ў лістах Е. Раманава. Даследчыку даюдзілася пераадольваць таксама насцярожанасць ўласнага начальства, службовую занятасць, нападкі малаадукаванай грамадскасці (як у прыкладзе самога Раманава са святаром Нікіфароўскім), навуковых і адміністратьіўньіх «пампадураў».

Аднак сфармуляванае Е. Раманавым крэда сваёй дзейнасці: «Я прежде всего белорус, и цель моей работы — спасти, пока еще не позд­но, хоть что-либо из памятников родной мне словесности от гибели …», гатоўнасць да самаахвярных учынкаў і рашучасць адстойваць навуковую ісціну перад такімі аўтарытэтамі як П.А. Бяссонаў, М. В. Каяловіч, М. П. Драгаманаў, А. М. Пыпін — сведчылі аб сацыяльным і навуковым сталенні таго, амаль што першага «свядома-беларускага» пакалення інтэлігенцыі, для якога характэрна ўсведамленне адказнасці перад наро­дам, яго гісторыяй і культурай у мінулым і будучым.

Для публікацыі адпаведна крытэрыю інфарматыўнасці адабраны 6 з 7 лістоў. Усе яны з’яўляюцца аўтографамі, маюць аўтарскае датаванне (за вьпслючэннем ліста № 5). Друкуюцца на мове арыгінала з вьпсарыстаннем сучасных правілаў рускай арфаграфіі і пунктуацьгі, але з захаваннем аўтарскіх стылістычных і лексічных асаблівасцей. Словы, якія напісаны скарочана і не з’яўляюцца агульнапрьшятымі, аднаўляюцца поўнасцю. Адноўленыя словы і іх часткі заключаюца ў квадратныя дужкі.

№ 1

Милостивый Государь Александр Николаевич!

Долгом считаю принести Вам глубокую благодарность за вни­мание к издаваемому мною Белорусскому Сборнику, отзыв о кото­ром Вы изволили дать в январских книжках «Вестника Европы».

Вопреки Вашему мнению, я вовсе не любитель полемики; тем не менее я могу желать полемизировать с Вами, чьи мнения я привык ставить выше мнений всех прочих моих критиков. Но здесь, в част­ном письме, я желал бы указать Вам, что некоторые из мнений, вы­сказанных Вами в последней рецензии, неосновательны и неверны.

Вы, напр[имер], назвали несправедливым мое утверждение, что печатание песен в два столбца или отделение вертикальными чертами стихов повлекло бы почти двойные расходы по изданию. Может быть, в петербургских типографиях это и так— и тогда лишь приходится жалеть, что не в них я печатал песни — но по отношению к киевским типографиям это мое утверждение совершенно верно.

По имеющимся у меня счетам типографии печатание песен в нынеш­нем виде стоило 12 руб. с листа, печатание же детских песен и припевов в той же книге в два столбца обходилось на 5 руб. дороже. Затем в рукописи, сданной в типографию, стихи были отделены многими вертикальными ли­ниями в первых двух строчках кавдой песни. Но типография потребовала за вставку этих черт — только в двух случаях — особую плату по времен­ным] счетам. Имея в виду, что при печатании 600 экземпляров, на бумаге в 2 руб. 85 коп. стопа, сэкономить на сей последней можно было только не­сколько рублей, я, скрепя сердце, должен был отказаться от печатания в два столбца и от употребления вертикальных линий. Надобно Вам знать, что для издания первого выпуска я располагал нищенской суммой в 200 р. На­конец, когда я увидел, при печатании стихов типография делает произволь­ные переносы, я попробовал в корректурных листах восстановить стихи, но типография не нашла для себя удобным изменять набор, а я, живя в 900 вер[стах] от нее, не мог настоять на исполнении моего желания.

Согласитесь, что Вы не в праве были ни обвинять меня в чем бы то ни было, ни называть мое заявление несправедливым.

Затем Вы назвали странным упорством нежелание последовать Вашему совету и печатать в Сборнике произведения запасные и древ­ние — сохранившиеся в рукописях. Но, уважаемый г. профессор, Вы сами в начале рецензии выразились, что почти все издания, задуманные широко, обрываются на самом начале. Кто мне мог бы поручиться, что и с моим Сборником при увеличении его разрядов не случилось бы то же?

* Тут і далей выдзеленыя словы і словазлучэнні адпавядаюць падкрэсліванням, зробленым аўтарам лістоў.

Во-вторых, я вынужден заявить, что решительно вся работа по составлению Сборника, переписке материалов, печатанию лежит единственно и всецело на мне. Мои же силы, как и всякого человека, ограничены; при всей моей энергии и выдержке, я не могу справить­ся с массою работы, тем более что в последнее время и служебные обязанности отнимают весьма много времени.

Впрочем, прочтя III выпуск, Вы увидите, что на стр. 192—196, 433—437 я следовал Вашим указаниям и намерен отчасти следовать в будущем. Но давать подобным произведениям равное место со всеми другими не могу. О вкусах не спорят, может быть, на Ваш взгляд это и странное упорство, но оно вызвано именно этими причинами и, главным образом, желанием не разбрасываться, чтобы по тому самому иметь возможность продолжать по мере сил и возможностей Сборник, и хоть в спрощенных разрядах, но довести его до конца. Не можете же Вы тре­бовать от меня выполнения таких работ, которые не по силам и целым экспедициям. Как член Географического] Общ[ества]⁵, Вы это знаете.

Вопрос о Сборнике г. Дмитриева⁶, признаюсь, мне очень надоел. Может быть, Вы и правы, может быть, и я прав. De mortibus aut bene aut nihil⁷ — и я слагаю оружие. Но будь Вы на моем месте, я уве­рен — смотрели бы на эту книжечку такими же глазами.

Остается вопрос о «даровом коне». Из первого пункта моего письма Вы могли убедиться, что причина внешних недостатков I выпуска кроется единственно в крайней скудости средств издателя, а никак не в отсутствии желания у него придать Сборнику возможно большую научную ценность. Об этом можно жалеть, как это и сделали Вы (апр[ель] [19] 86 г.) и Ака­демия наук. Но ставить в вину семейному человеку, получавшему 500 р. жалования, что он не нашел возможным принести в жертву науке 200— 300 р. — согласитесь, это несправедливо и весьма легкомысленно со сто­роны рецензентов. Вас поэтому не должна удивлять отповедь человека, бескорыстно посвятившего 12 лучших лет жизни на собирание белорус­ских] народ[ных] произведений и вперед не имеющего намерений пре­кращать эту свою деятельность, тем более что не Вас она имела ввиду…

Приводя мою тираду со страницы XIII, Вы не захотели обратить внимание на то, что предложение «которые не должны ставиться в вину собирателю, не ищущему и не имеющему от своих изданий ни малейшей материальной выгоды» относится к недостаткам внеш­ним. А раз это так, то и «даровой конь» теряет свою пикантность, т. к. именно мое горячее желание — видеть научную критику Сбор­ника или, говоря Вашим языком, — требовать, чтобы осмотрены бы­ли зубы коня. Вы горько ошиблись, считая меня наивным до способ­ности видеть в ученом критике недоброжелателя…

Очевидно, что удел нашего брата — провинциального тружени­ка: «стаяць як горох при дорози — хто йдзець, той скубнець».

Из того, что мной подчеркнуты, с одной стороны, ошибки Гиндельбранта⁸, Безсонова⁹ и Кояловича,¹⁰ с другой, ошибки Драгоманова¹¹, вы могли усмотреть, что за моим трудом не скрываются партий­ные интересы. Я прежде всего белорус, и цель моей работы — спа­сти, пока еще не поздно, хоть что-либо из памятников родной мне словесности от гибели, на которую они обречены.

Хотя бы из внутреннего обозрения январ[ской] кни[ги] Вестни­ка] Евр[опы] Вы могли видеть, что люди известного сорта неразбор­чивы в средствах до возмутительности. Всех известных мне фактов об отношении их к народному миросозерцанию, фактов поражаю­щих — я не мог внести в предисловие.

Заканчивая письмо, позволю себе высказать надежду, что и Вы не обойдете своим вниманием следующего моего Сборника, и что в рецензиях Ваших я буду и впредь находить полезные указания и по­черпать силы для дальнейшей работы по белорусской этнографии.

Истинно уважающий Вас Е. Романов.

5 января 1898 г.

Адрес: Витебск Е. Р. Романову

ОР РНБ. Ф. 621. Адз. зах. 728. Л. 1-2адв. 

№2

Милостивый Государь Александр Николаевич!

Возвратившись на два-три дня из уезда, я нашел у себя Ваше лю­безное письмо. Спешу сообщить Вам, что я с полной готовностью по­стараюсь исполнить Вашу просьбу относительно присылки Вам био­графических обо мне сведений; но, к сожалению, не могу сделать это­го теперь же, за множеством разъездов по трем уездам губернии.

Впрочем, в феврале надеюсь выбрать свободный день и выпол­ню Вашу просьбу.

С своей стороны позволю себе обратиться к Вам с просьбой: не най­дете ли Вы возможным помочь мне прочесть «Гадательную книгу проро­ка царя Давида», помещенную, помнится, в Памягн[иках] стар[инной] русск[ой] литер[атуры], редактированной Вами вместе с покойным Кос­томаровым¹². Мне надо сличить ее с имеющимся у меня белорусским] рукописным] экземпляром], но здесь я нигде не мог найти это издание.

Расходы по пересылке книги ко мне и обратно я беру на себя. Истинно Вас уважающий Е. Романов.

Витебск

29 января 1988 г.

ОР РНБ. Ф. 621. Адз. зах. 728. Л 3—Задв.

№3

Многоуважаемый Александр Николаевич!

На днях здесь вышла интересная брошюра Сапунова¹³, трактую­щая об известных «Двинских» камнях.

Прилагаемый при сем мой отзыв о ней, может быть, Вы найдете возможным предложить редакции «В[естника] Е[вропы]» для напе­чатания ее в одном из №№ журнала.

В противном случае статью уничтожьте. Извините, что утруж­даю Вас, перечитав все Ваши статьи в «В[естника] Е[вропы]», при­вык видеть в Вас наставника-руководителя.

Истинно Вас уважающий Е. Романов.

24 апр[еля] 1890 г.

Витебск

ОР РНБ. Ф. 621. Адз. зах. 728. Л 6—бадв. 

№4

Многоуважаемый Александр Николаевич!

До получения от Вас ответа на последнее мое письмо, считаю нужным покорнейше просить Вас возвратить мне, если можно мою биографию для замены другою. Вы приступили к изданию своего сочинения, а я нахожу, что в таком виде для печати она не годится, тем более что после ее состав­ления в моей жизни произошло несколько немаловажных перемен.

Истинно Вас уважающий Е. Романов.

17 мая 1890 г.

Витебск

ОР РНБ. Ф. 621. Адз. зах. 728. Л. 7.

№5

Витебск

Не позже 1892 г.

Многоуважаемый Александр Николаевич!

Вчера, вследствие Вашего письма я навел справки в здешних библио­теках и нашел только апрельскую книжку «В[естника] Е[вропы]» 1887 г.

Следовательно, Вам предстоит выслать мне свои статьи по бело­русской этнографии, если Вы уверены, что я могу быть Вам полезен.

Желательно бы получить их теперь, когда я, кроме корректур да подготовки к печати VI вып[уска], ничем другим не занят в течение 2—3 недель.

Надеюсь, что Вы снабдите меня должными указаниями и сообщите крайний срок, к которому Вам угодно будет иметь в руках мои заметки.

Книгу Ист[ории] Этнографии я на днях выписываю от Стасюлевича¹⁴. Извините, что по незнанию поставил Вас в затруднительное положение.

У нас теперь творятся чудные дела. Семевский¹⁵ в дек[абрьской] кн[ижке] Р[усской] С[тарины]¹⁶ называет серыми акты, издаваемые здешними архивами. Архивариуса принуждают писать опроверже­ния и тот решительно теряет голову, как выяснить Семевскому, что при ассигнуемых ежегодно 2000 р. идет на издание 800—900 р. толь­ко — главная причина, почему акты серы.

Достается на орехи и нам, «писателям». Все наши начинания об архивной комиссии, археографических трудах и т. п. — все похерено и мы попали в разряд опальных.

В самом деле, в истории русской этнографии, мне кажется, ни­как нельзя миновать вопроса о глубоком влиянии на нее (этногра­фию, конечно) помпадуров. В особенности в провинции. Ведь что мы тут только выносили — не приведи, Господи.

Если позволите, в своих отделах я отчасти коснусь этого вопроса.

Глубоко уважающий Вас Е. Романов.

ОР РНБ. Ф. 621. Адз. зах. 728. Л 8—9адв.

№6

Многоуважаемый Александр Николаевич!

Не могу не поделиться с Вами, как с историком нашей этногра­фии, следующим фактом.

В №258 Московских] Ведомостей ]¹⁷ 1891 г. помещена в перево­де моя сказка «Бог в гостях» (Белорусский] Сб[орник], в[ыпуск] VI).

Сказка эта произвела сильное впечатление на одного подписчи­ка Московских] Ведомостей] сельского свящ [енника] Никифоровского, и он прочел по газетному листу своим прихожанам с церков­ной кафедры, о чем сделана запись в церковной летописи.

Затем он обратился ко мне с просьбой выслать ему Белорусский Сбор[ник], и из прилагаемого письма Вы увидите, что вышло из ис­полнения этой просьбы. Батюшка грозит мне [незр.] анафемой.

Бог бы с ним и с анафемой, но за сим письмом последуют все­возможные доносы по начальству, а мое начальство потребует бес­конечных объяснений, затем посыплются «вполне заслуженные» ка­ры и жизни не рад будешь. Тем более что уже не впервое.

Как тут нашему брату не опустить руки, когда и со стороны лю­дей науки, кроме незаслуженных щелчков и обидных заподозреваний, ничего не видим.

Не удивительно, что от такой каторги мы в конце концов или с ума сходим, или помираем, хотя отлично наперед знаем, что нас оне обвинят в неумении бороться с неблагоприятными условиями про­винциальной жизни.

Истинно Вас уважающий Е. Романов.

18 февраля 1892 г.

Витебск

1. P. S. На возвращение письма прилагаю марку.

ОР РНБ. Ф. 621. Адз. зах. 728. Л. 11,11адв., 12.

 

1. «Вестник Европы» — рускі гісторыка-палітычны і літаратурны часопіс ліберальнага кірунку, выходзіў у 1866—1918 г. у Певдрбурзе.
2. Беларусы. У 8 Т. Т. 3, Гісторыя этаалагічнага вывучэння / Рэд. кал. В. К. Бандарчык і інш. Мн., С. 168.
3. Вестник Европы. 1 января 1888 г., С. 452.
4. Беларусы. У 8 Т. Т. 3, Гісторыя … С. 129.
5. Імператарскае Рускае геаграфічнае таварыства— заснавана ў 1845 г. у Пецярбурзе для збору і вывучэння статыстычных і этнаграфічных звестак пра ўнутраныя раёны Расіі. У 1860—70-я гг. займалася вывучэннем Беларусі, публікавала працы па этнаграфічных межах і картаграфіі, ладзіла экспедыцыйныя даследаванні этнаграфіі і фальклору, народанасельніцгва, статыстыкі і г. д. Е. Раманаў быў абраны правадзейным сябрам РГТ у 1886 г., за 1886—1891 на сродкі РГТ Раманаў здзейсніў 5 этнаграфічных экспедыцый.
6. Дзмітрыеў Міхаіл Аляксеевіч (?—?) — беларускі этнограф, настаўнік, затым дырэктар Гродзенскай дырэкцыі народных вучылішчаў. У 50-гг. XIX ст. вывучай мову і абрадавы фальклор. Працаваў з Рускім геаграфічным таварыствам. Выдаў «Собрание песен, сказок, обрядов и обы­чаев крестьян Северо-Западного края». Вильна, 1869 г.
7. De mortibus aut bene aut nihil (лац.) —аб памерлых альбо добрае, альбо нічога.
8. Гіндельбрант Пётр Андрэевіч (1840—1905) — гісторык і архівіст, у 60-я гг. XIX ст. працаваў у Віленскім цэнтральным архіве старажытных акгавых кніг, затым у Археалагічнай камісіі Міністэрства народнай асветы ў Пецяр­бурзе. Аўтар «Сборника памятников народного творчества в Северо-Западном крае» (Вільна, 1866). Фальклорныя даследаванні падпарадкоўваў задачы барацьбы з польскім упльшам і русіфікацыі краю.
9. Бяссонаў Пётр Аляксеевіч (1828—1898)— рускі фалькларыст-славіст, у 1864—1867 гг.— старшыня Віленскай археаграфічнай камісіі, пазней — бібліятэкар Маскоўскага, прафесар Харкаўскага універсітэтаў. Публікатар славянскага песеннага фальклору, у т. л. зборніка «Белорусские песни» (М., 1871). Цаніў фальклор, але не бачыў перспекгыў для беларускай мовы.
10. Каяловіч Міхаіл Восіпавіч (1828—1891) — гісторык і публіцыст, грамадскі дзеяч. Нарадзіўся ў Гродзенскай губ., прафесар Пецярбургскай духоўнай акадэміі. Адзін з галоўных ідэолагаў заходне-русізму. Аўтар гісторыкаэтнаграфічных даследаванняў і публікацый дакументаў па гісторыі Беларусі, асноўнай мэтай якіх бачыў «обрусение» краю.
11. Драгаманаў Міхаіл Пятровіч (1841—1895)— грамадскі дзеяч, гісторык, фалькларыст. Арганізатар кіеўскай Грамады. 3 1876 г. у эміграцыі. Выдавец і рэдакгар часопіса «Громада», газеты «Вольное слово»; прыхільнік культурна-нацыянальнай аўтаноміі Украіны. Аўтар прац па гісторыі Украіны.
12. Кастамараў Мікалай Іванавіч (1817—1885) — гісторык, этаограф. Прафесар Кіеўскага (1846—1847) і Пецярбургскага універсітэтаў (1859—1862). Член-карэспандэнт РАН (1876). Член Археаграфічнай камісіі (1860), рэдактар 1—12 тт. Актаў Паўднёвай і Заходняй Расіі.
13. Сапуноў Аляксей Парфёнавіч (1851—1924)— беларускі гісторык, архео­граф, краязнаўца. Выкладаў у Пецярбургскім і Маскоўскім універсітэтах, Віцебскай гімназіі, Віцебскім аддзяленні Маскоўскага археалагічнага інстытута. Працаваў у Віцебскіх архіўна-навуковых установах. Выдаў болын за 70 прац, у тым ліку зборнікі гістарычных дакументаў, даследаванні па гісторыі, літаратуры, этааграфіі, фальклоры Беларусі, пераважна Падзвіння.
14. Стасюлевіч Міхаіл Мацвеевіч (1826—1909)— гісторык і публіцыст, грамадскі дзеяч арганізатар адукацыі, прафесар Пецярбургскага універсітэта з 1859 г. , у 1866—1909 гг. —рэдактар-выдавец «Вестника Европы»
15. Сямеўскі Васіль Іеанаеіч (1848—1916)— рускі гісторык, прадстаўнік народніцкага напрамку гістарыяграфіі, зволены з Маскоўскага універсітэта за «злачынны ўплыў на моладзь», сарэдактар Мельгунова ў «Г олосе минувшего»
16. «Русская старина» — штомесячны гістарычны часопіс ліберальнага кірунку, выдаваўся ў 1870—1918 гг. у Пенярбурзе.
17. «Московские ведомости»— газета выходзіла ў Маскве з 1756 па 1917 г., мела кансерватыўна-ахоўны накірунак.

Аўтар: В.М. Лебедзева
Крыніца: Беларускі археаграфічны штогоднік. Вьш. 7 / Рэдкалегія: У. К Коршук (гал. рэд.) і ішп. — Мн.: БелНДІДАС, 2006. — 296 с. Ст. 206-215.