Воинские захоронения советских солдат и партизан 1941-1945 гг. на территории Кормянского района Гомельской области

Воинские захоронения солдат Красной (Советской) армии и партизан в советский период времени и уже на протяжении почти тридцати лет независимости Республики Беларусь всегда находились в центре внимания руководящих властей и общественных организа­ций. В юбилейный год празднования 75-летия Победы над нацистской Германией эта тема приобретает новый всплеск интереса к исследова­нию данной проблемы.

Кормянский район Гомельской области не является каким-то особым случаем в проведении политики увековечения памяти погиб­ших воинов Красной армии и партизан в советский период времени. Для исследования он выбран по причине того, что благодаря ответ­ственному ведению документации районного руководства начиная с 1944 г. в Государственном архиве Гомельской области (далее – ГАГО) и Государственном архиве общественных объединений Гомельской области (далее ГАООГО) сохранился пласт архивных материалов, ко­торый позволяет исследователю в полной мере раскрыть весь процесс первичного учёта, перезахоронения и укрупнения воинских захороне­ний, происходящий в советский период времени. Кроме того, терри­тория района за свою послевоенную историю практически не претер­певал административно-территориальных изменения, если это и про­исходило, то на незначительный промежуток времени.

Следует отметить, в какой-то мере специфику Кормянского района в частности и Гомельской области в целом, которая заключа­ется в том, что степень ответственности за воинские захоронения рай­онных военных комиссариатов была несколько выше, чем даже у ру­ководства районов. О чем свидетельствует значительное количество распорядительных и отчетных документов непосредственно по рай­онному и областному военным комиссариатам.

Не будем заострять внимание на общеизвестных фактах – раз­личного рода постановлениях и решениях союзного и республикан­ского уровней, об этом написано значительное количество статей, в том числе и автора данной публикации [1; 2]. Многие из них опубли­кованы в сборнике документов под редакцией В.И. Адамушко 2008 г. [3].

В выше указанных работах основной акцент делался на количе­ственных показателях воинских захоронений (сколько учтено, сколько перезахоронено и т.д.), а вот внимание на качественное изменение в процессе решения вопросов об укрупнении могил путем переноса ин­дивидуальных и немногочисленных братских могил практически не обращалось. В данном случае под качественными изменениями автор понимает соотношение между количеством перезахороненных и уве­ковеченных символически воинов Красной (Советской) армии и пар­тизан, а также правильность (или ошибочность) написания личных данных в соотношении с первичным местом захоронения.

Итак, немного статистики. В отчетных документах послевоен­ного периода представлены в основном данные по количеству воинских захоронений, взятых на учет и поставленных памятников в ходе благоустройства могил [4, ЛЛ. 1, 17, 26, 76, 112, 129]. Только в 1950 г. во исполнение директивы Министра ВС СССР № 3т-20 от 3 февраля 1950 г. и директивы Штаба БВО № ОУ/2/0410 от 7 февраля 1950 г. Кормянский РВК отчитался перед Гомельским Областным военным комиссариатом о количестве «военных кладбищ, братских и индиви­дуальных могил, количестве захороненных в них по Кормянскому району по состоянию на 1 апреля 1950 г.» [5, Л.27], где впервые с мо­мента проведения политики увековечения были поданы данные о за­хороненных. Кроме того, дополнением к данному документу являлась схема с нанесением захоронений и указанием их принадлежности (мо­гилы военнослужащих или партизан) [5, Л. 25]. Правда, следует ого­вориться, в распоряжении и.о. Гомельского облвоенкома, подполков­ника Кириллова акцентировано внимание на факт того, что «схема расположения могил представленная – скопирована и не соответству­ет действительности» [5, Л. 69]. Тем не менее для исследователя она представляет интерес.

Согласно данным от 01.04.1950 г. в 81-ом захоронении числи­лось 708 человек, из них 68 офицеров, 464 рядового и сержантского состава, в 173 случаях звание не установлено, и 3 партизана [5, Л.27]. Гомельский областной военный комиссариат 11 июня этого же года решил провести проверку «о благополучии благоустройства могил», по итогам которой выяснилось, что в трёх сельских советах находятся в самом худшем состоянии: «… места в этих с/советах пришлось устанавливать опросом местного населения, изгородей нет, надмо­гильные холмики стерты с лица земли, вместо трёх братских могил, расположенных на территории райбольницы обнаружено 5 могил, среди которых образована помойная яма, 2 могилы расположены на поле д. Сырск запаханы тракторами и сейчас восстановить место их невозможно», кроме того не было учтено место расстрела немцами 300 советских военнопленных [5, Л.69-70].

Ответной реакцией на выше указанное резкое заявление стало донесение № 0240 за подписью и.о. Кормянского райвоенкома, капи­тана Курапова, где на все замечания дано объяснение [5, ЛЛ.71-73]. Но дело даже не в этом. А в том, что факт о наличии места расстрела 300 военнопленных в ходе разбирательств не подтверждён. Но и это не главное. Оказывается, «на этом месте… были расстреляны граж­данские лица и исключительно евреи. на этом месте в 1948 г. со­гласно показаниям г-ки Ефименко производились раскопки, где были обнаружены женские гребенки и другие предметы женского обихода» [5, Л. 73]. И вопрос состоит в другом, что после выявления данного захоронения оно не было поставлено на учёт! Это говорит о том, что места массового уничтожения мирного населения (не зависимо от национальности) не были в приоритете у местных органов власти, не­смотря на то, что с 1948 г. в документах фиксируются помимо воин­ских кладбищ, братских и индивидуальных могил военнослужащих и партизан и захоронения мирных жителей. В данном случае оно было – сознательно или нет – проигнорировано. Тем не менее в отчётности 1950-ых гг. данное место не числится. По разным данным в 1966 г. [6, с. 218] или в 1975 г. [7, с. 369] на могиле жертв поставлен обелиск, в 2000-е годы осуществлена паспортизация (№ 6817). Стоит отметить, что количество увековеченных имён по данным 1950 г. [5, ЛЛ. 69-70], 1985 г. [6, с. 218] и 2014 г. [8] резко различается, соответственно в 300, 1 500 и 321 человек, что требует дополнительного исследования.

Следует отметить, что в принципе категория «мирное населе­ния» как объект политики увековечения в документообороте властей Гомельской области появляется лишь в 1959 г. в названии решения № 280 Исполнительного комитета Гомельского областного Совета де­путатов трудящихся «О благоустройстве мест захоронения воинов Советской Армии, партизан и мирного населения, погибших в 1941-1945 гг. …» [9, ЛЛ. 97-98].

В 1956 г. согласно докладной записке Гомельского облисполко­ма к 1 ноября этого же года закончены работы по перезахоронению и сооружению памятников во всех районах Гомельщины [10, Л. 293], но документ не содержит данных по количеству перезахороненных чело­век. Как правило, процесс укрупнения могил сопровождается актами по эксгумации останков, их идентификации и последующем переза­хоронении. Возможно, они были составлены и тогда. Но, к сожале­нию, срок хранения актов – 5 лет, по истечении которого они уничто­жаются. В архивах Гомельской области таковых выявлено не было.

По опубликованным данным 1985 г. на территории Кормянского района зафиксировано 22 воинских захоронения воинов Красной (Советской) армии, партизан и мирного населения, в которых увеко­вечены имена 2 579 человек [6], в основном советские солдаты и пар­тизаны. Место массового захоронения, связанное с жертвами геноци­да еврейского населения, – одно, о котором речь шла выше.

В 2014 г. на момент выхода Каталога воинских захоронений по Гомельской области на территории Кормянского района было зафик­сировано 36 захоронений периода Великой Отечественной войны, в которых числится 1 897 человек (из них известных – 1 838, неизвест­ных – 59) [8].

По состоянию на 30 сентября 2019 г. согласно данным Управ­ления по увековечению в Кормянском районе паспортизировано 39 воинских захоронений и захоронений жертв Великой Отечественной войны, в которых увековечены имена (известные и неизвестные) 2 198 человек, из них военнослужащих – 1847, участников сопротивления (партизан и подпольщиков – А.К.) – 26, жертв войны – 325, военно­пленных не зафиксировано [11].

Эти статистические данные – итог реализации двух Государ­ственных программ [12, 13], направленных на сохранение памяти по­гибших на территории Беларуси, включительно и события Второй ми­ровой войны.

На примере воинского захоронения в д. Лубянка Кормянского района посмотрим на качественный показатель исполнения выше ука­занных правительственных программ.

Итак, в братской могиле № 3741 числится по разным данным: 1985 г. – 12 чел. [6, с. 223], 2003 г. – 16 чел. [7, с. 239], 2014 г. – 16 чел. [8], 2020 г. – 33 чел. [14]. До начала второй государственной програм­мы 2014-2020 гг. количество увековеченных имен не имела принци­пиальной разницы. Данные обновлённого паспорта указывают на уве­личение цифры в два раза. Это говорит, в первую очередь, о том, что работа рабочими группами при местных органах власти по верифика­ции данных осуществлялась. Сейчас посмотрим на сколько эта работа проведена качественно.

Итак, из 33 человек четыре человека – рядовые И.А. Ашаров и А.Х. Биксалиев и мл. сержанты А.Т. Уткин и И.М. Чичин – являлись военнослужащими 121 гв сд, остальные 29 человек участвовали в во­енных действиях осенью 1943 г. в составе 5 сд. Обе воинские части в интересующий период времени находились в составе вышестоящих воинских частей в подчинении 3-й Армии под командованием гене­рал-лейтенанта А.В. Горбатова.

Первичное место захоронения по данным донесения о безвоз­вратных потерях 5 сд от 22 декабря 1943 г. (соответственно у 29 чело­век) одно на всех – д. Лубянка Кормянского района Гомельской обла­сти, где зафиксировано две братские могилы (в БМ № 1 – 22 человек, в БМ № 2 – 7 человек) [15].

В донесении 121 гв сд от 16 декабря 1943 г. у И.М. Чичина, А.Т. Уткина, А.Х. Биксалиева первичное место захоронения указано «д. Мурашки Кормянского р-на Гомельской обл.», в случае с И.А. Ашаровым указано иное место захоронения – «пос. Нов. Белев Кормянского р-на Гомельской обл.» [16].

Для того чтобы детально разобраться, почему выше указанные четыре человека оказались в воинском захоронений № 3741, обратим­ся непосредственно к документам воинских частей, где все воины Красной армии принимали непосредственное участие в освобождении территории Гомельщины осенью 1943 г.

Благодаря выкладке документов Центральным архивом Мини­стерства обороны Российской Федерации (далее – ЦАМО) имеем воз­можность привлечь к разбору сложившейся ситуации ряд источников. В данном случае использовались журналы боевых действий 5 сд [17, ЛЛ. 18-20] и 121 гв сд [18, ЛЛ. 28-29]. В принципе этого достаточ­но, т.к. довольно подробно интересующие нас даты были расписаны.

Исходя из того, что 29 человек, имеющих одно и тоже первич­ное место захоронения, погибли 29 ноября 1943 г., а И.А. Ашаров – 30 ноября 1943 г. и остальные три человека – 27 ноября 1943 г., нами бы­ли детально изучены данные дислокации, передвижения, участия в боевых действиях и потери личного состава за временной промежуток с 27 по 30 ноября 1943 г. соответствующих воинских частей исполь­зуя картографический метод.

Согласно данным журнала боевых действий «27.11.1943 г. 121 гв сд временно перешла к упорной обороне на прежнем рубеже (Ка­менка, Большие Барсуки, Новоселки, Добрыч – А.К.)», «в течении дня (27.11.1943 г. – А.К.) части дивизии отбивали контратаки противника, приводили себя в порядок, пополнялись боеприпасами», и самое глав­ное – «наши потери за 27.11.1943 г. убито 26 человек, ранено – 83» [18, ЛЛ. 28-29]. 30 ноября 1943 г. 121 гв сд также находилась в по­ложении временной обороны, т.е. дислокация воинских частей оста­валась прежней [18, Л. 30]. Под рубеж обороны при нанесении на кар­ту попадали и д. Мурашки и д. Новый Белев.

Далее, обратимся к записи журнала боевых действий 5 сд за 27-30 ноября 1943 г., в частности к месторасположению 190 сп, к кото­рому принадлежали все 29 человек: «… к 23 00 27.11.1943 г. сосредо­точились на исходном положении для наступления. 190 сп – Мурашки и лес восточнее и юго-восточнее. части дивизии, ломая упорное со­противление противника и, отбивая его контратаки, при поддержке танков и самоходных пушек..», «28.11. в результате наступательных действий 190 сп вышел на рубеж – западная опушка леса, что запад­нее пос. Григорьевка». Общие потери 5 сд «за 28.11. – 28 человек уби­тыми», «за 29.11. – 5 человек убитыми». В период с 29 по 30 ноября части 5 сд вели разведку и огонь по обороне противника [17, ЛЛ. 18-20].

Исходя из данных журнала боевых действий 5 сд, ясно одно, что противник занял оборону и периодически вёл сильный ракетно­пулемётный, минометный и артиллерийский огонь из районов Задубье – Ильич – Лубянка, в ходе ликвидации противника в данных направ­лениях действовали сообща и 5 сд, и 12 гв сд. Что не совсем даёт нам ясности в нашем вопросе.

Как правило, похоронные команды соответствующих стрелко­вых полков производили свои захоронения независимо друг от друга.

В таком случае более внимательно проанализируем донесения с именными списками погибших. Что касается 5 сд, то там всё предель­но ясно – 29 человек погибли 29 ноября 1943 г. (несмотря на то, что в журнале указано о том, что большие потери приходятся на 28 ноября 1943 г., разбежка в один день допустима – не забываем про условия, в которых велся учёт!) и захоронены в двух братских могилах в д. Лу­бянка [15]. Даты захоронения не имеется, но явно, что это происходи­ло уже после того, как прошли бои.

Так, в донесении 121 гв сд наблюдается следующая картина. Вместе с И.А. Ашаровым ещё у четырех человек первичным местом захоронения является пос. Новый Белев [16]. Таким образом, все они по логике тех людей, которые осуществляли верификацию воинского захоронения, должны быть увековечены вместе со своими товарища­ми. Но однополчане И.А. Ашарова, имеющие одно и тоже место захо­ронения с ним, на данный момент увековечены в БМ № 3745 в д. Бар­суки Кормянского р-на [19, с. 215-217], куда в 1950-е гг. были пере­захоронены из д. Новый Белев. Соответственно останки И.А. Ашарова маловероятно, что находятся в воинском захоронении в д. Лубянка.

Более запутанная история у интересующих нас фамилий И.М. Чичина, А.Т. Уткина и А.Х. Биксалиева. Первичное место захороне­ние д. Мурашки указано ещё у четырёх человек и это только на одном и том же листе донесения. На данный момент д. Мурашки известна как д. Яновка Каменского с/с, где захоронения не фиксируется, значит оно было перенесено в процессе укрупнения захоронений. Согласно информации, представленной в докладе от 1 августа 1951 г., в д. Яновка имелась одна братская могила, расположенная на западной окраине пос. Мурашки (не огорожена, памятник и надмогильный холмик отсутствует) [20, Л. 58]. Предложено: «произвести перезахо­ронения всех братских могил (дд. Березовка, Кучин, Каменка, Яновка и Лебедевка – А.К.) в одну братскую могилу в д. Каменка, поставить памятник и изгородь на кирпичных столбах до 1 августа 1951 г.» [20, Л. 58]. На данный момент в д. Каменка паспортизирована БМ № 3739, но фамилий сотоварищей И.М. Чичина, А.Т. Уткина и А.Х. Биксалиева не имеется в списках увековеченных. Более того, Ф.И. Тараскин и Г.Х. Гарбузов ошибочно увековечены в БМ № 3734 в д. Струмень Кормянского р-на [21], по причине ошибочного прочтения первичных мест захоронения – вместо д. Мурашки была зафиксирована д. Малашки этого же района, откуда останки воинов Красной армии были перенесены в д. Струмень.

Таким образом, на основе широкого круга источников вроде бы разобрались в запутанной истории воинских захоронений.

Но все-таки, почему фамилии И.М. Чичина, А.Т. Уткина, А.Х. Биксалиева и И.А. Ашарова оказались в данной могиле д. Лубянки? Помимо ОБД «Мемориал» выкладка документов и в базе данных «Память народа», где имеются документы и по персоналиям. Так, в донесениях военных комиссариатов за 1952 г. у всех четырех человек указана д. Лубянка Кормянского р-на Гомельской области [22; 23].

Принимая во внимание выше приведённые доводы, на наш взгляд, первичное место захоронения в документах первых послево­енных лет (даты размыты) указано, вероятно, ошибочно.

Подводя итог, можно говорить о том, что работа в рамках Госу­дарственной программы 2014-2020 гг. по верификации воинских за­хоронений в частности БМ № 3741 проведена на достаточно хорошем уровне.

В то же самое время хочется отметить допускаемые ошибки от­ветственными за верификацию личных данных увековеченных имен солдат Красной (Советской) армии и партизан в целом. Многие опе­рируют документами послевоенного времени, в которых имеется зна­чительное количество допущенных по разным причинам ошибок, ко­чующих далее из старого паспорта в новый. Сейчас есть доступ к пер­вичным документам, которые также не лишены ошибок, но они по от­ношению к документации 1950-х – 1980-х гг. и более позднего перио­да не носят принципиальный характер.

1. Корсак А.И. Учет и перезахоронение воинских захоронений и мест мас­сового уничтожения мирного населения периода 1941-1944 гг. на территории Го­мельской области в 1944-2000-ых гг. / А.И. Корсак // Известия Гомельского госу­дарственного университета имени Ф. Скорины. Гуманитарные науки. – 2020. – № 4 (121). – С. 31-37.
2. Корсак, А.И. Воинские захоронения на территории Гомельской области 1944-2014 годов: к вопросу об увековечении памяти погибших на начальном этапе военных действий на территории Беларуси / А.И. Корсак // История между­народных отношений: историографические достижения и перспективы изучения: к 110-летию со дня рождения А.А. Громыко и 80-летию начала Второй мировой войны: сборник научных статей / Гомельский гос. ун-т Ф. Скорины; Российский центр науки и культуры в Гомеле; редкол.: Н.Н. Мезга (гл. ред.) [и др.]. – Гомель: ГГУ им. Ф. Скорины, 2019. – С. 120-126.
3. Увековечение памяти защитников Отечества и жертв войн в Беларуси, 1941-2008 гг. Документы и материалы / ред. Кол. В.И. Адамушко и др. – Минск: НАРБ, 2008.
4. ГАГО. – Ф. 2789. – Оп. 2. – Д. 54.
5. ГАГО. – Ф.2789. – Оп.2. – Д. 61.
6. Збор помнікаў гісторыі і культуры Беларусі. Гомельская вобласць / АН БССР, Ін-т мастацтвазнаўства, этнаграфіі і фальклору; Рэд. Кал.: С.В. Марцэлеў (гал. Рэд.) і інш. – Мн.: Беларус. Сав. Энцыклапедыя, 1985. – 383 с.
7. Памяць: Кармян. р-н: Гіст.-дак. хронікі гарадоў і р-наў Беларусі / [Рэдкал.: М.Я.Дзяткоў і інш. Мн.: Беларусь, 2003. – 461 с.
8. Каталог воинских захоронений на территории Беларуси. Гомельская об­ласть. – Минск, «Рекхауз», 2014.
9. ГАГО. – Ф.1174. – Оп.7. – Д.261.
10. НАРБ. – Ф. 7. – Оп. 4. – Д. 3194.
11. Автоматизированный банк данных «Книга памяти» Республики Бела­русь Статистическая информация. Гомельская область. Беларусь. По состоянию на 30.09.2019 г. // Управление по увековечению памяти защитников Отечества и жертв войн Вооруженных Сил Республики Беларусь.
12. Постановление Совета Министров Республики Беларусь № 1772 от 3 декабря 2010 г. «Об утверждении Государственной программы по увековечению памяти защитников Отечества и жертв войн на 2011-2014 гг.» [Электронный ре­сурс]. – Режим доступа: http://belzakon.nett/. – Дата доступа: 12.11.2020.
13. Постановление Совета Министров Республики Беларусь № 534 от 4 июня 2014 г. «Об утверждении Государственной программы на 2015-2020 годы по увековечению погибших при защите Отечества и сохранению памяти о жерт­вах войн» [Электронный ресурс]. – Режим доступа: http://pravo.by/. – Дата досту­па: 12.11.2020.
14. Паспорт воинского захоронения № 3741 д. Лубянка Кормянский р-он Гомельская область по состоянию на 12.11.2020 г. // Управление по увековечению памяти защитников Отечества и жертв войн Вооруженных Сил Республики Бела­русь.
15. Донесение о безвозвратных потерях по 5 сд от 22 декабря 1943 г. // ЦАМО. – Ф. 58. – Оп. 18001. – Д. 1170 [Электронный ресурс]. – Режим доступа: https://obd-memorial.ru/. – Дата доступа: 11.11.2020.
16. Донесение о безвозвратных потерях по 121 гв сд от 16 декабря 1943 г. // ЦАМО. – Ф. 58. – Оп. 18001. – Д. 1200 [Электронный ресурс]. – Режим доступа: https://obd-memorial.ru./ – Дата доступа: 11.11.2020.
17. Журнал боевых действий 5 сд за период с 26.08.1943 г. По 26.12.1943 г. // ЦАМО. – Ф. 1053. – Оп. 1. – Д. 20 [Электронный ресурс]. – Режим доступа: https://pamyat-naroda.ru./ – Дата доступа: 11.11.2020.
18. Журнал боевых действий 121 гв. сд за период с 31.08.1943 г. по 31.12.1943 г. // ЦАМО. – Ф. 1332. – Оп. 1. – Д. 58. – Л. 28 – 29 [Электронный ре­сурс]. – Режим доступа: https://pamyat-naroda.ru./ – Дата доступа: 11.11.2020.
19. Паспорт воинского захоронения № 3745 д. Барсуки Кормянский р-он Гомельская область по состоянию на 12.11.2020 г. // Управление по увековечению памяти защитников Отечества и жертв войн Вооруженных Сил Республики Бела­русь.
20. ГАООГО. – Ф. 144. – Оп.42. – Д. 106.
21. Паспорт воинского захоронения № 3734 д. Струмень Кормянский р-он Гомельская область по состоянию на 12.11.2020 г. // Управление по увековечению памяти защитников Отечества и жертв войн Вооруженных Сил Республики Бела­русь.
22. Донесение о безвозвратных потерях 13 Армии от буквы Н – Я // ЦАМО. – Ф. 58. – Оп. 977525. – Д. 204 [Электронный ресурс]. – Режим доступа: https://pamyat-naroda.ru./ – Дата доступа: 11.11.2020.
23. Донесение о безвозвратных потерях 13 Армии от буквы А – М // ЦАМО. – Ф. 58. – Оп. 977525. – Д. 268 [Электронный ресурс]. – Режим доступа: https://pamyat-naroda.ru./ – Дата доступа: 11.11.2020.

Автор: Алеся Корсак
Источник: Государства Центральной и Восточной Европы в исторической перспективе: сборник научных статей по материалам V Международной научной конференции, Пинск, 27 ноября 2020 г. / Министерство образования Республики Беларусь [и др.]; редкол.: К.К. Шебеко [и др.]. – Пинск: ПолесГУ, 2020. – Вып. 5. – С. 348-357.