Весенняя обрядность Гомельщины имеет свои особенности в каждом из районов этого региона. Богатством местной специфики отличаются весенние обряды и песни Лельчицкого района. Обряд закликания весны — один из первых в системе весенней обрядности — проводился в сёлах в разное время: 15 февраля на Стреченье (дд. Боровое, Дуброва, Симоничи), 9 марта по ст. стилю на Сороки (д. Липляны), 14 марта (д. Милашевичи), 25 марта на Благовещение (д. Синицкое Поле). Среди структурных компонентов данного обряда выделяются такие, как выход на высокое место, ритуал изготовления особого печенья (орнитоморфного), катание на качелях, выбор девушки, которая должна была символически исполнять роль весны, и вождение ее вокруг костра, ритуальные действия с обрядовым деревцем (“ёлочкой”), венками, обрядовой кашей, хороводы, исполнение песен-закличек. Что касается ритуала изготовления печенья в виде птиц, то подтверждением этого обычая являются свидетельства жителей д. Дуброва: “У гэты дзень (15 лютага) гатавалі ежу, выпякалі птушак, потым з імі ішлі на вуліцу. Лезлі на стог сена і спявалі песню:
Ужо вясна, ужо красна,
З страхі вада капне,
А ў нашага (імя хлопца)
Кашуля пахне” (записано от Леховец Марии Яковлевны, 1934 г. р.). По мнению Т. А. Агапкиной, испеченное орнитоморфное печенье соотносится “не с птицей как таковой, а с мифопоэтическим концептом “возвращения предков”” [1: 272].
В отличие от других районов Гомельской области, именно в деревнях Лельчицкого района важное значение в обряде закликания весны придавали ритуалам с обрядовым деревцем — “ёлкай”. “Петнаццатага феўраля му светкавали Стрэчэнне — правадзілі зіму і ўстрачалі весну. Урубваем ёлку, наражаем, квасу наробім з ягод, посалодзім, понаготоўляем усяго. Той, у каго спраўляем Стрэчанне, запрагае свое коні і седаем у сані, понараджваем коней кветкамі, бером ёлку, выбіраем молодого і молоду, і ездзім туды-сюды, весну гукаем” (записано в д Симоничи от Федарович Анны Андреевны). По записанным в экспедиции 1993 года во споминаниям Ольги Калистратовны Астапович, 1908 г. р., из д. Симоничи, обряд “кликанья весны” проводился на второй день Пасхи: “Раніцай снедалі, затым ішлі ў цэркаў, прасілі ў Бога даць згоду на гуканне вясны, прасілі добрага ўраджаю. Пасля абеду і адпачынку, пасля всеночнай выходзілі на вуліцу, браліся ў кружок і спявалі пе сню “Ой, пасею конопелюшку””. Отметим, что в содержании песенного текста отражены мотивы будущего брака и выбора намеченных родственников: “Адна дзеўчына выходзіць у сярэдзіну кола і намячае:
А ета будзе да мой бацюхно,
Я молода, а ты старборода,
А ето будзе да моя матухна,
А ето будзе да мой брацейко,
А ето будзе да мая сестрыца,
А ето будзе да мой свёкорко,
А ето будзе да моя свекрухна”.
Каждая строка песни соответствует тем действиям, которые должны были выполнять парень и девушка, выбранные для роли “молодых”: “Дзеўчына з выбраным хлопцам садзіласа ў сярэдзіну кола на фартух. Дзеўчына спявала, а ўсе разам ёй адказвалі” (записано в д. Симоничи Лельчицкого р-на от Астапович Ольги Калистратовны, 1908 г. р.).
Местом проведения обряда встречи весны в сёлах Лельчицкого района выбирали, по свидетельству старожилов, стог сена, крышу сарая, пригорок. В некоторых местностях закликали весну и возле берёзы.
Исходя из воспоминаний жителей, закликали весну не только на возвышенных местах. Например, в д. Милашевичи выбирали для проведения обряда какое-нибудь место именно возле берёзы. Основные моменты в структуре местной обрядности — это забрасывание венков, сплетённых девушками, на берёзу, вождение хороводов, песенный диалог между участниками обряда и девушкой-весной. Представляет интерес обычай сбивания заброшенных на берёзу венков, который символизирует быстрый приход весны.
В д. Приболовичи, когда закликали весну, девушки забрасывали венки и на другие деревья, а под вечер парни должны были их найти. Перечисленные магиче ские действия — своеобразное девичье гадание о замужестве. По свидетельству жителей д. Боровое, во время обряда закликания весны выполняли символические действия с обрядовой едой — кашей, горшок с которой девушки несли в лес и исполняли песни-заклички. При этом парни стремились спрятать горшок с кашей, а девушки должны были его найти. Если вдруг не находили, то объясняли, что весна еще не скоро придёт. В других деревнях Лельчицкого района в структуре обряда закликания весны выделялись такие компоненты, как игра “ў скокалкі”, которая имела аграрно-магический смысл (д. Морковское), украшение маленькой ёлочки, которую “адносілі ў лес” (дд. Боровое, Симоничи), употребление в пищу обрядового напитка — кваса, подкрашенного клюквой (“чым краснейшы квас, тым лепша вясна” (д. Тонеж). Когда закликали весну в д. Держинск, девушки стремились забросить свои венки на грушу или берёзу как можно выше, чтобы парни не смогли их снять. В этой местности такие обрядовое действие, как закапывание в землю каши, имело охранительное магическое значение: “Закопвалі ў зямлю кавалкі кашы, нібы яны ахоўвалі гэтую зямлю” (записано от Лукашевич Х. Б., 1925 г. р.).
В. К. Соколова, отмечая специфический характер исполнения песен-веснянок, утверждает, что утрата магического смысла обрядовых действий приводит постепенно этот обряд к обычным забавам молодежи, даже детей: “Как только магическое значение обряда терялось, он переходил к детям (“жаворонки”, “закликание весны”) [2: 78]. В качестве аргументации исследователь обращается к фольклорно-этнографическим материалам, записанным об этом обряде в д. Тонеж: “Обычай этот закрепился здесь за детьми и подростками. В самом начале весны, как только начинает таять снег, дети идут на какой-нибудь пригорок за деревней и начинают зазывать весну, “чыркаваць”, это значит петь песню-веснянку “Ой, чырачка-пташачка, не залятай далечка …”. Они украшают игрушками и цветами небольшую ёлочку, с которой ходят по дворам родственников и знакомых, поют “Чырачку”, а также современные песни” [3: 56].
“Чыркаванне” — специфическая черта обряда закликания весны в некоторых деревнях Лельчицкого района, например, “чыркай” информанты называли этот обряд в д. Боровое. Обязательным атрибутом, кроме каши, являлась маленькая ёлочка, которую, “неслі ў лес, спявалі песні і закідвалі яе далёка”. Свадебная семантика “ёлочки” не вызывает сомнений. Текст веснянки “Ой, чырочко-пташэчко”, записанный от Галины Денисовны Забавко, 1939 г. р., также подтверждает факт взаимодействия календарно-обрядовой и свадебной поэзии:
Ой, чырочко-пташэчко,
Не залетай далеко,
Не занось майго венчыка,
Бо мой венчык — потрэбчык.
Трэба брата жэніці,
Сястру й замуж аддаваці,
На белы камень ступаці.
Как отметили информанты, среди обязательных обрядовых действий, которыми сопровождалось закликание весны на Сороки, были и такие, как сжигание на костре старых ненужных вещей, украшение обрядового деревца “ёлочки” и исполнение песен-веснянок, привязывание “ёлочки” к забору (“А ёлку ставілі на забор, прывязвалі, і она всей год стояла, то знак гукання” — записано в д. Боровое от Ларионова Василия Ивановича, 1950 г. р.). Обычай “переломать сорок досок”, “сорок раз подпрыгнуть” — также важные моменты в структуре местного обряда. В д. Чияне на праздник “Сороки” нужно было испечь сорок “помпушак”: “Пяклі сорак помпушак” (запісано в от Хростик Ольги Тафильевны, 1940 г. р.).
В д. Тонеж Лельчицкого района, по воспоминаниям жителей, обряд закликания весны также был известен под названием “Чырачка”, но исполняли его на Масленицу: “Мы чыркалі, чыркі такія былі, малодшыя былі да чыркалі. На Масьленіцу чырка. Масьленіца, значыць, трэба залезьці на той стог, на сено, і чырку гукаць: “Ой, чырочко-пташэчко”, ды сьпявалі, ды гукаем вясну:
Ой, гу, весна,
Ой, гу, красна,
Ой, шо ж ты нам прынесла?” [4: 162].
В обрядовом комплексе зазывания весны важным для участников было получение родительского благословения, для того чтобы закликать весну:
Мама, тата!
Благаславіце вясну гукаці,
На летачка ціхае,
На жыта буйнае.
“На етые словы бацькі даўжны былі абязацельна атвеціць разрышэннем. Абычна бацькі казалі такія словы:
Благаслаўляем, дзеткі!
Ідзіце ж зімачку праважаці,
А вясну сустракаці” (записано в д. Синицкое Поле от Сытько Нины Михайловны).
На основании приведенных описаний локальных вариантов обряда закликания весны на территории Лельчицкого района можно сделать выводы о богатстве его местной специфики, которая затрагивает не только структурные обрядовые моменты, но касается и вербального сопровождения обрядовых действий, и связанных с ними примет и поверий.
Список использованных источников
- Агапкина, Т. А. Этнографические связи календарных песен. Встреча весны в обрядах и фольклоре славян / Т А. Агапкина. — М.: Индрик, 2000. — 336 с.
- Соколова, В. К. Весенне-летние календарные обряды русских, украинцев и белорусов/ В. К. Соколова. — М.: Наука, 1979, — 288 с.
- Можейко, З. Я. Песенная культура белорусского Полесья. Село Тонеж. Ред.В. Гиппиус / З. Я. Можейко. — Минск: Наука и техника, 1971. — 264 с. с ил. и нот. прилож..
- Традыцыйная мастацкая культура беларусаў. У 6 т. Т. 6. Гомельскае Палессе і Падняпроўе. У 2 кн. Кн. 1 / Т. В. Валодзіна [і інш.]; ідэя і агул. рэдагаванне Т. Б. Варфаламеевай. — Мінск: Выш. шк., 2012. — 910 с.
Автор: В.С. Новак
Источник: Мова і культура. — 2014. — Вип. 17, т. 5. — С. 212-216.
