Судьбы священников Русской православной старообрядческой церкви древних центров Стародубья и Ветки (1920-1960-е гг.)

Тема трагических судеб священников Рус­ской православной старообрядческой церкви (Древлеправославной Церкви Христовой) является слабо освященной в истори­ческой литературе. Наименование Русская право­славная старообрядческая церковь установлено по решению Освященного собора 1988 г. Прежнее на­звание — Древлеправославная Церковь Христова — объединяло приверженцев Белокриницкой иерар­хии до указанного периода.

Данная тема приковывает внимание как отече­ственных, так и зарубежных ученых, светских ис­следователей и представителей старообрядчества. Например, коллектив сотрудников музейно-би­блиотечно-архивного отдела Митрополии Русской православной старообрядческой церкви (РПСЦ) опубликовал автобиографии священников РПСЦ, находящиеся в ее архиве. Более того, Митрополией РПСЦ были выпущены книги: «Пути Русской Гол­гофы» (сборник) [6], библио-биографический сло­варь В. Боченкова «Старообрядчество советской эпохи» [1], опубликованы документы из архива РПСЦ в альманахе «Во время оно… История ста­рообрядчества в свидетельствах и документах» [2], что дает достаточно полное представление о дея­тельности священства РПСЦ в указанный период. Этот список дополняют документы, опубликован­ные белорусскими учеными: «Старообрядчество на Гомельщине (1918-1991). Документы и матери­алы» [7]. Нами также опубликованы статьи и моно­графия по данной теме [3; 4].

Вместе с тем автор статьи на протяжении 1975­2018 гг. ведет интенсивный поиск различных до­кументов по истории и культуре старообрядцев Стародубья и Ветки. В этом ему помогают члены старообрядческих общин, старообрядческие свя­щенники — о. Сергий (Бедный), о. Михаил (Смир­нов), старообрядец-коллекционер А.А. Белас, старообрядец, историк-краевед О.Г. Каменецкий. Автор записывает воспоминания прихожан Рождественско-Никольского храма г. Новозыбкова, храма Преображения Господня г. Клинцы, храма во имя Св. пророка Илии г. Гомеля, копирует фотографии из семейных и церковных архивов. Это создает ис­следовательскую базу, позволяющую воссоздать трагическую судьбу священников РПСЦ в дово­енный и послевоенный периоды. Подготовка ком­плексной выставки: «Сохраняя веру и традиции предков. К 245-летию Рождественско-Никольского храма г. Новозыбкова» совместно с членами старо­обрядческих общин — А.А. Беласом, О.Г. Каменец­ким — в Митрополии РПСЦ (г. Москва, Рогожский поселок, 11 мая — 14 октября 2019 г.) позволила авто­ру дополнить и расширить материал для написания данной статьи. На выставке представлены раритеты из старообрядческих частных коллекций (иконы, книги кириллической печати, рукописи, фотогра­фии священников и их паствы, произведения мед­ной художественной пластики). В настоящее время автор имеет в своем архиве копии фотографий свя­щенников, о которых идет речь в данной статье.

Для написания статьи нами использованы следующие методы исследования: сравнительно­исторический анализ, методы сравнения выявлен­ных автобиографических сведений священников из архивов Российской Федерации и Республики Беларусь, региональных старообрядческих част­ных и церковных собраний, мемуаров старообряд­цев. Мы приводим биографические сведения свя­щенников из опубликованных документов архива Митрополии РПСЦ и Государственного архива Го­мельской области, дополняем их сведениями, по­лученными от информантов-старообрядцев, фото­графиями из личных и церковных архивов.

Использование историко-типологического ме­тода позволяет выявить общее и различное в биографиях священников, особенности духовного служения священников в советский период, взаи­моотношения с членами старообрядческих общин, влияние репрессивных мер советской власти на судьбы старообрядческих священников.

Стародубье и Ветка — древние духовные цен­тры русского старообрядчества. Старообрядческие поселения возникли здесь в последней четверти

в. В дореволюционной России они распола­гались на пограничных территориях Черниговской и Могилевской губерний, где находилось свыше 30 старообрядческих поселений. На протяжении XIX  — начала XX вв. Стародубье являлось цен­тром старообрядческого предпринимательства, меценатства, иконописания, книгописания, старо­обрядческой полемики, религиозного шитья и вы­шивки. Старообрядцы-предприниматели создали в г. Новозыбкове производство спичек, в посаде Клинцы — суконное производство. Старообряд­цы Стародубья и Ветки занимались промыслами и торговлей.

Отличительной чертой духовных центров Стародубья и Ветки являлось наличие старообряд­ческих монастырей, скитов, обителей и пустынь. К сожалению, старообрядческие монастыри Ветки были уничтожены в период николаевской реакции 1850 гг. Старообрядцы Стародубья смогли отсто­ять свои духовные святыни в этот период. Все ста­рообрядческие духовные центры имели обширные библиотеки, уникальные иконописные собрания, предметы старообрядческого культа. Храмы, мо­ленные были украшены иконами местного (ветковского) письма, сложившегося на основе слияния традиций ярославской, московской школ и царских писем с более поздней техникой золотопробельно­го письма, а также с местными традициями народ­ного искусства. Старообрядцы стойко отстаивали правоту своей веры и духовное наследие предков.

В годы первой русской революции на основа­нии «Манифеста о веротерпимости» императора Николая II и последующих документов прави­тельства в России началась регистрация старооб­рядческих общин как юридических лиц. Период 1905-1917 гг. вошел в историю старообрядчества как золотой век. По всей стране в это время ста­рообрядцы строили храмы, активно участвовали в общественной жизни страны, в благотворитель­ной деятельности, приняли собственную полити­ческую программу, не примыкая ни к леворади­кальным, ни к правым партиям. В «золотой век» старообрядцам Стародубья удалось построить не только новые храмы, но и отреставрировать свои старообрядческие монастыри: Преображенско-Никольский, Иоанно-Предтечиев (Красноборский). Большая роль в этом принадлежала старообряд­ческому священству — епископу Новозыбковскому и Гомельскому — Флавиану (Разуваеву). Будучи священником, Федор Козьмич Разуваев, впоследствии епископ Новозыбковский и Гомельский Флавиан (1847-1933), овдовев, занимался благо­творительной деятельностью, воспитывал сирот, жертвовал деньги на нужды старообрядческих об­щин [4, с. 295].

Территории древних центров Стародубья и Вет­ки после установления советской власти были во­влечены в тяжелые условия Гражданской войны и военной интервенции. По условиям Брестского мира (1918 г.) они оказались оккупированы ав­стро-германскими войсками. Но даже в условиях Гражданской войны и оккупации этих территорий австро-германскими войсками в 1918 г. старооб­рядцы Стародубья и Ветки продолжали следовать религиозным традициям — открывали свои храмы, при освящении которых присутствовало высшее духовенство. Так, 6 мая 1918 г. в ветковской слобо­де Огородня-Гомельская состоялось торжествен­ное освящение нового храма в честь Успения Пре­святой Богородицы и Святого Николы Чудотворца. На нем присутствовали епископ Новозыбковский и Гомельский Флавиан с диаконом о. Гавриилом, священник посада Чурович о. Анатолий (Суярков), священник посада Добрянка о. Авраамий (Котонков), настоятель нового храма о. Мокий Маркелович Мишуров и много приглашенных гостей. Храм не мог вместить всех молящихся. Действительно, в слободе проживало три тысячи жителей, все они были старообрядцами, но разделенными на три разрозненных ветви. Праздник для верующих «со­провождался песнопениями “Приидите поклоним­ся”, “Единородный”, “Отче наш”, “Херувимская”» и др. Хор певчих состоял из двух воспитанников Московского старообрядческого института», на­четчика Т.Г. Федорова, сына местного священни­ка. Начетчик Т.Г. Федоров рассказал о положении церкви после революции, провел параллель между крайними учениями социализма и учением церкви. Его речь имела большой успех. Священник о. Мокий Мишуров выразил желание открыть свою школу грамоты и школу пения [7, с. 26]. Старо­обрядцы еще не могли понять, что новая власть, провозгласившая отделение церкви от государства и школы от церкви, не даст возможности претво­рить эти надежды в жизнь. Тем более что одним из основных направлений воспитания молодого по­коления советская власть выбрала атеистическое.

После Гражданской войны и военной интервен­ции на основании «Декрета об отделении церкви от государства и школы от церкви» от 23 января 1918 г. у старообрядцев постепенно стали изымать здания храмов и монастырей и приспосабливать их под нужды новой власти. Старообрядческая церковь не получила прав частного религиозного общества, была исключена на территории Совет­ского государства из числа субъектов гражданского права, её правовой статус приблизился к нелегаль­ному. С момента введения этого декрета вероисповедание граждан не указывалось в официальных государственных документах. Фактическая рели­гиозная политика советской власти была дискри­минационной в отношении всех религий и всех верующих на протяжении 1918 — начала 1940 г. Реализация декрета по конфискации церковного имущества началась уже в конце января 1918 г.

Однако до 1923 г. изъятие церковных и мона­стырских зданий не происходило. В 1928 г. в старо­обрядческих поселениях Стародубья и Ветки, как и в целом по стране, началось изъятие церковных зданий и сооружений и церковных ценностей, хотя и ранее производились погромы монастырей атеи­стами. Погром Преображенско-Никольского мона­стыря был произведен атеистами в 1919 г. Экспро­приированы были здания Успенского девичьего, Красноборского Предтечиева монастырей. После закрытия большевицкими властями Иоанно-Предтечева монастыря в 1928 г. епископ Флавиан пере­селился в г. Клинцы и жил последние годы жиз­ни в семье священника Леонтия Губарева. Книги с личной печатью хранились в доме Губарева [4, с. 251]. Уникальные сведения о его последних днях жизни предоставил автору священник храма Пре­ображения Господня в г. Клинцы Брянской области о. Михаил Смирнов. Они были записаны от этого информанта в августе 2018 г. «Глубоко переживал старый епископ гонения Церкви, которые по сво­ему натиску и жестокости были намного страш­нее преследований старообрядцев в течение по­следних двух столетий. С 1932 г. начались частые визиты в квартиру епископа сотрудников ГПУ, сопровождавшиеся унизительными вопросами, обысками и хищением не только книг, но и личных вещей. Сердце епископа Флавиана не выдержало, и 27 июня 1933 г. в пять часов вечера преосвящен­ный епископ Флавиан умер. По свидетельствам клинцовских старообрядцев, его тело было погре­бено монахами тайно на кладбище Предтечиева монастыря. Прибывшие на территорию монастыря чекисты тщетно пытались узнать место погребе­ния владыки. Монахи перекопали землю так, что место погребения было найти невозможно. За это монахи были расстреляны». В 1947 г., когда была восстановлена Клинцовско-Новозыбковская епар­хия, духовное руководство епархии надеялось отыскать могилу епископа Флавиана. В 1956 г. две свидетельницы погребения указали владыке Вени­амину место погребения епископа Флавиана. Руко­водство Клинцовско-Новозыбковской епархии на­стояло на эксгумации тела и перенесения останков епископа Флавина на городское кладбище. Органы советской власти разрешили сделать это, но без вскрытия гроба. Старообрядцы согласились. При вскрытии могилы был обнаружен гроб-долбленка, оббитый железными листами. Но больше под­тверждений, что это захоронение епископа Фла­вина, не было. Старообрядцы пошли на хитрость. Угостив вином прибывших представителей власти, они открыли гроб и удостоверились, что это под­линное захоронение владыки. Произошло переза­хоронение останков. В настоящее время могила епископа Флавиана находится на Клинцовском городском кладбище в Брянской области». Свя­щенник Леонтий Губарев был главой многодетной семьи, отцом четырех детей. В 1937 г. он был аре­стован, а затем расстрелян. Впоследствии был реа­билитирован. Члены нынешних старообрядческих общин Стародубья благодарны семье о. Леонтия за сохранение книг из библиотеки владыки Флавиана, возможности скрасить тяжелые последние дни жизни епископа Новозыбковского и Гомельского.

В 1937 г. был репрессирован старообрядче­ский священник и иконописец из посада Воронок Михаил Иванович Масляев. Органами советской власти у него был конфискован дом в посаде Воро­нок общей площадью 80 кв. м. Здание было пере­дано райкомхозу. Органы советской власти отняли у священника и его семьи нажитое имущество, его самого подвергли репрессиям. Священник о. Михаил Масляев как в дореволюционный, так и в довоенный периоды, до момента своей гибели, не оставлял свою духовную пастырскую деятель­ность. На сохранившихся у потомков его прихожан фотографиях он находился всегда среди своих ду­ховных чад [4, с. 384].

В 1920-х гг. оставались большие по численно­му составу старообрядческие общины в ветковских слободах (ныне это территория Республики Бела­русь). Члены этих общин сохраняли традиционные религиозные верования, общение на родном языке, настоятельно требовали сохранения обучения для своих детей на русском языке, документально де­кларировали лояльное отношение как к централь­ным органам, так и местным органам советской власти, то есть открытого противостояния власти не высказывали, не отвергали выполнение воин­ской повинности. Но в 1920 гг. начала внедряться в жизнь политика белорусизации всех сфер нацио­нально-культурного строительства советской части Белоруссии. Она имела форсированный характер, административные методы осуществления, полный контроль и идеологический диктат со стороны Ком­мунистической партии Белоруссии. Старообрядцы считали эту политику дальнейшим наступлением советской власти на духовную жизнь и культу­ру старообрядчества. Они находились в условиях иного этнического, конфессионального окружения. Сохранение родного языка обозначало для них со­хранение веры и традиций предков. Старообрядцы Ветки понимали, что, несмотря на наличие идео­логического преследования со стороны советской власти, им необходимо сохранить уникальное на­следие Древней Руси — книги и иконы, другие предметы религиозного культа — для передачи его последующим поколениям, поэтому твердо отстаивали право обучения детей в русских школах на русском языке. Органы местной власти требовали безукоризненного подчинения членов старообряд­ческих общин советскому законодательству, за­ставляли подписывать декларации о лояльном от­ношении к советской власти всех членов общин. Это приводило к тому, что народная религиозность старообрядцев еще больше уходила в «подполье» и ярко проявилась в период военного лихолетья и немецко-фашистской оккупации 1941-1943 гг. Так, например, в 1933 г. иконописец Кир Петрович Беспаликов был рукоположен в священники епи­скопом Новозыбковским и Гомельским Флавианом, архиепископом Московским Милетием. После ру­коположения он служил в моленной Присекиных в г. Новозыбкове, в храме во имя Св. пророка Илии г. Гомеля. В годы Великой Отечественной войны и после нее служил до 1946 г. в слободе Огородня — Гомельская в старообрядческой Никольской церк­ви, открытой в 1941 г. [7, с. 108].

До 1930 гг. духовная жизнь сохранялась в Иоанно-Предтечиевом, Красноборском, Преображенско-Никольском Клинцовском, Каменско-Успенском женском скитах, Воронокских мужских скитах. В старообрядческих мужских монастырях сохранялись традиции иконописания, переписыва­ния книг, в женских (девичьих) монастырях — тра­диции религиозного шитья и вышивки, которые называют «живописью иглой». Все духовные цен­тры сохраняли традиции пения по крюкам, в част­ности традиции демественного распева.

В годы Великой Отечественной войны произо­шло возрождение старообрядческих общин Старjдубья и Ветки — в городах Клинцы, Новозыбков, Гомель открылись храмы, в них совершалось обще­ственное богослужение. После освобождения этой территории от немецко-фашистских захватчиков необходимо было возрождение священническо­го служения. В священники были рукоположены люди, не запятнавшие себя в период оккупации со­трудничеством с захватчиками. В храм Преображе­ния Господня г. Клинцы был рукоположен о. Мак­сим Малеванкин, в Рождественско-Никольский храм г. Новозыбкова о. Федор Щербаков. О. Мак­сим Малеванкин происходил из старообрядческой семьи, работал на одной из клинцовских фабрик. Два его сына, находившиеся в Красной Армии, были на фронте. Старший сын погиб и был по­смертно награжден орденом Отечественной войны I степени [3].

Из автобиографии о. Федора Никитовича Щер­бакова, написанной 10 апреля 1945 г, мы узнаем, что он родился в 1887 г., происходил из мещан по­сада Митьковки Новозыбковского уезда Чернигов­ской губернии. Отец его был колесником, с раннего возраста приучал сына к этому ремеслу. Будущий о. Федор обучался в церковно-приходской школе и школе церковного чтения, в 1906-1908 гг. обучался церковной службе в Клинцовском Краснобор­ском Предтечиевом монастыре. После революции работал колесником в лесотовариществе им. Ста­лина в г. Новозыбкове. В годы войны, когда был открыт Рождественско-Никольский храм г. Новозыбкова, стал его уставщиком. Трагизм положения о. Федора заключался в том, что его дети — дочь Анна и сын Евгений — были угнаны немцами на работу в Германию во время оккупации [2, с. 162].

Для прихода Рождественско-Никольского хра­ма, куда был рукоположен о. Федор Щербаков, было характерно тщательное соблюдение устава, древних музыкальных традиций церковного пе­ния. В марте 1959 г. в его храме произошел пожар. О. Федор Щербаков не выходил из храма, стара­ясь не прерывать службу. Прибывшие сотрудники милиции насильно вынесли священника из храма. Пожар в храме, возрождению которого было отда­но столько его душевных и физических сил, потряс его. Случившийся вскоре с ним сердечный приступ привел к его смерти.

Как мы уже отмечали, в 1947 г. состоялось воз­рождение Клинцовско-Новозыбковской епархии. Для ее священников тщательно подбирались канди­датуры из числа лиц, не запятнавших себя сотруд­ничеством с оккупационными властями, имевших высокий духовный авторитет и в то же время умев­ших найти взаимопонимание с представителями уполномоченных Совета по делам религиозных культов на местах. Священник Кир Беспаликов был приходским священником с. Добрянка Чернигов­ской области (Черниговская область — ныне область на Украине). Но против его деятельности в качестве священника возражал уполномоченный по делам религиозных культов при Совете министров СССР по Гомельской области В.И. Сафонов, о чем свиде­тельствует документ «Письмо уполномоченного Со­вета по делам религиозных культов при СМ СССР В.И. Сафонова уполномоченному Совета по делам религиозных культов при СМ СССР по Чернигов­ской области о несоблюдении законодательства о религиозных культах священником К.П. Беспаликовым» [7, с. 137-138]. Органы советской вла­сти рекомендовали Клинцовско-Новозыбковской епархии запретить служение этого священника. Однако это был достаточно известный священник и иконописец. Он происходил из семьи иконопис­ца Петра Ивановича Беспаликова из слободы Ле­онтьева. Семья пользовалась большим авторитетом у старообрядцев. Кира Петровича считали авто­ром икон «Спас Нерукотворный», «Воскресение», «Илья Пророк с житием» [5, с. 146]. Для написа­ния подобных особо значимых икон в правосла­вии — «Спас Нерукотворный» («Нерукотворенный образ Господень») или «Воскресение» («Воскресе­ние Христово — сошествие во Ад») — необходимо было высокое духовное начало в творчестве иконо­писца. Создание иконы «Илья Пророк с житием», по-видимому, было связано с гомельским храмом во имя Св. пророка Илии. Следовательно, органы советской власти в лице уполномоченных вмеши­вались во внутренние дела Русской православной старообрядческой церкви, настаивали на запреще­нии неугодных им священников.

Необходимо отметить, что в этот период были репрессированы многие священники из Стародубья и Ветки, как, например, о. Виктор Зюзин. Но наиболее трагичной оказалась судьба священ­ника о. Федора Богатырева, неоднократно репрес­сированного как в довоенный, так и послевоенный период органами советской власти. Выходец из Костромской губернии о. Федор Богатырев за­помнился прихожанам гомельского храма во имя Св. пророка Илии как бескорыстный христианин, помогающий своим прихожанам не только духов­но, но и материально, раздававший деньги бедным представителям своей духовной паствы. По словам информанта, старообрядки З.И. Колесниковой, за­писанным 11 мая 2019 г., он обладал большой физической силой, «20 лет находился в заключе­нии — до войны и после войны». В архивных до­кументах Митрополии РПСЦ сохранилась его ав­тобиография. Белорусские ученые опубликовали обширные сведения о его служении и фотографию. Воспоминания прихожан его храма помогли до­полнить словесный портрет этого удивительного человека, бескорыстного служителя старообрядче­ской церкви. О. Федор Богатырев родился в 1891 г., происходил из крестьян-старообрядцев Костром­ской губернии, имел начальное образование, в от­рочестве освоил церковнославянскую грамоту, в период Первой мировой войны был призван на военную службу и ранен в руку. Он получил инва­лидность, вернулся домой. В 1921 г. был рукополо­жен по просьбе верующих села Куниково в диако­ны, а в 1930 г. епископом Гурием (Спириным) был возведен в сан священника этого села. Впервые был арестован вместе со своей женой в 1932 г., но вскоре отпущен. В 1937 г. был осужден заочно как священнослужитель «Ярославской тройкой сро­ком на 10 лет. Назначенный срок отбыл полностью как заключенный, по 14 октября 1947 г., выполняя государственные работы, был освобожден без по­ражения в правах» [2, с. 12]. Вернувшись домой, не застал в живых жену, его сын погиб на войне, умерла невестка. Он обратился в Архиепископию с просьбой о духовной деятельности. Архиепи­скопией был временно направлен на служение в село Святское (Святск) Брянской области (Стародубье), а затем отозван в село Куниково. В 1949 г. был вновь арестован, препровожден в г. Кострому в органы МГБ, где по решению особого совеща­ния направлен в Кустанайскую область Казахской ССР в район Джетыгара, где проживал на вольном поселении 2 года. 16 июня 1952 г. опять арестован и осужден по ст. 58, п. 10, ч. 2 сроком на 25 лет.

Согласно приговору, был направлен в Спасские режимные инвалидные лагеря в Кустанайской об­ласти. По указу от 7 сентября 1955 года был ос­вобожден, но вышел из мест заключения только 23 января 1956 г. В это время дома в живых оста­лась одна дочь, инвалид. По решению Архиепи­скопии был направлен в г. Винница, где отслужил 5 месяцев, а затем был откомандирован в распо­ряжение Клинцовско-Новозыбковской епархии с определением на постоянное служение в храм во имя Св. пророка Илии г. Гомеля (Ветка). На это служение ему было дано распоряжение епископа Вениамина (№ 46 от 21 ноября 1956 г.) [2, с. 12; 7, с. 196-198]. Даже уполномоченный по делам религии по Гомельской области отмечал, что при служении о. Федора Богатырева в храме и общине установился порядок. «Богатырев пользуется авто­ритетом среди верующих, он завоеван малыми по­борами при совершении треб. Кроме того, обычно после каждой церковной службы он много денег раздает нищим». В последние годы жизни о. Фе­дор Богатырев, вынесший тяжелые страдания в пе­риод репрессий, потерю членов семьи, жаловал­ся на плохое состояние здоровья и старость. Ему действительно необходим был отдых от всех при­теснений власти и лишений. Он принял иночество с именем Филарет.

Священническая деятельность о. Федора Бога­тырева в храме во имя Св. пророка Илии продол­жалась, согласно документам, 10 лет, до 1966 г. Он умер 22 июля 1966 г. и похоронен как священнои — нок на территории храма. На его похороны прибыло 20 священников во главе с епископом Клинцовским и Новозыбковским Иоасафом (Карповым). 6 авгу­ста того же года священником храма был определен священноиерей Василий Иванович Худяков. Право на священнослужение было дано епископом Клинцовским и Новозыбковским Иоасафом.

Изучая биографии и деятельность священни­ков Русской православной старообрядческой церк­ви древних центров Стародубья и Ветки в 1920-­1960-х гг. на основе различных источников, мы пришли к следующим выводам: в указанный период здесь вели свою духовную деятельность священни­ки как дореволюционного, так и послевоенного поставления; возрождение Клинцовско-Новозыбковской епархии в 1947 г. привело к расширению числа священников и причта, имеющих незапятнанную репутацию в годы Великой Отечественной войны; большинство священников в данный период под­верглось репрессиям со стороны органов советской власти и конфискации имущества; многие священ­ники в период 1930-1940 гг. потеряли членов сво­их семей — родных и близких, в том числе сыновей и зятьев, погибших на фронтах Великой Отече­ственной войны. Однако, несмотря на личное горе, все священники не оставляли свою паству, духовно окормляли членов общин, совершали в период тяжелых испытаний службы, требы, помогая старо­обрядцам выстоять в этот нелегкий период жизни страны. Поистине, это было выстраданное право духовного служения своей пастве.

Библиографический список

1. Боченков В.В. Старообрядчество советской эпохи: Епископы Русской Православной старооб­рядческой Церкви (1918-1991): биобиблиографи­ческий словарь. — М.: Вече, 2019. — 326 с.
2. Во время оно… История старообрядчества в свидетельствах и документах: альманах (прило­жение к журналу «Церковь»). — 2019. — № 9.
3. Дзюбан В.В., Кочергина М.В. Старообрядче­ские общины Стародубья и Ветки в 1940 гг.: труд­ный путь возрождения // Вестник Костромского государственного университета. — 2016. — № 4. — С. 27-31.
4. Кочергина М.В. Стародубье и Ветка в исто­рии русского старообрядчества (1760-1920 гг.): демографическое развитие старообрядческих об­щин, предпринимательство, духовная жизнь, куль­тура. — Брянск: Ладомир, 2011. — 451 с.
5. Нячаева Г.Р., Лявоцьева С.1, Шкляров Ф.Р. Веткаўскі музей народнай творчасці. — Мінск: Бе­ларусь, 1994. — 166 с.
6. Пути Русской Голгофы: сборник. — М.: Инф.-издат. отдел Московской Митрополии Русской Пра­вославной старообрядческой Церкви, 2013. — 424 с.
7. Старообрядцы на Гомельщине (1918-1991 годы): документы и материалы / сост. З.А. Алек­сандрович и др.; под ред. В.В. Пичукова. — Минск: А.Н. Янушкевич, 2017. — 412 с.

Автор: М.В. Кочергина
Источник: Вестник КГУ. № 3.2019. С. 38-43.