В 1941 г. в Гомеле проживало около 44 тыс. евреев, что составляло порядка 30 % населения областного центра. В виду того, что город был оккупирован нацистами спустя 2 месяца после начала Великой Отечественной войны, основная масса еврейского населения смогла эвакуироваться из Гомеля1. К 19 августа 1941 г. в городе над Сожем оставалось около 4 тыс. евреев. С приходом нацистов все они были обречены на смерть [1, с. 165-166]. В большинстве местечек и городов Гомельской области, где не удалось организовать процесс эвакуации, последствия нацистской оккупации были ещё более катастрофичны: в Буда-Кошелево погибло 98 % еврейского населения города, Паричах — 90,4 %, Рогачёве — 72 %, Речице — около половины [1, с. 169].
Подробности ужасающих преступлений, совершённых нацистами на территории Гомельщины и других регионов страны, раскрывались в ходе Гомельского процесса 13-20 декабря 1947 г. Пред судом в Гомеле предстали 16 нацистских преступников, 11 из которых являлись военнослужащими 110-ой пехотной дивизии Вермахта. Преступникам вменялись многочисленные факты массового уничтожения людей, угон гражданского населения на принудительные работы в Германию, сожжение деревень вместе с сельскими жителями, грабежи, уничтожение памятников культуры и объектов народного хозяйства. Подсудимые были приговорены к 25 годам лишения свободы. Однако уже в 1955 г. их ждала амнистия и возвращение в Германию (см. об этом: [2]). Процесс в Гомеле вписывался в череду громких судебных разбирательств, организованных советской юстицией в городах Советского Союза (Краснодар, Харьков, Смоленск, Минск, Рига, Севастополь, Хабаровск и др.) [3], [4]. С ноября 1945 г. по октябрь 1946 г. в Нюрнберге проходил Международный военный трибунал над главными гитлеровскими преступниками [5]. В период с 1945 по 1949 гг. нацистские злодеяния активно рассматривались органами правосудия в оккупационных зонах союзников по антигитлеровской коалиции (см., например: [6], [7]).
В обоих германских государствах (ФРГ и ГДР) также осуществлялись попытки привлечения нацистских преступников к уголовной ответственности. Так, в ФРГ в 1950-ые гг. среди ряда процессов, связанных с преступлениями Холокоста в Восточной Европе, были и суды над нацистами, совершавшими свои злодеяния на территории Беларуси [8, s. 285-315]. Первым таким процессом стал суд над преступником Минского гетто Адольфом Рюбе (1949 г.) [9]. В июне 1961 г. пред судом Кобленца предстали бывший начальник СС и полиции генерального округа Беларусь К. Ценнер и бывший член айнзатцгруппы «А» Г. Реммерс. Последние были признаны виновными в уничтожении 4000-6000 евреев Минска в период с 7 по 11 ноября 1941 г. (см.: [10]).
Спустя месяц после Кобленцского процесса (в июле 1961 г.) в Мюнхене началось судебное разбирательство по делу о преступной деятельности на территории Беларуси айнзатцкоманды 8. К ответственности был привлечён командир этой айнзатцкоманды Отто Брадфиш и четверо его подчинённых [11]. Среди них был торговый представитель Вильгельм Шульц, личность которого оставила свой негативный след в трагической истории Холокоста в Гомеле.
В данной статье поставлена цель определить, какую правовую оценку со стороны немецкого правосудия получили преступные деяния В. Шульца, совершённые им на территории Гомеля и Гомельской области.
Вильгельм Шульц родился 14 октября 1909 г. в г. Реклингхаузен (земля Северный Рейн — Вестфалия). После окончания школы он поступил в Высшую техническую школу в Данциге. Однако из-за тяжёлого материального положения был вынужден оставить учёбу. В 1931 г. Шульц вступил в ряды СА военизированных формирований Национал-социалистической рабочей партии Германии. В штабе СА в Кобленце он занимал должность референта по вопросам культуры и мировоззрения. В 1937 г. поступил на службу в уголовную полицию Реклингхаузена, где дослужился до комиссара. В октябре 1941 г. подсудимый был командирован в штаб айнзатцгруппы «В» в Смоленске. Оттуда он был направлен в распоряжение командира айнзатцкоманды 8 Отто Брадфиша [11, s. 662-663].
Айнзатцкоманда 8 состояла из 60-80 человек, основную массу которых составляли сотрудники гестапо, уголовной полиции и СД. В задачи айнзаткоманд, относившихся к айнзатцгруппе «В», входило уничтожение расовых (евреи, цыгане) и политических (коммунисты) врагов Рейха в тыловой области группы армий «Центр» (о преступной деятельности айнзатцгрупп на оккупированных территориях СССР см.: [12]). В составе анзатцкоманды 8 насчитывалось 6 подразделений. Одним из таких подразделений руководил Оскар Винклер, также являвшийся подсудимым на данном процессе. В середине октября 1941 г. последний был откомандирован на учёбу в Германию, именно на его место и был назначен В. Шульц [11, s. 666-667]. Согласно распоряжению О. Брадфиша, во второй половине октября 1941 г. подразделение во главе с Шульцем было направлено в Гомель, где каратели и находились вплоть до сентября 1943 г. Незадолго до освобождения областного центра В. Шульц вернулся в Германию и продолжил службу в уголовной полиции. На завершающем этапе войны он попал в плен к американцам. В 1947 г. бежал из лагеря интернированных, получил фальшивый паспорт и некоторое время жил под вымышленной фамилией. В 1948 г. подсудимый вернул себе настоящую фамилию, работал представителем торговой компании в своём родном городе до тех пор, пока не был арестован правоохранительными органами в ноябре 1959 г. [11, s. 663]. В. Шульц обвинялся в организации массовых расстрелов еврейского населения в Гомеле, Рогачёве, Речице и Клинцах [11, s. 678-679].
В Гомеле нацистами было создано 4 гетто, которые располагались в районе улиц Быховская, Новолюбенская, а также в Новобелице и Монастырьке. Общая численность узников в них достигала 4 тыс. человек. Самыми же крупными гетто на территории Гомельской области были Речицкое (3500 чел.) и Рогачёвское (3300 чел.) [1].
Евреи Гомеля впервые встретились с членами айнзатцкоманды 8 в конце сентября — начале октября 1941 г. Как было установлено в ходе следствия, в этот период подразделением О. Винклера было расстреляно «по меньшей мере» 60 евреев. Следствию так и не удалось восстановить подробности данного преступления [11, s. 678]. Х. Герлах в своём фундаментальном исследовании отмечает, что в сентябре 1941 г. нацисты уничтожили в Гомеле около 500 евреев [13, с. 599]. Опираясь на данные немецкого историка, можно предположить, что в распоряжении следствия были существенно заниженные данные о количестве жертв экзекуции, проведённой подразделением О. Винклера.
Во второй раз каратели объявились в городе уже вместе с новым командиром Вильгельмом Шульцем. Согласно материалам дела, в Гомеле в ноябре 1941 г. подразделением Шульца было осуществлено «как минимум» два массовых расстрела еврейского населения. Экзекуции осуществлялись следующим образом. Нацисты выгоняли мужчин, женщин и детей из домов на улицу, собирали вместе и конвоировали в гомельскую тюрьму. На следующий день грузовиками жертв вывозили к месту расстрела, «на поросшую лесом возвышенность» за пределами города. По прибытии мужчин вынуждали раздеваться догола, женщинам разрешалось оставаться в нижнем белье. Жертв приводили к заранее выкопанной могиле и принуждали укладываться лицом вниз. После чего их убивали выстрелом из автомата в затылок. Как вспоминал сам обвиняемый, женщин, которые ложились в могилу, накрывая своими телами грудных детей, расстреливали в спину, так чтобы одним выстрелом убить и младенца. Затем приводили следующую группу узников, которые были вынуждены ложиться на тела своих предшественников. Иногда трупы слегка присыпали землёй. Однако это делали лишь тогда, когда расстрельная команда ожидала прибытия новой партии жертв. Одежда, отобранная у евреев, передавалась бургомистру Гомеля для последующей раздачи горожанам. Опираясь на показания В. Шульца, суд пришёл к выводу, что в ходе двух экзекуций было уничтожено «как минимум» 200 евреев [11, s. 678, 691].
После осуществления расстрелов в Гомеле в ноябре 1941 г. подразделение В. Шульца направилось в Рогачёв. Согласно показаниям обвиняемого, а также свидетелей из числа бывших членов айнзатцкоманды 8, в ходе экзекуции в Рогачёве было уничтожено «минимум» 400 евреев [11, s. 679, 691].
Помимо показаний обвиняемых и свидетелей, в распоряжении суда были и документальные доказательства, указывающие на количество жертв массовых расстрелов. Стороной обвинения был представлен отчёт № 148 от 19.12.1941 г., в котором командир айнзатцгруппы «В» Э. Науман докладывал в Главное управление имперской безопасности о проведённых в ноябре 1941 г. в Гомеле и Рогачёве акциях уничтожения евреев. Согласно данным, представленным в отчёте, количество расстрелянных составило 2365 человек [11, s. 679, 691]. Однако этот документ судьи не приняли во внимание. Суд заключил, что командиры айнзатцкоманд в своих отчётах существенно завышали число убитых, чтобы продемонстрировать руководству в Берлине своё «рвение» в деле «окончательного решения еврейского вопроса». В ходе судебного разбирательства подсудимый В. Шульц утверждал, что, стремясь показать свою активность, он всегда указывал в отчётах завышенные цифры жертв. В то же время, главный обвиняемый на этом процессе командир Отто Брадфиш полностью исключил возможность фальсификации сведений, которые отправлялись в столицу Третьего Рейха. Несмотря на это, в тексте приговора судьи поясняли, что принимали во внимание данные о количестве жертв массовых расстрелов, указанные в официальных отчётах, лишь в том случае, если они подтверждались свидетельскими показаниями [11, s. 685]. Учитывая, что основная масса свидетелей, выступавших на процессе, являлась бывшими членами айнцатцкоманд, большинство из которых находилось под следствием [11, s. 685-686], рассчитывать на объективность таких показаний не представлялось возможным.
Опираясь на архивные источники, Х. Герлах в своей монографии указал точную дату проведения акции массового уничтожения евреев в Гомеле. Историк отметил, что 3-4 ноября 1941 г. подразделением айнзатцкоманды 8 в областном центре было расстреляно около 2500 евреев. С этого момента, по словам автора, еврейская община Гомеля прекратила своё существование, до конца 1942 г. в городе проживало лишь несколько сотен евреев, использовавшихся нацистами на принудительных работах [13, s. 599]. Таким образом, несмотря на некоторые расхождения в данных, указанных в отчёте № 148, и цифрах, приведённых в исследовании К. Герлаха, не вызывает сомнения тот факт, что именно подразделение В. Шульца виновно в уничтожении еврейской общины Гомеля. Однако данное злодеяние так и осталось безнаказанным. Подсудимому Шульцу суд вменил убийство только 200 евреев областного центра.
Стороне обвинения удалось доказать причастность подразделения Шульца к массовому расстрелу еврейского населения Речицы. Суд признал подсудимого виновным в уничтожении в ноябре 1941 г. «минимум» ста еврейских мужчин, женщин и детей этого города [11, s. 679, 691]. Архивные же источники, на которые опирался в своём исследовании Х. Герлах, указывают на то, что в это время в Речице было уничтожено порядка 3000-3500 евреев, что составляло практически всё еврейское население, находившееся на тот момент в городе [13, s. 607].
Вслед за акцией в Речице последовал массовый расстрел в Клинцах (Брянская область). Как было установлено следствием, в Клинцы каратели прибыли в конце ноября-начале декабря 1941 г. на поезде. В городе подразделение Шульца уничтожило «по меньшей мере» 200 местных евреев [11, s. 679, 691].
В ходе процесса было доказано, что всеми выше описанными экзекуциями руководил Вильгельм Шульц. Опираясь на показания свидетелей, суд установил, что подсудимый не просто отдавал команды, но и во многих случаях лично исполнял роль палача: наравне со своими подчинёнными он расстреливал жертв из автомата либо собственного пистолета [11, s. 679].
В приговоре суда указывалось, что вина за акции массового уничтожения, проведённые подразделением В. Шульца, в первую очередь, возлагалась на Адольфа Гитлера и его ближайших соратников (Г. Гиммлера и Р. Гейдриха). По мнению судей, выполняя приказ Гитлера об уничтожении еврейского населения Восточной Европы, В. Шульц являлся лишь пособником преступления, квалифицированного судом как тяжкое убийство 1100 евреев (о квалификации убийств в уголовном праве ФРГ см., например: [9, с. 115]). По логике суда, подсудимый не имел собственного умысла на лишение жизни евреев, он только выполнял преступную волю вышестоящего начальства [11, s. 698-701].
Судьи посчитали, что в виду «специфики деятельности айнзатцкоманд» целесообразным являлось применение к подсудимым норм Военно-уголовного кодекса Германии. Согласно параграфу 47 данного кодекса военнослужащий нёс ответственность за выполнение преступного приказа лишь в случаях, если он осознавал преступный характер полученного распоряжения либо совершил действия, не охваченные умыслом приказодателя. На процессе В. Шульц признал, что осознавал преступный характер приказов о массовом уничтожении еврейского населения. Преступник отдавал себе отчёт в том, что евреи были обречены нацистским режимом на смерть только по причине их «расового происхождения» [11, s. 703].
В свою защиту В. Шульц утверждал, что при первой же встрече с Отто Брадфишем он высказал командиру несогласие с проводимыми экзекуциями, «пытался» донести до него «бесчеловечность» акций массового уничтожения. В ответ на это, по словам подсудимого, командир айнзатцкоманды обрушился на него с угрозами и заявил, что в случае невыполнения приказа фюрера Шульц попадёт под суд [11, s. 694]. Обвиняемый уверял, что у него не оставалось другого выхода, кроме как выполнять преступные приказы руководства. В. Шульц доказывал: «на почве страха» у него случилось «замешательство сознания», и он до конца не отдавал себе отчёт в собственных действиях. В связи с этим к судебному разбирательству был привлечён эксперт-психиатр. Последний, опираясь на результаты проведённой экспертизы, исключил наличие у обвиняемого проблем с психикой [11, s. 697-698].
Кроме того, учитывая особенности личности подсудимого, суд поставил под сомнение заявление Шульца о том, что при первой же встрече с О. Брадфишем он позволил себе вступить в спор с командиром. Сам обвиняемый неоднократно подчёркивал: будучи «идеологически подкованным» офицером полиции он привык беспрекословно выполнять распоряжения начальства, приказы фюрера были для него «священными», подсудимый «никогда не мог подумать» о том, что ему придётся нести уголовную ответственность пред немецким судом за выполнение приказа «легитимного главы государства» [11, s. 681, 694].
В свою очередь, сторона обвинения настаивала на том, что В. Шульц являлся соисполнителем выше описанных преступлений наряду с главными нацистскими преступниками2. Прокурор утверждал: собственноручно расстреливая жертв, подсудимый демонстрировал свою расовую ненависть к евреям. Государственный обвинитель обращал внимание суда на то, что от командира подразделения не требовалось личное участие в расстрелах, в его функции входили только организация экзекуции и контроль над её ходом [11, s. 705]. Более того, сослуживцы В. Шульца заявляли, что подсудимый отличался особым рвением в проведении акций массового уничтожения. По словам свидетелей, обвиняемый сам охотно брал в руки оружие, был крайне требователен к своим подчинённым, угрожал им судебной расправой в случае отказа от участия в экзекуциях, всегда отправлял в состав расстрельной команды именно тех членов команды, которые обращались к нему с просьбами отстранить их от участия в акциях. По мнению стороны обвинения, вышеизложенное являлось доказательством того, что В. Шульц совершал данные преступления по собственной воле, желал наступления преступных последствий организованных им злодеяний [11, s. 695].
Однако присяжные не согласились с доводами, приведёнными стороной обвинения. Судьи посчитали, что наличие у подсудимого собственной преступной воли не было доказано. По их мнению, приведённые прокурором доводы, равно как и свидетельские показания, лишь подтверждали «особое желание» В. Шульца выполнить приказ, продемонстрировать свою преданность фюреру. Присяжные подчёркивали, что в их распоряжении отсутствовали факты, доказывающие «враждебное отношение» Шульца к евреям, никто из свидетелей не смог подтвердить, что подсудимый «негативно» высказывался о еврейском населении [11, s. 695, 705].
Таким образом, оценивая преступные деяния В. Шульца, суд присяжных в Мюнхене опирался на так называемую «концепцию приказа», активно применявшуюся немецким правосудием при рассмотрении дел бывших нацистов (см. об этом: [14, с. 104-110], [15]). В центре данной концепции находилась разработанная германскими правоведами теория «о воле к совершению», которая позволяла представить тысячи нацистских преступников лишь безвольными заложниками преступных замыслов Гитлера и его ближайших соратников [14, с. 112]. Убеждённый нацист В. Шульц, вступивший в нацистскую партию ещё до прихода Гитлера к власти, отвечавший за формирование нацистского мировоззрения у членов штурмовых отрядов (СА) в Кобленце, был объявлен судом лишь покорным исполнителем воли фюрера. При вынесении приговора присяжные учли следующие смягчающие обстоятельства: В. Шульц попал на службу в айнзатцгруппу «В» вне зависимости от его воли, после окончания войны он «терпел лишения» в лагере интернированных, в мирное время вёл законопослушный образ жизни [11, s. 706-707]. Подсудимый был приговорён к 7 годам лишения свободы [11, s. 707]. В. Шульц не согласился с данным решением и подал ревизионную жалобу в Верховный суд ФРГ. В декабре 1961 г. высшая судебная инстанция оставила в силе приговор суда присяжных [11, s. 661].
Суд над В. Шульцом являлся единственным процессом в истории западногерманского правосудия, на котором рассматривались злодеяния, совершённые нацистами в Гомеле (см.: [16]). В ходе судебного разбирательства присяжные фактически проигнорировали документы, свидетельствующие о количестве жертв преступлений, совершённых подразделением Шульца на Гомельщине. Судьи принимали во внимания лишь показания обвиняемых и свидетелей, большинство из которых являлись членами айнзаткоманд и других карательных структур Третьего Рейха. Вследствие чего количество жертв нацистских злодеяний, совершённых в областном центре и других городах области, были существенно занижены. Анализ документальных источников и исторических исследований позволяет сделать вывод о том, что нацистский преступник Вильгельм Шульц был виновен в уничтожении еврейской общины города Гомеля.
[1]. Для сравнения, в Минске, который был оккупирован 29 июня 1941 г., евреи не имели возможности покинуть город. Практически вся еврейская община города (более 70 тыс. чел.), а также евреи, депортированные в белорусскую столицу из Западной Европы (более 20 тыс. чел.), были уничтожены нацистами за годы оккупации.
- О разграничении в немецком праве понятий «исполнитель» и «пособник» преступления см.: [9, с. 113-114].
Литература
- Смиловицкий, Л.Л. Гетто в Гомельской области: общее и особенное, 1941-1942 гг. / Л.Л. Смиловицкий // Актуальные вопросы изучения Холокоста на территории Беларуси в годы немецко-фашистской оккупации: сб. научн. работ / сост. и ред. Я.З. Басин. — Мн.: Историческая мастерская, 2005. — С. 165-191.
- Гомельский процесс [Электронный ресурс] // История.РФ. — Режим доступа: http://vesti.gsu.by/2019/vesti_gsu_2019_5.pdf. — Дата доступа: 20.11.2019.
- Асташкин, Д.Ю. Военные преступления оккупантов в 1941 году (по материалам открытых судебных процессов 1943-1947 гг. в СССР) / Д.Ю. Асташкин // К 75-летию начала Великой Отечественной войны: на грани катастрофы: матер. Международной научной конференции, Москва, 22-23 июня 2016 г. / Сост. Ю.А. Никифоров, Д.В. Суржик. — Москва: ООО ИД «Ист. сознание», 2017. — С. 441-447.
- Шаркоў, А. Нацысцкія злачынцы перад судом ваенных трыбуналаў у Беларусі ў 1945-1950 гг. / А. Шаркоў // Беларускі гістарычны часопіс. — 2010. — № 7. — С. 41-50.
- Heydecker, J.J. Der Nurnberger Prozess / J.J. Heydecker, J. Leeb. — Koln: Kiepenheuer & Witsch, 2015. — 768 s.
- Wentker, H. Die juristische Ahndung von NS-Verbrechen in der Sowjetischen Besatzungszone und in der DDR / H. Wentker // Kritische Justiz. — 2002. — № 35. — S. 60-78.
- Der Nationalsozialismus vor Gericht: die alliierten Prozesse gegen Kriegsverbrecher und Soldaten 1943-1952 / Hg. G.R. Ueberschar. — Frankfurt am Main: Fischer-Taschenbuch-Verl., 1999. — 319 s.
- Eichmuller, A. Keine Generalamnestie. Die StrafVerfolgung von NS-Verbrechen in der fruhen Bundesrepublik / A. Eichmuller. — Munchen: Oldenbourg Verlag, 2012. — 476 s.
- Грахоцкий, А.П. Приговор в Карлсруэ: «Пожизненное для палача Минска!» / А.П. Грахоцкий // Lex Russica. — 2019. — № 12. — С. 105-121.
- Das Urteil des Landgerichts Koblenz vom 12.06.1961, 9 Ks 1/61 // Justiz und NS-Verbrechen. Sammlung deutscher Strafurteile wegen nationalsozialistischer Totungsverbrechen. 1945-1966. — Band XVII. — Amsterdam, 1977. — № 512. — S. 498-553.
- Das Urteil des Landgerichts Munchen I vom 21.07.1961, 22 Ks 1/61 // Justiz und NS-Verbrechen. Sammlung deutscher Strafurteile wegen nationalsozialistischer Totungsverbrechen. 1945-1966. — Band XVII. — Amsterdam, 1977. — № 519. — S. 658-708.
- Die Einsatzgruppen in der besetzten Sowjetunion 1941-1942. Die Tatigkeits- und Lageberichte des Chefs der Sicherheitspolizei und des SD / Hg. P. Klein. — Berlin: Edition Hentrich, 1997. — 434 s.
- Gerlach, Ch. Kalkulierte Morde. Die deutsche Wirtschafts- und Vernichtungspolitik in WeiBrussland 1941 bis 1944 / Ch. — Hamburg: Hamburger Ed., 1999. — 1231 s.
- Алексеев, Н.С. Ответственность нацистских преступников / Н.С. Алексеев. — М.: Междунар. отношения, 1968. — 127 с.
- Perels, J. Tater als Marionetten? Zur Einschrankung der Verantwortung fur die Untaten des Dritten Reichs / J. Perels // Der Nationalsozialismus als Problem der Gegenwart. — Frankfurt am Main: Lang-Ed., 2015. — S. 191-200.
- Justiz und NS-Verbrechen [Electronic resource]. — Access mode: https://www.junsv.nl/. — Date of access: 12.12.2019.
Автор: А.П. Грахоцкий
Источник: Известия Гомельского государственного университета имени Ф. Скорины, № 2 (119), 2020. С. 56-61.