Суд над организатором Холокоста в Гомеле

В 1941 г. в Гомеле проживало около 44 тыс. евреев, что составляло порядка 30 % населе­ния областного центра. В виду того, что город был оккупирован нацистами спустя 2 месяца по­сле начала Великой Отечественной войны, основная масса еврейского населения смогла эвакуи­роваться из Гомеля¹. К 19 августа 1941 г. в городе над Сожем оставалось около 4 тыс. евреев. С приходом нацистов все они были обречены на смерть [1, с. 165-166]. В большинстве местечек и городов Гомельской области, где не удалось организовать процесс эвакуации, последствия на­цистской оккупации были ещё более катастрофичны: в Буда-Кошелево погибло 98 % еврейского населения города, Паричах — 90,4 %, Рогачёве — 72 %, Речице — около половины [1, с. 169].

Подробности ужасающих преступлений, совершённых нацистами на территории Гомельщины и других регионов страны, раскрывались в ходе Гомельского процесса 13-20 де­кабря 1947 г. Пред судом в Гомеле предстали 16 нацистских преступников, 11 из которых являлись военнослужащими 110-ой пехотной дивизии Вермахта. Преступникам вменялись многочисленные факты массового уничтожения людей, угон гражданского населения на принудительные работы в Германию, сожжение деревень вместе с сельскими жителями, гра­бежи, уничтожение памятников культуры и объектов народного хозяйства. Подсудимые бы­ли приговорены к 25 годам лишения свободы. Однако уже в 1955 г. их ждала амнистия и возвращение в Германию (см. об этом: [2]). Процесс в Гомеле вписывался в череду громких судебных разбирательств, организованных советской юстицией в городах Советского Союза (Краснодар, Харьков, Смоленск, Минск, Рига, Севастополь, Хабаровск и др.) [3], [4]. С нояб­ря 1945 г. по октябрь 1946 г. в Нюрнберге проходил Международный военный трибунал над главными гитлеровскими преступниками [5]. В период с 1945 по 1949 гг. нацистские злодея­ния активно рассматривались органами правосудия в оккупационных зонах союзников по антигитлеровской коалиции (см., например: [6], [7]).

В обоих германских государствах (ФРГ и ГДР) также осуществлялись попытки привле­чения нацистских преступников к уголовной ответственности. Так, в ФРГ в 1950-ые гг. сре­ди ряда процессов, связанных с преступлениями Холокоста в Восточной Европе, были и су­ды над нацистами, совершавшими свои злодеяния на территории Беларуси [8, s. 285-315]. Первым таким процессом стал суд над преступником Минского гетто Адольфом Рюбе (1949 г.) [9]. В июне 1961 г. пред судом Кобленца предстали бывший начальник СС и поли­ции генерального округа Беларусь К. Ценнер и бывший член айнзатцгруппы «А» Г. Реммерс. Последние были признаны виновными в уничтожении 4000-6000 евреев Минска в период с 7 по 11 ноября 1941 г. (см.: [10]).

Спустя месяц после Кобленцского процесса (в июле 1961 г.) в Мюнхене началось судеб­ное разбирательство по делу о преступной деятельности на территории Беларуси айнзатцкоманды 8. К ответственности был привлечён командир этой айнзатцкоманды Отто Брадфиш и четверо его подчинённых [11]. Среди них был торговый представитель Вильгельм Шульц, личность которого оставила свой негативный след в трагической истории Холокоста в Гомеле.

В данной статье поставлена цель определить, какую правовую оценку со стороны не­мецкого правосудия получили преступные деяния В. Шульца, совершённые им на террито­рии Гомеля и Гомельской области.

Вильгельм Шульц родился 14 октября 1909 г. в г. Реклингхаузен (земля Северный Рейн — Вестфалия). После окончания школы он поступил в Высшую техническую школу в Данциге. Однако из-за тяжёлого материального положения был вынужден оставить учёбу. В 1931 г. Шульц вступил в ряды СА военизированных формирований Национал-социалистической рабочей партии Германии. В штабе СА в Кобленце он занимал должность референта по во­просам культуры и мировоззрения. В 1937 г. поступил на службу в уголовную полицию Реклингхаузена, где дослужился до комиссара. В октябре 1941 г. подсудимый был командиро­ван в штаб айнзатцгруппы «В» в Смоленске. Оттуда он был направлен в распоряжение ко­мандира айнзатцкоманды 8 Отто Брадфиша [11, s. 662-663].

Айнзатцкоманда 8 состояла из 60-80 человек, основную массу которых составляли сотруд­ники гестапо, уголовной полиции и СД. В задачи айнзаткоманд, относившихся к айнзатцгруппе «В», входило уничтожение расовых (евреи, цыгане) и политических (коммунисты) врагов Рейха в тыловой области группы армий «Центр» (о преступной деятельности айнзатцгрупп на оккупиро­ванных территориях СССР см.: [12]). В составе анзатцкоманды 8 насчитывалось 6 подразделений. Одним из таких подразделений руководил Оскар Винклер, также являвшийся подсудимым на данном процессе. В середине октября 1941 г. последний был откомандирован на учёбу в Герма­нию, именно на его место и был назначен В. Шульц [11, s. 666-667]. Согласно распоряжению О. Брадфиша, во второй половине октября 1941 г. подразделение во главе с Шульцем было на­правлено в Гомель, где каратели и находились вплоть до сентября 1943 г. Незадолго до освобож­дения областного центра В. Шульц вернулся в Германию и продолжил службу в уголовной поли­ции. На завершающем этапе войны он попал в плен к американцам. В 1947 г. бежал из лагеря ин­тернированных, получил фальшивый паспорт и некоторое время жил под вымышленной фамили­ей. В 1948 г. подсудимый вернул себе настоящую фамилию, работал представителем торговой компании в своём родном городе до тех пор, пока не был арестован правоохранительными орга­нами в ноябре 1959 г. [11, s. 663]. В. Шульц обвинялся в организации массовых расстрелов еврей­ского населения в Гомеле, Рогачёве, Речице и Клинцах [11, s. 678-679].

В Гомеле нацистами было создано 4 гетто, которые располагались в районе улиц Быховская, Новолюбенская, а также в Новобелице и Монастырьке. Общая численность узников в них достигала 4 тыс. человек. Самыми же крупными гетто на территории Гомельской об­ласти были Речицкое (3500 чел.) и Рогачёвское (3300 чел.) [1].

Евреи Гомеля впервые встретились с членами айнзатцкоманды 8 в конце сентября — начале октября 1941 г. Как было установлено в ходе следствия, в этот период подразделени­ем О. Винклера было расстреляно «по меньшей мере» 60 евреев. Следствию так и не удалось восстановить подробности данного преступления [11, s. 678]. Х. Герлах в своём фундамен­тальном исследовании отмечает, что в сентябре 1941 г. нацисты уничтожили в Гомеле около 500 евреев [13, с. 599]. Опираясь на данные немецкого историка, можно предположить, что в распоряжении следствия были существенно заниженные данные о количестве жертв экзеку­ции, проведённой подразделением О. Винклера.

Во второй раз каратели объявились в городе уже вместе с новым командиром Виль­гельмом Шульцем. Согласно материалам дела, в Гомеле в ноябре 1941 г. подразделением Шульца было осуществлено «как минимум» два массовых расстрела еврейского населения. Экзекуции осуществлялись следующим образом. Нацисты выгоняли мужчин, женщин и де­тей из домов на улицу, собирали вместе и конвоировали в гомельскую тюрьму. На следую­щий день грузовиками жертв вывозили к месту расстрела, «на поросшую лесом возвышен­ность» за пределами города. По прибытии мужчин вынуждали раздеваться догола, женщи­нам разрешалось оставаться в нижнем белье. Жертв приводили к заранее выкопанной могиле и принуждали укладываться лицом вниз. После чего их убивали выстрелом из автомата в за­тылок. Как вспоминал сам обвиняемый, женщин, которые ложились в могилу, накрывая своими телами грудных детей, расстреливали в спину, так чтобы одним выстрелом убить и младенца. Затем приводили следующую группу узников, которые были вынуждены ложить­ся на тела своих предшественников. Иногда трупы слегка присыпали землёй. Однако это де­лали лишь тогда, когда расстрельная команда ожидала прибытия новой партии жертв. Одеж­да, отобранная у евреев, передавалась бургомистру Гомеля для последующей раздачи горо­жанам. Опираясь на показания В. Шульца, суд пришёл к выводу, что в ходе двух экзекуций было уничтожено «как минимум» 200 евреев [11, s. 678, 691].

После осуществления расстрелов в Гомеле в ноябре 1941 г. подразделение В. Шульца направилось в Рогачёв. Согласно показаниям обвиняемого, а также свидетелей из числа бывших членов айнзатцкоманды 8, в ходе экзекуции в Рогачёве было уничтожено «мини­мум» 400 евреев [11, s. 679, 691].

Помимо показаний обвиняемых и свидетелей, в распоряжении суда были и документаль­ные доказательства, указывающие на количество жертв массовых расстрелов. Стороной обвине­ния был представлен отчёт № 148 от 19.12.1941 г., в котором командир айнзатцгруппы «В» Э. Науман докладывал в Главное управление имперской безопасности о проведённых в ноябре 1941 г. в Гомеле и Рогачёве акциях уничтожения евреев. Согласно данным, представленным в отчёте, количество расстрелянных составило 2365 человек [11, s. 679, 691]. Однако этот доку­мент судьи не приняли во внимание. Суд заключил, что командиры айнзатцкоманд в своих отчё­тах существенно завышали число убитых, чтобы продемонстрировать руководству в Берлине своё «рвение» в деле «окончательного решения еврейского вопроса». В ходе судебного разбира­тельства подсудимый В. Шульц утверждал, что, стремясь показать свою активность, он всегда указывал в отчётах завышенные цифры жертв. В то же время, главный обвиняемый на этом про­цессе командир Отто Брадфиш полностью исключил возможность фальсификации сведений, которые отправлялись в столицу Третьего Рейха. Несмотря на это, в тексте приговора судьи по­ясняли, что принимали во внимание данные о количестве жертв массовых расстрелов, указан­ные в официальных отчётах, лишь в том случае, если они подтверждались свидетельскими пока­заниями [11, s. 685]. Учитывая, что основная масса свидетелей, выступавших на процессе, явля­лась бывшими членами айнцатцкоманд, большинство из которых находилось под следствием [11, s. 685-686], рассчитывать на объективность таких показаний не представлялось возможным.

Опираясь на архивные источники, Х. Герлах в своей монографии указал точную дату проведения акции массового уничтожения евреев в Гомеле. Историк отметил, что 3-4 ноября 1941 г. подразделением айнзатцкоманды 8 в областном центре было расстреляно около 2500 евреев. С этого момента, по словам автора, еврейская община Гомеля прекратила своё сущест­вование, до конца 1942 г. в городе проживало лишь несколько сотен евреев, использовавшихся нацистами на принудительных работах [13, s. 599]. Таким образом, несмотря на некоторые расхождения в данных, указанных в отчёте № 148, и цифрах, приведённых в исследовании К. Герлаха, не вызывает сомнения тот факт, что именно подразделение В. Шульца виновно в уничтожении еврейской общины Гомеля. Однако данное злодеяние так и осталось безнаказан­ным. Подсудимому Шульцу суд вменил убийство только 200 евреев областного центра.

Стороне обвинения удалось доказать причастность подразделения Шульца к массовому расстрелу еврейского населения Речицы. Суд признал подсудимого виновным в уничтожении в ноябре 1941 г. «минимум» ста еврейских мужчин, женщин и детей этого города [11, s. 679, 691]. Архивные же источники, на которые опирался в своём исследовании Х. Герлах, указы­вают на то, что в это время в Речице было уничтожено порядка 3000-3500 евреев, что состав­ляло практически всё еврейское население, находившееся на тот момент в городе [13, s. 607].

Вслед за акцией в Речице последовал массовый расстрел в Клинцах (Брянская область). Как было установлено следствием, в Клинцы каратели прибыли в конце ноября-начале де­кабря 1941 г. на поезде. В городе подразделение Шульца уничтожило «по меньшей мере» 200 местных евреев [11, s. 679, 691].

В ходе процесса было доказано, что всеми выше описанными экзекуциями руководил Вильгельм Шульц. Опираясь на показания свидетелей, суд установил, что подсудимый не про­сто отдавал команды, но и во многих случаях лично исполнял роль палача: наравне со своими подчинёнными он расстреливал жертв из автомата либо собственного пистолета [11, s. 679].

В приговоре суда указывалось, что вина за акции массового уничтожения, проведённые подразделением В. Шульца, в первую очередь, возлагалась на Адольфа Гитлера и его бли­жайших соратников (Г. Гиммлера и Р. Гейдриха). По мнению судей, выполняя приказ Гитле­ра об уничтожении еврейского населения Восточной Европы, В. Шульц являлся лишь по­собником преступления, квалифицированного судом как тяжкое убийство 1100 евреев (о квалификации убийств в уголовном праве ФРГ см., например: [9, с. 115]). По логике суда, подсудимый не имел собственного умысла на лишение жизни евреев, он только выполнял преступную волю вышестоящего начальства [11, s. 698-701].

Судьи посчитали, что в виду «специфики деятельности айнзатцкоманд» целесообраз­ным являлось применение к подсудимым норм Военно-уголовного кодекса Германии. Со­гласно параграфу 47 данного кодекса военнослужащий нёс ответственность за выполнение преступного приказа лишь в случаях, если он осознавал преступный характер полученного распоряжения либо совершил действия, не охваченные умыслом приказодателя. На процессе В. Шульц признал, что осознавал преступный характер приказов о массовом уничтожении еврейского населения. Преступник отдавал себе отчёт в том, что евреи были обречены наци­стским режимом на смерть только по причине их «расового происхождения» [11, s. 703].

В свою защиту В. Шульц утверждал, что при первой же встрече с Отто Брадфишем он высказал командиру несогласие с проводимыми экзекуциями, «пытался» донести до него «бесчеловечность» акций массового уничтожения. В ответ на это, по словам подсудимого, командир айнзатцкоманды обрушился на него с угрозами и заявил, что в случае невыполне­ния приказа фюрера Шульц попадёт под суд [11, s. 694]. Обвиняемый уверял, что у него не оставалось другого выхода, кроме как выполнять преступные приказы руководства. В. Шульц доказывал: «на почве страха» у него случилось «замешательство сознания», и он до конца не отдавал себе отчёт в собственных действиях. В связи с этим к судебному разбира­тельству был привлечён эксперт-психиатр. Последний, опираясь на результаты проведённой экспертизы, исключил наличие у обвиняемого проблем с психикой [11, s. 697-698].

Кроме того, учитывая особенности личности подсудимого, суд поставил под сомнение заявление Шульца о том, что при первой же встрече с О. Брадфишем он позволил себе всту­пить в спор с командиром. Сам обвиняемый неоднократно подчёркивал: будучи «идеологи­чески подкованным» офицером полиции он привык беспрекословно выполнять распоряже­ния начальства, приказы фюрера были для него «священными», подсудимый «никогда не мог подумать» о том, что ему придётся нести уголовную ответственность пред немецким су­дом за выполнение приказа «легитимного главы государства» [11, s. 681, 694].

В свою очередь, сторона обвинения настаивала на том, что В. Шульц являлся соиспол­нителем выше описанных преступлений наряду с главными нацистскими преступниками². Прокурор утверждал: собственноручно расстреливая жертв, подсудимый демонстрировал свою расовую ненависть к евреям. Государственный обвинитель обращал внимание суда на то, что от командира подразделения не требовалось личное участие в расстрелах, в его функ­ции входили только организация экзекуции и контроль над её ходом [11, s. 705]. Более того, сослуживцы В. Шульца заявляли, что подсудимый отличался особым рвением в проведении акций массового уничтожения. По словам свидетелей, обвиняемый сам охотно брал в руки оружие, был крайне требователен к своим подчинённым, угрожал им судебной расправой в случае отказа от участия в экзекуциях, всегда отправлял в состав расстрельной команды именно тех членов команды, которые обращались к нему с просьбами отстранить их от уча­стия в акциях. По мнению стороны обвинения, вышеизложенное являлось доказательством того, что В. Шульц совершал данные преступления по собственной воле, желал наступления преступных последствий организованных им злодеяний [11, s. 695].

Однако присяжные не согласились с доводами, приведёнными стороной обвинения. Су­дьи посчитали, что наличие у подсудимого собственной преступной воли не было доказано. По их мнению, приведённые прокурором доводы, равно как и свидетельские показания, лишь подтверждали «особое желание» В. Шульца выполнить приказ, продемонстрировать свою преданность фюреру. Присяжные подчёркивали, что в их распоряжении отсутствовали факты, доказывающие «враждебное отношение» Шульца к евреям, никто из свидетелей не смог под­твердить, что подсудимый «негативно» высказывался о еврейском населении [11, s. 695, 705].

Таким образом, оценивая преступные деяния В. Шульца, суд присяжных в Мюнхене опирался на так называемую «концепцию приказа», активно применявшуюся немецким пра­восудием при рассмотрении дел бывших нацистов (см. об этом: [14, с. 104-110], [15]). В цен­тре данной концепции находилась разработанная германскими правоведами теория «о воле к совершению», которая позволяла представить тысячи нацистских преступников лишь без­вольными заложниками преступных замыслов Гитлера и его ближайших соратников [14, с. 112]. Убеждённый нацист В. Шульц, вступивший в нацистскую партию ещё до прихода Гитлера к власти, отвечавший за формирование нацистского мировоззрения у членов штур­мовых отрядов (СА) в Кобленце, был объявлен судом лишь покорным исполнителем воли фюрера. При вынесении приговора присяжные учли следующие смягчающие обстоятельст­ва: В. Шульц попал на службу в айнзатцгруппу «В» вне зависимости от его воли, после окончания войны он «терпел лишения» в лагере интернированных, в мирное время вёл зако­нопослушный образ жизни [11, s. 706-707]. Подсудимый был приговорён к 7 годам лишения свободы [11, s. 707]. В. Шульц не согласился с данным решением и подал ревизионную жа­лобу в Верховный суд ФРГ. В декабре 1961 г. высшая судебная инстанция оставила в силе приговор суда присяжных [11, s. 661].

Суд над В. Шульцом являлся единственным процессом в истории западногерманского правосудия, на котором рассматривались злодеяния, совершённые нацистами в Гомеле (см.: [16]). В ходе судебного разбирательства присяжные фактически проигнорировали документы, свидетельствующие о количестве жертв преступлений, совершённых подразделением Шульца на Гомельщине. Судьи принимали во внимания лишь показания обвиняемых и свидетелей, большинство из которых являлись членами айнзаткоманд и других карательных структур Третьего Рейха. Вследствие чего количество жертв нацистских злодеяний, совершённых в об­ластном центре и других городах области, были существенно занижены. Анализ документаль­ных источников и исторических исследований позволяет сделать вывод о том, что нацистский преступник Вильгельм Шульц был виновен в уничтожении еврейской общины города Гомеля.

[1]. Для сравнения, в Минске, который был оккупирован 29 июня 1941 г., евреи не имели возможности покинуть город. Практически вся еврейская община города (более 70 тыс. чел.), а также евреи, депортированные в бело­русскую столицу из Западной Европы (более 20 тыс. чел.), были уничтожены нацистами за годы оккупации.

2. О разграничении в немецком праве понятий «исполнитель» и «пособник» преступления см.: [9, с. 113-114].

Литература

1. Смиловицкий, Л.Л. Гетто в Гомельской области: общее и особенное, 1941-1942 гг. / Л.Л. Смиловицкий // Актуальные вопросы изучения Холокоста на территории Беларуси в годы не­мецко-фашистской оккупации: сб. научн. работ / сост. и ред. Я.З. Басин. — Мн.: Историческая мас­терская, 2005. — С. 165-191.
2. Гомельский процесс [Электронный ресурс] // История.РФ. — Режим доступа: http://vesti.gsu.by/2019/vesti_gsu_2019_5.pdf. — Дата доступа: 20.11.2019.
3. Асташкин, Д.Ю. Военные преступления оккупантов в 1941 году (по материалам открытых су­дебных процессов 1943-1947 гг. в СССР) / Д.Ю. Асташкин // К 75-летию начала Великой Отечествен­ной войны: на грани катастрофы: матер. Международной научной конференции, Москва, 22-23 июня 2016 г. / Сост. Ю.А. Никифоров, Д.В. Суржик. — Москва: ООО ИД «Ист. сознание», 2017. — С. 441-447.
4. Шаркоў, А. Нацысцкія злачынцы перад судом ваенных трыбуналаў у Беларусі ў 1945-1950 гг. / А. Шаркоў // Беларускі гістарычны часопіс. — 2010. — № 7. — С. 41-50.
5. Heydecker, J.J. Der Nurnberger Prozess / J.J. Heydecker, J. Leeb. — Koln: Kiepenheuer & Witsch, 2015. — 768 s.
6. Wentker, H. Die juristische Ahndung von NS-Verbrechen in der Sowjetischen Besatzungszone und in der DDR / H. Wentker // Kritische Justiz. — 2002. — № 35. — S. 60-78.
7. Der Nationalsozialismus vor Gericht: die alliierten Prozesse gegen Kriegsverbrecher und Soldaten 1943-1952 / Hg. G.R. Ueberschar. — Frankfurt am Main: Fischer-Taschenbuch-Verl., 1999. — 319 s.
8. Eichmuller, A. Keine Generalamnestie. Die StrafVerfolgung von NS-Verbrechen in der fruhen Bundesrepublik / A. Eichmuller. — Munchen: Oldenbourg Verlag, 2012. — 476 s.
9. Грахоцкий, А.П. Приговор в Карлсруэ: «Пожизненное для палача Минска!» / А.П. Грахоцкий // Lex Russica. — 2019. — № 12. — С. 105-121.
10. Das Urteil des Landgerichts Koblenz vom 12.06.1961, 9 Ks 1/61 // Justiz und NS-Verbrechen. Sammlung deutscher Strafurteile wegen nationalsozialistischer Totungsverbrechen. 1945-1966. — Band XVII. — Amsterdam, 1977. — № 512. — S. 498-553.
11. Das Urteil des Landgerichts Munchen I vom 21.07.1961, 22 Ks 1/61 // Justiz und NS-Verbrechen. Sammlung deutscher Strafurteile wegen nationalsozialistischer Totungsverbrechen. 1945-1966. — Band XVII. — Amsterdam, 1977. — № 519. — S. 658-708.
12. Die Einsatzgruppen in der besetzten Sowjetunion 1941-1942. Die Tatigkeits- und Lageberichte des Chefs der Sicherheitspolizei und des SD / Hg. P. Klein. — Berlin: Edition Hentrich, 1997. — 434 s.
13. Gerlach, Ch. Kalkulierte Morde. Die deutsche Wirtschafts- und Vernichtungspolitik in WeiBrussland 1941 bis 1944 / Ch. — Hamburg: Hamburger Ed., 1999. — 1231 s.
14. Алексеев, Н.С. Ответственность нацистских преступников / Н.С. Алексеев. — М.: Междунар. отношения, 1968. — 127 с.
15. Perels, J. Tater als Marionetten? Zur Einschrankung der Verantwortung fur die Untaten des Dritten Reichs / J. Perels // Der Nationalsozialismus als Problem der Gegenwart. — Frankfurt am Main: Lang-Ed., 2015. — S. 191-200.
16. Justiz und NS-Verbrechen [Electronic resource]. — Access mode: https://www.junsv.nl/. — Date of access: 12.12.2019.

Автор: А.П. Грахоцкий
Источник: Известия Гомельского государственного университета имени Ф. Скорины, № 2 (119), 2020. С. 56-61.