Старообрядческие общины Стародубья и Ветки в 1940-х гг.: трудный путь возрождения

В 2015 г. исполнилось 70 лет победы со­ветского народа в Великой Отечествен­ной войне. Однако в настоящее время существует острая проблема, связанная с изучени­ем малоизвестных ранее страниц истории Великой Отечественной войны: положения населения на оккупированной немецко-фашистскими войсками территории, его стойкости и мужества, умения со­хранить традиции и обычаи предков как в услови­ях жесткого идеологического давления со стороны советского государства, так и во время голода, на­сильственного угона молодежи на работу в Герма­нию, массовой гибели мирного населения.

Актуальность этой проблемы связана также с попыткой пересмотра западными историками ос­новных событий и итогов Второй мировой войны, принижением роли СССР в качестве державы, внес­ший самый значительный вклад в разгром немец­ко-фашистских захватчиков. На протяжении ряда лет авторы ведут поиск документов в центральных государственных архивах Российской Федерации и Республики Беларусь, архивах духовных центров русского старообрядчества, а также региональных и личных архивах местного населения, изучают ме­муарную литературу бывших офицеров вермахта и книги, которые издавала фашистская Германия в годы Второй мировой войны для идеологической обработки населения на оккупированных территориях. Вместе с тем в настоящее время опубликова­ны воспоминания жителей Западного региона, до­полняющие и расширяющие сведения о масштабах разрушений промышленного потенциала региона, описывающие стойкость и мужество людей, жела­ние сохранить традиции и обычаи предков в эпоху тяжелых испытаний. Экспедиции в места компакт­ного проживания русского старообрядчества подтверждают, что, несмотря на тяжелые испытания в XX веке, приверженцы старого обряда сохрани­ли духовные святыни предков — книги кирилли­ческой печати и рукописи, иконы, произведения медной художественной пластики — ту материаль­ную и духовную культуру, которая помогла выжить старообрядческим общинам России на протяжении XVII-XX веков. Все это помогает реконструировать региональные историко-культурные аспекты исто­рии Великой Отечественной войны.

Источниками для написания статьи послужили архивные изыскания и материалы экспедиционных исследований авторов, личных архивов старооб­рядцев разных согласий, мемуары П.М. Храмченко «Мои Клинцы», воспоминания старообрядки Белокриницкого согласия Н.А. Тычковой, книга не­мецкого офицера Вальтера Энгельгарда «Клинцы» в переводе П.А. Марченкова (немецкий офицер Вальтер Энгельгард был командирован в г. Клинцы в 1941 г. с целью усиления агитации населения оккупированных территорий Западного региона и принуждения его к выезду в Германию), а также фотографии старообрядческих поселений как до­военного, так и военного времени.

Изученные источники позволяют говорить, что в период Великой Отечественной войны произо­шло возрождение старообрядческих общин Стародубья и Ветки. Однако путь к этому возрождению был трудным и долгим. В ходе исследований было установлено, что еще в 1920-х гг. общность двух крупных центров русского старообрядчества — Стародубья и Ветки (это соответствует нынешним сопредельным территориям юго-западных районов Брянской области Российской Федерации и северо­-восточным районам Гомельской области Республи­ки Беларусь) — постепенно теряла свой сплоченный характер. Имущественное и социальное расслоение общества привело к разобщению членов старооб­рядческих общин; ликвидация старообрядческих духовных центров способствовала утрате едино­го молитвенного общения. Более всего советская власть пыталась воздействовать на молодое поко­ление старообрядцев, на его беднейшие слои, на женскую часть старообрядческих общин. Для этого усиливалась культурно-просветительная работа сре­ди старообрядцев. Здания бывших как старообряд­ческих, так и единоверческих храмов и монастырей насильственно изымались у старообрядческих об­щин, передавались для нужд культурно-просвети­тельных и детских учреждений — Покровский Климовский и Малино-Островский, в собственность коммунальных учреждений — Клинцовский Крас­ноборский Предтечиев монастырь. На территории Клинцовского девичьего монастыря размещался лагерь для репрессированных [5, с. 383]. Атеистиче­ское воздействие предполагало изъятие предметов религиозного культа из частных домов, принадлежа­щих учителям, из помещений школ, в которых раз­мещался технический персонал учебных заведений. Пункты по ликвидации безграмотности не предус­матривались в тех поселениях, где не было детей школьного возраста и молодежи. Однако, несмотря на столь интенсивное идеологическое воздействие, в старообрядческих поселениях сохранялись старо­обрядческие общины. Архивные документы, фото­графии и мемуары свидетельствуют о том, что они находились в селе Воронок, городе Злынка. Идео­логическое воздействие со стороны государства в 1930-х гг. сменилось репрессиями против старооб­рядческого священства и мирян. Происходило на­сильственное разрушение сохранявшихся духовных центров, репрессии способствовали утрате конфес­сионального единства и корпоративной сплочен­ности старообрядческого населения. Среди жите­лей старообрядческих поселений были лишенцы — граждане, лишенные избирательных прав.

В результате этой активной антирелигиозной кампании, проведённой местными органами совет­ской власти, уже к 1940-му г. на территории Гомельщины были закрыты все старообрядческие храмы и молельни. Религиозная жизнь местных старооб­рядцев была практически парализована. Староверы Ветки были вынуждены приспосабливаться к но­вым реалиям [10]. Старообрядческие общины Стародубья продолжали действовать в г. Клинцы, Новозыбков, Гомель, Злынка, селе Ардонь как до, так и после окончания Великой Отечественной войны.

Очень сильно пострадало старообрядческое священство. В годы Первой мировой войны, рево­люции, Гражданской войны, военного коммунизма было арестовано, расстреляно и умерло больше по­ловины всех старообрядческих епископов Русской православной старообрядческой церкви. После смерти архиепископа Мелетия в 1934 г. собрать Ос­вященный собор для избрания нового Первосвяти-

теля было невозможно. В живых на свободе оста­валось три архиерея, и над каждым висела угроза ареста или гибели. С 1941 г. предстоятелем старо­обрядческой церкви стал вышедший из сталин­ских лагерей епископ Самарский Иринарх (Парфенов,1881-1952). В сан архиепископа Московского его возвел престарелый епископ Калужский Сава (умер в 1945 г.), единственный, кто остался на свободе. Третий выживший в советских гонени­ях — епископ Геронтий (Лакомкин, 1872-1951) — до 1942 г. также находился в лагерях. Существование Белокриницкой иерархии могло пресечься в любой момент [4, с. 33]. До Великой Отечественной во­йны, в 1930-х гг., происходило уничтожение старо­обрядческих церквей и монастырей г. Клинцы. В это же время «в Покрово-Никольском храме была открыта пекарня, в Вознесенской церкви — склад зерна, в Преображенской — детский сад, в Покров­ской, рядом с Троицкой, — после войны устроили театр, а позже — склад Клинцторга. Но постепенно церкви стали исчезать» [12, с. 251].

Однако тяжелые испытания в годы Великой Отечественной войны сплотили население. Вскоре после начала войны Первосвятитель Иринарх обра­тился к пастве с архипастырским посланием. В нем говорилось: «Старообрядцы никогда не были из­менниками Родины. Они до последней капли крови защищали свое родное отечество. Мы уверены, что в годину тяжелых испытаний, которые нам в насто­ящее время приходится переживать, старообряд­чество, также верное своим вековым традициям, дружно даст отпор коварному врагу, посягнувшему на наши священные границы» [4, с. 26]. В августе 1941 г. старообрядческие поселения (г. Клинцы, Новозыбков, Злынка, Ветка, Гомель) подверглись вражеской оккупации. Новозыбков был оккупиро­ван 16 августа 1941 г. В новозыбковских лесах на­чалось формирование партизанского соединения А.Ф. Федорова. За время немецко-фашистской ок­купации все предприятия города были уничтоже­ны. Злынка была оккупирована немецко-фашист­скими войсками 25 августа 1941 г. Клинцы стали значительной тыловой базой немецко-фашистских войск, где находились госпитали, ремонтные части. Среди оккупантов были также итальянцы и венгры. Отсюда было угнано в Германию на принудитель­ные работы большое количество молодежи. Павел Максимович Храмченко (1916-2000), клинцовский краевед, конструктор завода имени Калинина, из-за болезни не смог эвакуироваться. В своих мемуарах он писал, что эвакуация проводилась спешно. Го­род был оставлен без боя 20 августа 1941 г. Ни одно предприятие не было взорвано. Запасы сырья оста­вались на предприятиях. Заняв город, оккупанты потребовали, чтобы население сдало радиоприем­ники, печатные машинки и оружие. Всем работо­способным жителям надо было выйти на свои рабо­чие места, а остальным гражданам в возрасте от 14 до 60 лет зарегистрироваться на бирже труда. Вскоре в городе работали все фабрики. Рабочий день начинался в 6 часов утра, работа в ткацких цехах велась в две смены. Для этого было изменено вре­мя комендантского часа [12, с. 373]. Были открыты школы, кинотеатры, местный театр, танцплощадки в парке, в клубах, радиостудия, местная газета под названием «Новый путь», затем «Клинцовская газе­та». Улицам вернули их старинные названия. Были открыты курсы немецкого языка. Жителям города, рабочим фабрик было разрешено вернуть землю в пригороде, отнятую у них в годы раскулачивания, рабочим выдавали хлебный паек — 200 г. Инвали­дам первой и второй групп через больничную кас­су выдавали паек — 300 г хлеба. В феврале 1942 г. пайки иждивенцам и инвалидам отменили. В боль­шом недостатке были продукты первой необходи­мости [12, с. 375]. Оккупанты заняли все крупные общественные здания. В них они разместили ты­ловые госпитали. Медицинскую помощь граждан­скому населению в случае острого хирургического заболевания оказывали немецкие врачи [12, с. 376]. Однако, несмотря на масштабное размещение нем­цев в г. Клинцы, дух сопротивления оккупантам у местного населения был не сломлен. Немцы про­чесывали леса, вылавливая и уничтожая партизан. Клинцовский партизанский отряд был рассеян. С весны 1942 г. в близлежащие деревни стали про­никать группы партизан и уничтожать полицаев и немецких солдат. Начались расстрелы заложни­ков. Клинцовская тюрьма была переполнена крестьянами-заложниками и подозреваемыми в связях с партизанами [12, с. 381]. На территории Клинцов, Новозыбкова, Злынки с 1942 г. немцы стали агити­ровать молодежь ехать на работу в Германию. Обла­вы с последующей принудительной отправкой лю­дей на работы в Германию начались летом 1943 г. [12, с. 387]. Из Клинцов было угнано в Германию 170 человек. О тяжелой судьбе угнанных и вер­нувшихся обратно свидетельствуют воспоминания уроженки г. Злынки, старообрядки Белокриницкого согласия Натальи Акимовны Тычковой 1924 г. р. Оказавшись в Германии, она батрачила в хозяйстве зажиточной немецкой семьи, с трудом преодолевая хроническую усталость и голод. По воспоминани­ям старожилов, массовые расстрелы мирного насе­ления происходили в селе Святск, недалеко от Новозыбкова. Среди местного населения сохранились воспоминания о том, что старообрядцы прятали еврейских детей во время облав оккупантов.

19 августа 1941 г. после массированного штур­ма войска вермахта захватили г. Гомель. 50-дневная борьба на Гомельском направлении, 12-дневная оборона Гомеля имели большое значение в началь­ный период войны. Немецкое командование за­действовало на этом направлении 25 дивизий, тем самым ослабив наступательную мощь своих войск на Смоленском направлении. Гитлеровцы потеряли 80 тыс. солдат и офицеров, более 200 танков, около 100 самолётов, много другой боевой техники. Ок­купация г. Гомеля продолжалась с августа 1941 г. по ноябрь 1943 г. Гомель был включен захватчика­ми в «зону армейского тыла», так же как г. Клинцы и Новозыбков. «Сражения на белорусской земле, характеризовавшиеся большим размахом, ожесто­ченностью, стали важной частью Великой Отече­ственной войны, яркой страницей ее героической и трагической истории» [7, с. 5]. Власть в Гомеле оказалась в руках командования 221-й дивизии, во­енно-полевых комендатур. Террор стал обыденным явлением на территории Западного региона. В Го­меле, так же как в Новозыбкове, Клинцах, Злынке происходил массовый угон молодежи в Германию.

В 1941 г. оккупанты разрешили верующим вос­становить свои храмы и свободно исповедовать религию. Таким отношением к религии оккупанты пытались противопоставить себя советской власти. П.М. Храмченко упоминает в своих воспоминаниях мастера одной из ткацких фабрик — М.Г. Малеванкина, который после войны являлся старообрядче­ским священником храма Преображения Господня в г. Клинцы [12, с. 375]. Немецкий офицер В. Энгельгард писал: «В деревнях и небольших городах, вопреки террору, люди втайне придерживались ста­рой веры. В день своего вступления в Клинцы не­мецкие солдаты совершали полевое богослужение в единственной пощаженной безбожной советской пропагандой скромной деревянной церкви — это произвело на жителей глубокое впечатление. Ког­да населению позволили совершать богослужения после десятилетнего большевистского запрета, измученные люди свободно вздохнули и снова во­друзили в “Святой угол” тайком спрятанные иконы. Возвращенная деревянная церковь вновь наряди­лась прекрасными старинными образами» [6]. В его книге приведено много фотографий, в том числе снимки богослужений в Троицкой церкви, крестины в этом храме. В 1930-1940 гг. большое количество родившихся детей не были крещены. Летом 1941 г. состоялись массовые крестины в г. Клинцы детей разного возраста, о чем свидетельствуют фотогра­фии, сделанные В. Энгельгрдом. Оккупация горо­да немецко-фашистскими войсками закончилась 25 сентября 1943 г.

Однако за годы войны органы советской вла­сти изменили свое отношение к религии. Храмы, открытые в годы оккупации, не были закрыты. Происходила регистрация религиозных общин, в том числе и старообрядческих. Старообрядче­ские общины были зарегистрированы в Клинцах, Новозыбкове, Злынке после их освобождения от оккупации. Старообрядческий календарь 1948 г., освещая деятельность приходов Русской право­славной старообрядческой церкви Белокриницкого согласия, писал, что после освобождения Клинцов старообрядцы стали ходатайствовать перед мест­ной властью о восстановлении храма Преображе­ния Господня и регистрации. Верующие провели добровольный сбор денег и начали ремонт и восстановление храма. При этом особенно большую работу проявили старообрядцы А.П. Смирнов, Ф.Г. Кондратьев, И.С. Бондарев. В 1943 г. была из­брана и зарегистрирована двадцатка и учреждена община. В храме стали совершаться богослужения, но священника не было. Члены общины обратились с просьбой к архиепископу Иринарху. 22 января 1945 г. М.Г. Малеванкин был рукоположен архие­пископом Иринархом во священники и определен в храм во имя Преображения Господня и Введения Пресвятыя Богородицы в г. Клинцы. [3, с. 133]. В 1944 г. был создан новый иконостас храма.

В г. Новозыбкове богослужения в старообряд­ческом Рождественско-Никольском храме также проходили в годы оккупации. Запись, сделанная на колокольне храма 29 августа 1942 г., свидетель­ствует, что в храме производился ремонт. Устав­щиком храма в это время был Феодор Никитович Щербаков (1887-1958). В 1945 г. Феодор Щербаков был рукоположен во священники архиепископом Иринархом. В храме Спаса-Преображения этого города богослужения возобновились после Вели­кой Отечественной войны.

Злынковская старообрядческая община старо­обрядцев Белокриницкого согласия была зареги­стрирована после войны. Однако молитвенное общение не прекращалось в период оккупации го­рода. В 1948 г. их молитвенный дом располагался на ул. Ленина, 22. Старообрядческая община бес­поповцев (поморцев-федосееевцев) — Покровская моленная — находилась на том же месте, что и до революции. Община насчитывала свыше 150 чело­век. Молитвенный дом старообрядцев-беспоповцев в г. Злынка Брянской области функционировал в довоенный период, а также в период оккупации города. Ранее советскими органами никогда не за­крывался и являлся единственным молитвенным домом поморцев-федосевцев. Община старообряд­цев состояла из 150 членов. Уставщиком являлся М.М. Чернышев [9]. В довоенный период устав­щиком был Степан Данилович Ефремов [1].

По словам информанта Смирновой Евдокии Фроловны, 1922 г. р., старообрядческая община беспоповцев федосеевского толка (рабская) со­хранялась в посаде Ардонь в 1940-х гг. XX в. Население продолжало заниматься исконными промыслами и ремеслами. Здесь были свои бон­дари, каретники [5, с. 386]. Несмотря на то, что Е.Ф. Смирнова работала учителем в школе, она смогла сохранить прекрасную коллекцию медно­литых икон, доставшихся ей от предков.

За время немецко-фашистской оккупации г. Новозыбкова все предприятия были уничтожены. Мас­совые захоронения немецких и итальянских солдат были сделаны возле православной церкви Чуда Архангела Михаила. Аналогичных захоронений у старообрядческих храмов сделано не было, хотя довоенные кладбища возле храмов сохранялись. В послевоенный период в первую очередь восстанавливалась промышленность города. На месте бывшей спичечной фабрики «Волна Революции», ранее принадлежавшей старообрядцу М.М. Волко­ву, были выстроены корпуса станкостроительного завода. Сразу же после войны началось активное вовлечение старообрядцев в общественную жизнь, в созидательную деятельность по восстановлению разрушенного хозяйства. Это сопровождалось вос­становлением духовно-религиозной деятельности в старообрядческих общинах, проведением бого­служений в храмах. С именами архиепископа Иринарха и епископа Геронтия в первые послевоенные годы связано восстановление духовно-религиозной деятельности в Западном крае, куда совершались их пастырские поездки. 16 августа 1946 г. Клинцы посетил архиепископ Русской православной старо­обрядческой церкви Иринарх (Парфенов) в сопро­вождении диакона Сергея Кленова. 18 августа им был освещен антиминс во имя Преображения Го­сподня, а 19 августа 1946 г. совершены соборная литургия и молебен с участием священников о. Фе­одора Щербакова и о. Кира Беспаликова. О. Мак­сим Малеванкин был определен благочинным по Новозыбковской епархии. 7 мая 1947 г. он был воз­веден в сан протоиерея [10, с. 76-77].

Епископ Русской православной старообрядче­ской церкви Геронтий (Лакомкин), совершивший в августе 1948 г. поездку в г. Клинцы, Новозыбков, Мильчи, Гомель, докладывал архиепископу Иринарху, что 14-15 августа 1948 г. состоялось богослужение в Рождественско-Никольском храме г. Новозыбкова, которое было проведено им в со­служении настоятеля храма о. Феодора Щербакова и священника о. Игнатия Абрамова. «Литургия со­вершена соборне, а после литургии сказано слово о молитве, о почитании святых храмов, об исполне­нии святых обетов, данных нами при святом креще­нии, с призывом ко всем к честному труду, что быть лучшими гражданами своей родины». Епископ Геронтий отмечает в новозыбковском храме нали­чие церковного совета, хорошее пение, ремонт, об­разцовую чистоту, убранство храма [3, с. 131-136]. Особое впечатление осталось у епископа Геронтия от пребывания в Клинцах. «Храм был перепол­нен молящимися и за всенощной, и за литургией. Певцы пели очень хорошо. Славники все нараспев и «Свете тихий» и «Святым Духом» демеством. За литургией «Единородный» демеством и почти вся литургия демеством. На молебне весь канон пели нараспев. Подлинная старина, чинность и порядок, в чем ясно видна деятельность и заботливость на­стоятеля святого храма прот[оиерея] о. Максима Малеванкина» [3, с. 134]. Необходимо отметить, что о. Максим Малеванкин с 1912 г. был псаломщиком в этом храме. Он хорошо знал церковное пение. Более того, в клинцовских старообрядческих мо­настырях в 1920-30-е гг., накануне их фактическо­го закрытия, детей и молодежь учили церковному пению. Свидетельства единоверческих священников 1840-х гг., что в Стародубье поют демественным распевом, подтверждались в традиционных старообрядческих общинах даже в 1940-е гг., через 100 лет. Сведения, которые привел епископ Геронтий (Лакомкин), очень важны для понимания вы­сокой духовности старообрядцев. Большинство из них были солдатами, пришедшими с войны, людь­ми, пережившими оккупацию, голод, потерю близ­ких, рабочими клинцовских фабрик, где существо­вали партийные и комсомольские органы, велась коммунистическая пропаганда. Но народная рели­гиозность продолжала сохраняться в семьях, в цер­ковных общинах. Она способствовала высокой духовности этих людей. У священника о. М. Малеванкина двое сыновей находились на фронте, стар­ший сын был награжден орденом Отечественной войны I степени, но погиб в 1944 г. В тяжелый пе­риод испытаний о. Максим не оставил своих прихо­жан, а стал их духовным наставником, способствуя возрождению общины. Епископ Геронтий призывал «преобразиться из грешников в угодников Божиих, в лучших и истинных христиан и преданных сынов и дочерей отечества» [3, с. 133]. Это еще раз под­тверждает, что старообрядчество всегда отличал патриотизм, любовь к своей Родине, твердость духа и воли, высокая нравственность. Такая же поездка состоялась в г. Гомель, где епископ Геронтий посе­тил храм, служил литургию в сослужении со свя­щенником Игнатием Абрамовым и о. М. Малеванкиным, благочинным Новозыбковской епархии [3, c. 134]. Поездка епископа Геронтия и богослужения совершались под жестким присмотром уполномо­ченного по делам религии в г. Брянске т. Ивановым, а также горсоветом Гомеля. В Гомеле епископ Геронтий настоятельно требовал ускорить избрание церковного совета и передать ему ведение хозяй­ственных дел, зарегистрировать старообрядческую общину в г. Мильчи. Это было связано с тем, что духовная жизнь старообрядческих приходов в Вет­ке возрождалась не такими быстрыми темпами, как в Стародубье. Из-за отсутствия регистрации общин были закрыты храмы в г. Мильче и селе Огородня.

Итак, накануне войны старообрядческое населе­ние Стародубья и Ветки подвергалось репрессиям, сильному идеологическому воздействию со стороны советской власти. Храмы старообрядческих духов­ных центров подлежали закрытию, имущество мона­стырей и церквей — изъятию. От репрессий страдало как старообрядческое священство, так и старообряд­цы-миряне. В годы войны на оккупированной тер­ритории были открыты храмы, что способствовало сплочению старообрядческого населения, возрож­дению молитвенного общения. Для старообрядцев был характерен патриотизм, чувство долга, высо­кая духовная нравственность. В годы войны старо­обрядческое священство не покидало свою паству, выступало с призывами стать на защиту Родины от врага. Это свидетельствует о сплочении всего насе­ления страны, в том числе представителей религиозных конфессий, перед угрозой внешней опасности. Эти процессы актуальны и на современном этапе развития нашего общества, что требует их глубокого изучения в историко-культурологическом аспекте. После освобождения этих территорий от немецко­фашистских захватчиков были зарегистрированы старообрядческие общины в Клинцах, Новозыбкове, Злынке. Сведения о регистрации старообрядческих общин в Ветке в первые годы после оккупации в на­стоящее время не обнаружены.

Библиографический список

1. Автобиография Михаила Михайловича Чер­нышева // Личный архив М.А. Чижевского.
2. Гомельская область: 75 славных лет / Н.Н. Мез­га и др.; под общ. ред. В.А. Дворника. — Гомель: Ред. газеты «Гомельская праўда», 2012. — 251 с.
3. Геронтий (Лакомкин, еп.) Докладная записка о поездке в Новозыбков и Гомель Его высокопреос­вященству Иринарху, архиепископу Московскому и всея Руси // Во время оно… История старообряд­чества в свидетельствах и документах. — 2006. — Вып. 3. — С. 131-135. — (Приложение к журналу «Церковь»).
4. Епископы Русской православной старооб­рядческой церкви в 1930-х гг: Библиографический словарь // Во время оно. История старообрядче­ства в свидетельствах и документах. — 2009. — № 5. — С. 3-40. — (Приложение к журналу «Церковь»).
5. Кочергина М.В. Стародубье и Ветка в исто­рии русского старообрядчества (1760-1920 гг.): демографическое развитие старообрядческих об­щин, предпринимательство, духовная жизнь, куль­тура. — Брянск: ООО Ладомир, 2011. — 451 с.
6. Марченков П.А. Перевод книги Вальтера Энгельгарда «Клинцы», с примечаниями [Рукопись] // Личный архив авторов. — Брянск, 2012.
7. Освобождение Беларуси: 1943-1944 / В.В. Абатуров, А.М. Литвин, Н.Ф. Азясский и др. — Минск: Беларуская навука, 2014. — 943 с.
8. Рогинский Р.М. Старообрядчество Гомельщины и советская власть: 1920-1930-е годы (по ар­хивным данным и устным источникам) [Электрон­ный ресурс]. — http://www.anti-raskol.ru/pages/2175 (дата обращения: 17.12.2016).
9. Справка Уполномоченного Совета по делам религиозных культов при СНК СССР по Брянской области А. Иванова для Совета по делам религиоз­ных культов при Совнаркоме Союза ССР от 22 марта 1946 г. // Личный архив М.А. Чижевского. — Копия.
10. Старообрядческий календарь на 1948 год. — М.: Старообрядческая Архиепископия Московская и всея Руси, 1948. — 91 с.
11. Старообрядчество в России: Энциклопеди­ческий словарь. — М.: ФАС-медиа, 2005. — 127 с.
12. Храмченко П.М. Перекрестов Р.И. Мои Клинцы // Клинцовский летописец: сборник. Кн. 1. — Клинцы: Изд-во Клинцовской городской типографии, 2004. — 500 с.

Авторы: В.В. Дзюбан, М.В. Кочергина
Источник: Вестник Костромского государственного университета. 2016. Т. 22. № 6. С. 27-31.