Русское население Мозырского округа БССР в 20-е гг. XX в.

Мозырский округ БССР вошёл в состав республики изначально после её образования. Это обстоятельство во многом определило значение проживающих в нём национальных меньшинств, в том чис­ле и русских, существенно повлияв на их количество и место в по­литической и культурной жизни округа.

Количество русского населения в округе в силу указанных причин было небольшим. По городской переписи 1923 г. в городах округа на­считывалось в целом 773 русских, из них 586 — мужчин и 187 — женщин. В городе Мозыре проживало 50 человек (26 мужчин и 24 женщины). По прочим же городским поселениям — 560 мужчин и 163 женщины [1, с.155]. Распределение представителей русской национальности по рай­онам Мозырского округа в 1925 г. было следующим: больше всего в Калинковичском и Наровлянском — по 63 и 62 человека соответственно. Далее по численности русского населения шли Житковичский район — 25 человек, Петриковский — 20, Лельчицкий — 16.

В Мозырском округе по переписи 1927 г. проживало 3212 рус­ских, из них 1903 мужчин и 1371 женщина. Более подробные данные о количестве и половой структуре русского населения по городам и районам округа показаны в таблице 1 [2, с. 22].

Таблица 1

Русское население в Мозырском округе было далеко не преобла­дающим. Тем не менее русским удалось занять определённую нишу в социальной структуре населения Мозырского округа. На 1927 г. в сельской местности округа проживало 3,9 % русских [3, л. 1]. В крупных городах округа, таких как Мозырь, Петриков, Калинкови­чи, насчитывалось 9,3 % русских и украинцев. В среде работников аппарата, правоохранительных органов, интеллигенции русских к 1 июня 1927 г. из общего количества в 2027 человек насчитывалось 121 (6 %). Они занимали третье место после белорусов и евреев. Бо­лее подробная картина выглядит следующим образом. В окружной милиции из 122 человек 16 было русских (13,1 %). В техническом ап­парате округа из 699 работников русскими по национальности явля­лись 27 человек (4 %). Среди учителей, врачей, фельдшеров, земработников, районных судей, следователей, страховых агентов, ко­торых в округе насчитывалось 888 человек, русских было 49 (5,5 %) [3, л. 12]. Национальная ситуация, сложившаяся в государственном аппарате Мозырского округа, выглядела следующим образом. В 1926 г. в окружном финотделе было 3 русских из 9 работников, в окружной прокуратуре 2 из 6 работников — русские, в окружной милиции 1 из 3 ответственных работников являлся русским, окружном потребсоюзе 2 из 6 ответственных работников — русские [3, л. 3-4]. В 1927 г. си­туация изменилась следующим образом. В окрисполкоме из 8 ответ­ственных работников 1 русский, в отделе земледелия из 41 агронома 9 русских, из 60 лесничих также 9 русских, в отделе здравоохранения из 14 фельдшеров 2 русских, из 8 гидротехников также 2 русских, из 585 учителей 16 русских, в финотделе из 51 ответственного работника 9 русских. Среди финансовых технических работников из 26 человек 4 русских. Кроме того, 2 русских находились в числе районных финансовых инспекторов. В аппарате прокуратуры из 6 помощников прокурора 2 русских, из 7 следователей 1 русский, в техническом аппарате прокуратуры из 12 человек также только 1 русский. В отделе охраны здоровья всего 1 русский из 42 докторов и 4 — из 52 фельдшеров. В окружной милиции и угрозыске в числе от­ветственных работников был 1 русский, а среди работников район­ного масштаба — 16. В ОСПС из 19 ответственных работников 2 яв­лялись русскими, в окружном потребительском союзе из 6 ответст­венных работников было 2 русских. В этой организации количество русских превышало даже численность белорусов, которых представлял там всего 1 ответственный работник. Из 14 технических работников русских также насчитывалось двое. В окрсельсоюзе из 2 ответственных работников один являлся русским, а из 19 технических — 3. В низовом потребительском обществе из 36 ответственных работников 5 рус­ских. В банке и кредитных учреждениях из 5 ответственных работ­ников 1 русский,столько же из 14 технических работников. На почте и телеграфе из 43 технических работников 4 русских [3, л. 13]. При­ведённые цифры показывают, что в окружном аппарате имелось не­значительное число представителей русской национальности, кото­рые не оказывали существенного влияния на политическую и куль­турную жизнь Мозырщины.

Следствием этого обстоятельства не мог не явиться качественно иной уровень проведения политики белорусизации. Если в Гомель­ском и Речицком округах власти вынуждены были идти на уступки русским, учитывая их значительное количество и влияние в местных партийных организациях, то на территории Мозырского округа рус­ские сразу же оказались в роли одного из многих национальных меньшинств. Отсюда вытекало и отношение к ним. Оно проявлялось в таком, например, обстоятельстве. 10 ноября 1927 г. начали свою деятельность комиссии по проверке знаний белорусского языка сре­ди городских служащих. Они проверили 27 учреждений в городе Мозыре. Из 608 служащих проверку прошли 518 человек. Русских из этого количества — 61, что составляло 11,7 %. Из них, по заключению комиссии, плохо знают белорусский язык только 15 человек [3, л. 7].

Более подробную картину работы проверочной комиссии предос­тавляют нам следующие цифры. Прошли проверку все русские из секретариата окрисполкома (1 чел.), отдела охраны здоровья (2), окружного военного комиссариата (3), окружного отдела ГПУ (1), окружного сельскохозяйственного союза (8), окружной милиции и суда (по 1). В Союзе потребительских кооператоров из 3 работников 1 не прошёл проверку, в лесбеле — из 5 также 1 человек, в Мозырском госбанке] из 3. В Коллегии обороны работал 1 русский, и он не прошёл проверку [11, л. 16]. Доклад окружной нацкомиссии уточ­няет данные об уволенных русских при переводе на белорусский язык учреждений Мозыря. Это бухгалтер лесбела, который отказался изучать белорусский язык, и счетовод окрземотдела, „які непрыхільна адносіўся да беларусізацыі” [3, л. 9].

Партийные организации Мозырщины также слабее ощущали на себе влияние русского компонента. В 1923 г., как свидетельствует Т.С. Протько, в списках ответственных работников Мозырского укома русских но национальности не было вовсе [4, с. 329]. Вместе с тем в низшей массе партийцев число русских оставалось небольшим, но, видимо, стабильным. На Второй Мозырской окружной партий­ной конференции, проходившей 17-21 ноября 1925 г. „з 32-х дэлегатаў з правам дарадчага голасу было 10 расейцаў” [5, л. 42]. С 1 сентября по 15 ноября 1925 г. в окружном партийном аппарате произошли изменения, затронувшие этнические отношения: количе­ство русских имело тенденцию к сокращению. Так, среди членов ОИКа к первой указанной дате русские составляли 13,5 %, ко второй — 10 % [6, л. 21], среди членов РИКов округа — соответст­венно 14 и 7 %. В ревизионной комиссии русских было 6 человек (3,5 %) [6, л. 22]. В числе секретарей райкомов округа русских на­считывалось на 1 сентября 1924 г. 40 %, а уже ровно через год — только 16 % [24, л. 38]. Всего в Мозырской партийной организации на долю русских в 1925 г. приходилось 3,34 % [7, л. 36]. Таким обра­зом, число русских уменьшалось, притом в некоторых случаях суще­ственно. Схожая ситуация наблюдалась и в отдельных организациях. Например, в Наровлянской районной партийной организации из 34 сё членов русских было только двое, большинство же принадлежало бело­русам [8, л. 33]. В целом за 1924-1927 гг. она выглядела следующим об­разом: во II составе бюро Мозырского окружкома из 9 членов 1 был русским; в III составе русских было уже двое (22 %). На I пленуме ок­рисполкома русских насчитывалось четверо из 25 членов (16 %), на пленуме 6 — из 19 (19,3 %). На пленумах райкома в октябре 1924 г. 9 русских из 64 делегатов, в ноябре 1926 г. — 13 из 60 (21,7 %). В секре­тариатах райкомов за весь указанный период из 10 секретарей рус­ским оставался 1 работник (10 %). В бюро ячеек округа в 1924 г. бы­ло избрано 49 русских (31 %), в 1927 г. — 30 (18,9 %) [9, е. 85].

В конце 1920-х гг. национальная ситуация не подверглась резким изменениям. По итогам работы окружной национальной комиссии в 1926-1927 гг. были выявлены такие результаты «коренизации» мест­ного партийного аппарата: среди членов бюро ячеек округа па 1 ок­тября 1926 г. русские составляли 1,7 %, на 1 сентября 1927 г. -2,4 %. В бюро Мозырского райкома к первой названной дате — 6 %, ко вто­рой — 4,2 %, среди делегатов пленума окрисполкома — соответственно 0 и 8,8 %. Русских в аппарате опережали белорусы (около 50-60 %) и евреи (около 30-40 %) [10, л. 4]. В 1929 г. по итогам проведённой белорусизации отмечалось, что в окрисполкомс русские составляли 2,9 %, в АПО округа — 20 % [3, л. 5].

Схожая картина уменьшения числа русских наблюдалась и в об­щественных организациях округа. В Мозырском округе националь­ный состав окружной организации ЛKCM характеризовался наличи­ем 58 русских в 1924 г. (24,3 %) и 42 — в 1925 г. (11,9 %). [7, л. 22]. В Наровлянской организации комсомола к 8 октября 1925 г. из 157 членов русских было 7. Констатируя уменьшение числа русских в организациях ЛKCM Мозырского округа, партийные статистические документы объясняют это снятием с окружного учёта красноармейцев-комсомольцев, большинство из которых являлись русскими по национальности [8, л 43-45]. Если изучить национальный состав профсоюзов Мозырского округа, можно убедиться в присутствии русских в них, хотя количество их весьма различалось. Например, в составе профсоюза портных насчитывалось двое русских, в проф­союзе работников деревообрабатывающей промышленности — 180, в профсоюзе совторгслужащих — 26, транспортников -11, медицин­ского труда — 25, земельных работников — 84, работников просвеще­ния — 34, пищевиков — 1, строителей — 8, работников кожевенной промышленности — 11, водников — 3, работников искусства — 9. Всего в профсоюзной системе округа было 650 русских [6, л. 23]. На Мозырскую конференцию профсоюзов 1925 г. прибыло 58 делегатов с решающим голосом. Русских из них было 5 человек. [12, л. 6]. Из ответственных профсоюзных работников составлялись точно такие же списки, как и из работников партийных, где содержались их ан­кетные данные, включая и национальность. Пример такой заполнен­ной анкеты: „Лобашов Николай Иванович…, русский…, из Нижего­родской губернии. Из крестьян…, но профессии столяр, окончил сельскую школу. Член профсоюза строителей”. Таким образом, как мы видим, русские профсоюзные активисты также получали места в подобных списках [13, л. 1].

Следует также отметить, что в 20-е гг. не ослабевало такое явле­ние, как всеобщая подозрительность. Исключеним не был и Мозырский округ БССР. Люди довольно строго карались за утрату бди­тельности. Среди них были и русские по национальности Пример такого конфликта освещает один из протоколов Мозырской окруж­ной контрольной комиссии: „Никифорович…, русский… Не проявил бдительности при выборах в сельсовет”. Далее в протоколе комиссии отмечалось, что обвиняемый был приговорён к году лишения свобо­ды [14, л. 8].

Советская система оказывала своё влияние и на культурную жизнь русских в Мозырском округе. В частности, её представителя­ми проводились мероприятия по борьбе с религией. Так, в письме к секретарю Калинковичского райкома прозвучали такие установки: „26 апреля 1925 г. в Калинковичах в здании железнодорожного клуба состоится суд над священником Екимовской церкви за подпольное преподавание закона Божьего. Приглашать крестьян и железнодо­рожных рабочих, как русских, так и белорусов” [15, л. 112] в то же время большевистская партия боролась за повышение уровня гра­мотности среди своих членов, в том числе и русских по националь­ности. Например, согласно статистической сводке по Мозырскому округу на 15 сентября 1928 г. в совпартшколах вырисовывалась сле­дующая статистическая картина представительства русских: в горо­дах в вечерних совпартшколах с годичным курсом обучения зани­малось двое русских, с 2-годичным курсом обучения — трое. В сель­ской местности в годичных совпартшколах в районных центрах ок­руга было 9 русских, в деревенских партшколах — 22, в предметных кружках — 2, в политических кружках по азбуке ленинизма — также 2. Всего — 40 человек [ 16, л. 83 ].

Подводя итог, можно сказать, что русское население Мозырско­го округа БССР в 20-е гг. XX в., несмотря на свою относительно не­большую численность и достаточно скромное представительство в органах власти, приняло участие во многих социально-политических процессах, происходивших в названное время в месте его прожива­ния.

Список литературы

1. Пичуков, В. П. Национально-государственное строительство в Беларуси и административно-территориальное устройство Беларуси в 1917-1938 гг. [Текст] / В.П. Пичуков, М. И. Старовойтов // Гомельщина многонациональ­ная. Вып. 1 . — Гомель: ГГУ им. Ф.Скорины, 1999. — 235 с.
2. Перепись населения 1926 г. — М.: ЦСУ СССР, 1927.
3. Нацыянальная праца, звесткі, даклады 1926-27 гг. — ГАООГО. — Ф. 69. — Оп. 1. — Д. 591.
4. Протько, Т. С. Советская тоталитарная система в Беларуси в 1917-1941 годах [Текст] / Т. С. Протько. — Мн.: Тесей, 2002. — 687 с.
5. Материалы II Окружной партийной конференции 1925 г. // ГАООГО. — Ф. 69. — Оп. 2. — Д. 41а. — Л. 42.
6. Протоколы и выписки заседаний бюро Мозырского ОК 1925 г. // ГАООГО. — Ф. 69. — Оп. 2. — Д. 139.
7. Матэрыялы аб правядзенні нацыянальнай палітыкі 1925 г. // ГАООГО. — Ф. 69. — Оп. 1. — Д.252.
8. Матэрыялы па рабоце партшкол і вузаў 1925 г. // ГАООГО. — Ф. 69. — Оп 1. — Д. 445.
9. Старовойтов, М. И. Белорусизация на Гомельщине [Текст] / М. И. Ста­ровойтов, А. И. Зеленкова // Гомельщина многонациональная. Вып. 2. — Гомель : ГГУ им. Ф. Скорины, 1999. — 135 с.
10. Нацпалітыка 1926-27 гг. // ГАООГО. — Ф. 69. — Оп. 1. — Д. 839.
11. Выводы работы нацменьшинств по белорусизации 1929 г. // ГАООГО. — Ф. 69. -Оп. 2. — Д. 497.
12. Материалы окружной профсоюзной конференции 1925 г. // ГАООГО. — Ф. 69.-Оп. 1. — Д. 311.
13. Списки беспартийных ответственных работников 1925 г. // ГАООГО. — Ф. 69. — Оп. 2. — Д. 40.
14. Об исключённых и выбывших из партии 1927 г. // ГАООГО. — Ф. 69. — Оп. 2. — Д. 191.
15. Переписка Мозырского ОК с райкомами и укомами 1925 г. // ГАООГО. — Ф. 69. -Оп. 1. — Д. 144.
16. Статистические сведения по агитпропработе Мозырского ОК КП(б)Б 1928 г. // ГАООГО. — Ф. 69. — Оп. 2. — Д. 331.

Автор: Р.С. Рязанов
Источник: Гомельщина в событиях 1917–1945 гг.: материалы науч. практ. конф. / ред. кол. : А.А. Коваленя [и др.]. – Гомель, 2007. Ст. 238-244.