Проведение национальной политики в Буда-Кошелёвском районе в 1920-е годы (по материалам Любавинского польского нацсовета)

Декларация о независимости БССР от 1 августа 1920 г. преду­сматривала вовлечение в “советское строительство самых широких трудовых масс”, “полное равноправие языков” в отношениях с госу­дарственными учреждениями, “в организациях и учреждениях на­родного просвещения и социалистической культуры” [1, с. 32]. С 1924 г. национальная государственная политика в БССР, которая получила название “белорусизация”, начала приобретать всё более интенсивный характер. Она включала комплекс определённых меро­приятий в области национальной культуры, языка, подготовки кад­ров на местах, пробуждения национального самосознания и т. д. Нельзя было не учитывать тот факт, что на территории БССР прожи­вали представители различных национальностей, с интересами кото­рых необходимо было считаться. Эго определило курс на проведение национальной политики среди еврейского, польского, латышского и др. населения БССР. Конституция БССР 1927 г. признавала “равен­ство прав граждан, независимо от их расовой и национальной при­надлежности” [2, с. 14].

Отношение советской власти к полякам во многом определилось нацполитикой, в рамках которой польскому населению в Беларуси представлялись “все права, обеспечивающие свободное развитие культуры, языка и выполнение религиозных обрядов” [3, с. 48]. Соз­даются особые органы и учреждения по делам польского нацменшинства (польбюро), что предполагало содействие обслуживанию польского населения, т. е. советизации. Кроме того, постановлением ЦИК БССР VI созыва от 15 июля 1924 г. “О практических мероприя­тиях по проведению национальной политики” предусматривалось в ме­стностях, где компактно проживало значительное число иноэтничного населения, создание национальных сельсоветов и районов.

Польские сельские нацсоветы начали организовываться во второй половине 1924 г. Они были первыми ячейками польской национальной автономии в деревне. Основными их функциями были: широкая совети­зация польского населения края, организация обслуживания поляков на их родном языке через советскую администрацию, пропаганда среди крестьяи-католиков идей большевистской партии [4, с. 137].

К 1927 г. в БССР было организовано 38 нацеоветов: 18 еврей­ских, 13 польских, 4 латышских, 1 русский, 2 немецких. Нацсоветы делились на местечковые и сельские (14 местечковых, 24 сельских) [5, с. 13].

В Бобруйском округе постановлением окрисполкома от 03.11.1924 г. было организовано 2 польских национальных сельсовета — Наталовский (Кличевский район) и Любавинский (Буда-Кошелёвский район). По данным на 1929 г., Любавинский сельсовет являлся одним из 22 польских нацеоветов БССР.

Первыми активистами-организаторами Любавинского нацсовега были П. Т. Хилькевич, И. И. Радзевич, К. И. Круковский, А. П. Ясин­ский и др. В ноябре 1924 г. состоялись выборы, в ходе которых оп­ределился состав руководства нацеовета: председатель — Хилькевич Николай Тарасович, секретарь — Радзевич Иосиф Иванович. Боль­шинство членов нацеовета были в возрасте от 25 до 40 лет, малогра­мотные или самоучки, отслужившие в Красной Армии. Председатели и секретари сельсовета обязательно должны были пройти курсы под­готовки при окрисполкоме. На время учебы необходимо было пред­ставить кандидатуру на замену из числа членов сельсовета. Предсе­датель или секретарь, который по своей воле уходил с должности до перевыборов, должен был выплатить средства, затраченные на его “нравоучение” [6, с. 4].

При сельсовете создавались различные комиссии (налоговая, зе­мельная, лесная, кооперативная, благоустроительиая, культсанитарная), члены которых избирались из представителей всех населённых пунктов данной территории. Заседание комиссий проходили в соот­ветствии с ежемесячным календарным планом работы Любавинского нацеовета. Члены комиссий обсуждали важнейшие вопросы и “те­кущие дела”, зачитывались доклады, отчетные сообщения. На засе­даниях пленума сельсовета с отчетами выступали председатели каж­дой комиссии, руководство сельсовета, а также «культпросветработ­ники» — учителя польской школы, заведующий сельским клубом и избой-читальней, руководители кружков и т. д. Протоколы заседа­ний, о которых не нужно было сообщать районной администрации (в очень редких случаях), оформлялись на польском языке. В целом же делопроизводство в нацсовете велось на белорусском языке, так как в районном руководстве не было специалистов, владеющих поль­ским языком. За каждым из членов сельсовета была закреплена оп­ределённая территория, где он вёл организационную работу среди населения и нёс полную ответственность за исполнение распоряже­ний руководства.

Важнейшей задачей нацсовета было вовлечение местных поляков в общественно-политическую жизнь. Власть отмечала, что в районе недостаточно коммунистов-поляков, слабая организация партячеек, нет постоянного руководства комсомольской работой среди поль­ской молодёжи [7, с. 15].

Опорой нацполитики и активным её проводником призваны были стать первичные парторганизации КП(б)Б, создаваемые при сельсо­ветах и колхозах. На 1931 г. в Буда-Кошелевском районе действовало 5 территориальных ячеек при сельсоветах: Кошелёвском, Буда-Кошелевском, Недойском, Рогинском, Буда-Люшевском, Любавинском. При колхозах, совхозах и производственных предприятиях также соз­давались комсомольские производственные ячейки. В 1933 г. в Буда-Кошелевском районе действовало 37 ячеек, из которых одна в Люба­винском сельсовете — при колхозе им. Дзержинского. Организацион­ное ядро партийно-кандидатской группы Любавинского сельсовета составляли председатель сельсовета, председатель колхоза им. Дзер­жинского, парторганизатор и другие члены партгруппы.

Работа партгруппы организовывалась в соответствии с утвер­ждёнными на партсобраниях планами, в которых определялось раз­граничение обязанностей её членов. Примером может послужить представленный план работы кандидатской партийной группы Лю­бавинского сельсовета на март — апрель месяцы 1936 г.

В комсомольской ячейке при колхозе им. Дзержинского в 1931 г. состояло 20 человек [8, с. 5]. На каждого члена составлялась харак­теристика, которая отражала сведения о национальности, партийности, социальном положении, уровне образования, занимаемой долж­ности и т. д. Из 20 комсомольцев ячейки 13 были польской нацио­нальности. Характеристики в большинстве случаев составлялись по единому образцу, выделяя “наиболее важные” аспекты. Вот одна из них:

Характеристика на члена КП(б)Б ячейки к-за им. Дзержин­ского Гулевича Станислава Ивановича.

Член КП(6)Б с 1931 г., крестьянин-бедняк, родился в 1905 году. Колхозник с 1930 года. В Красной Армии и др. армиях не служил, об­разование низшее, в 1931-1932 учіиіся в Могилёвском ПАТ, не окон­чил. В других партиях не был. В настоящее время работает предсе­дателем колхоза им. Дзержинского, состоит членом президиума сельсовета. На общественной работе активно принимает участие. Поручение ячейки выполняет добросовестно [9, с. 5].

Все члены и кандидаты партгруппы должны были обязательно пройти “партучёбу”. В д. Любавин была организована вечерняя шко­ла для коммунистов, занятия в которой проводились 5-6 раз в месяц. Слушателей регистрировал секретарь школы в специальном журнале учета посещаемости, так как явка на занятие была обязательной. В 1933 г. в партшколе был 21 слушатель вечерних курсов [10, с. 2].

Любавинские коммунисты находились в центре различных обще­ственных кампаний; участвовали не только в районных конферен­циях и съездах, но также и на Всебелорусских совещаниях. Напри­мер, в 1929 г. Антон Козловский был направлен делегатом от Люба­винского сельсовета в Минск на Всебелорусское совещание ноляков-активистов.

В целом в БССР с 01.12.1925 г. по 01.12.1926 г. было проведено 67 районных конференций крестьян-поляков с участием 3685 чело­век, 37 конференций крестьянок-полек (1110 делегаток) и 37 конфе­ренций молодёжи (1123 человек). В марте 1926 г. состоялся 1-й Всебелорусский съезд крестьян-поляков (97 человек) [11, с. 11]. На уча­стие в подобных мероприятиях выделялся обычно председатель сельсовета или секретарь, поэтому необходимо было определить временную замену на должность, чаще всего из состава членов сель­совета.

О том, что поляки в большинстве случаев не оставались в сто­роне от общественно-политической жизни, свидетельствуют избира­тельные кампании нацсовета. Например, в 1925 г. из общего числа избирателей района — 1205 человек на выборы явилось только 205 (это составило 17 % участия), и в целом избирательная кампания объявлялась проваленной, переизбранию подлежало 12 сельсоветов в районе. А участие населения Любавинского сельсовета на фоне об­щей слабой политической активности населения района отличалось самым высоким показателем. Составлялись списки лиц, лишённых избирательных прав. По конституции 1927 г. таковыми являлись:

— лица, прибегающие к наемному труду с целью извлечения при­были;

— лица, живущие на нетрудовой доход;

— частные торговцы;

— служащие, агенты бывшей полиции;

— лица, признанные душевнобольными и умалишёнными;

— духовные служители религиозных культов;

— лица, осужденные за корысть и порочащие преступления.

Особое внимание советское руководство уделяло работе среди

польских женщин. Властями отмечалось, что среди женского насе­ления весьма развит “религиозный фанатизм”, но эта “небольшая консервативная часть населения” непременно должна сотрудничать с советской властью. “Женработа” проводилась по линии организации делегатских собраний, женских кружков (домоводства, кройки и ши­тья и т. д.). Ставилась задача, чтобы женщины принимали участие в общественной работе, помогали поднимать хозяйство. На делегат­ских собраниях женщины-активистки заявляли, что хотят приоб­щиться к работе советских органов, стать образованными и созна­тельными. Эта часть польских женщин принимала активное участие в выборах сельсовета, в работе различных районных конференций, состояла в партийных ячейках. Первые учителя Любавинской поль­ской школы и воспитатели детских яслей (Столыпко Янина, Голывнева Зинаида, Юхневич Стефания, Чернушевич Емилия) являлись “главными организаторами и ответственными общественными ра­ботниками”. Активными общественницами в Любавинском сельсо­вете были также Юхневич Янина, Контовт Евдокия, Ясинская Мария и другие женщины — члены КП(б)Б. Из их числа руководство сельсо­вета готовило профессиональные кадры для работы в колхозе им. Дзержинского. Например, в 1936 г. Доморацкая М., Ясинская П., Чернушевич А. были направлены на курсы бригадиров при РК КП(б)Б.

Женорганизаторы должны были вести “живую работу среди женщин”, которые, как отмечали местные власти, “легко поддаются влиянию кулаков и ксендзов и по своей отсталости устраивают сво­им мужьям скандалы против вступления в колхозы”.

Можно констатировать, что имелся устойчивый слой местных женщин — полек, поддерживающих советскую власть и являвшихся её активными функционерами. Но основная часть женщин остава­лась безучастной к общественной жизни. По Буда-Кошелевскому району наиболее редко женские собрания проходили именно в Любавинском сельсовете. Районная администрация настоятельно реко­мендовала руководству сельсовета “серьёзно взяться за разъясни­тельную работу среди отсталых слоев женщин деревни”. При избе-читальне была организована “детская комната”, в 1930 г. в д. Люба­вин были открыты детские ясли.

В целом культурно-просветительская работа среди польского на­селения была возложена на сельский клуб, избу-читальню, польскую школу, курсы ликвидации неграмотности.

Система образования в БССР в этот период развивалась в общем русле национальной политики. В 1926-1927 гг. школы распределя­лись по национальностям следующим образом: белорусских школ-четырехлеток было 85,3, еврейских — 3,1 %; польских — 2,6 %; школ-семилеток — белорусских — 66,6, еврейских — 18,2, польских — 3,8 %. [12, с. 70].

Общее число детей польской национальности, обучающихся во всех четырехлетках БССР, составило 1089 человек, в семилетках — 3734 человека.

Большое количество детей польской национальности не обуча­лось в польских школах. Это было связано с тем, что польские шко­лы строились в местностях компактного проживания поляков. Но чаще всего польское население было расположено по деревням, околицам, хуторам и поселкам, находящимся на значительном рас­стоянии друг от друга. Работа в польских школах не была поставлена на должном уровне: неудобные помещения, непрофессионально со­ставленные учебные планы, слабая организация самого учебного процесса и, самое главное, нехватка польских учителей. Большин­ство польского учительства не имело специальной подготовки. Очень часто в польских школах работали студенты педагогических техникумов, отозванные с ІІ-ІІІ курсов. Такой же тяжёлой была си­туация и в Любавинской школе, которая являлась единственной польской школой в Буда-Кошелёвском районе. До 1924 г. препода­вание в данной школе не велось на польском языке. Местные акти­висты неоднократно обращались в районо с просьбой открыть в д. Любавин польскую школу, но власти опасались, что “население будет читать Псалмы, а не учиться по-польски”.

Райуполномоченный по ликвидации неграмотности на террито­рии Любавинского сельсовета И. Столыпко отмечал, что в “других школах учатся коренные белорусы, а в Любавине — поляки, которым необходим польский язык, но они не прочь изучать другие языки, но обязательно польский, для этого нужно открыть польскую школу”. Школу в д. Любавин посещали дети шести населённых пунктов сельсовета. С 1924 г. школа была однокомплектной, часто сменялись учителя. Первыми польскими учителями были Вацек Михайловский, затем Сталыпко Янина. Польских учебников было недостаточно, по­этому на уроках ученики читали периодическую печать и другую литературу на польском языке.

Большая половина детей Любавинского сельского совета не по­сещала школу. В официальных отчетах руководства отмечалось, что уже к 1934 г. в Буда-Кошелевском районе в группе от 8 до 18 лет бы­ли обучены — 92,1 %; мужчины от 18-21 года — 96,3 %; женщины от 18-21 года — 63,2 % [13, с. 258].

Подавляющий процент неграмотных составляло взрослое населе­ние, несмотря на то, что в это время действовали пункты по ликви­дации неграмотности. Сложности возникали из-за нехватки массовой литературы и учебников на польском языке, которые были дорогими и малораспространёнными. В д. Любавин функционировала изба-читальня па 60 мест, при которой была организована библиотека, спра­вочное бюро, читальный зал. Эго был своеобразный центр политра­боты среди местного населения (подготовка к перевыборам сельсо­вета, работа среди бедноты, пропаганда решений партий и т. д.). Обязательной была организация различных кружков — политических, литературных, агрономических, драматических, кройки и шитья и т.д.

В избу-читальню выписывались периодические издания, такие как “Правда”, “Беднота”, “Крестьянин”, “Безбожник”, “Красная сте­на”, “Работница” и польскоязычная еженедельная газета “Orka” (ор­ган польбюро ЦК КП(б)Б. Издавалась с марта 1926 г.). Власти не без основания считали, что данная периодика отражала основные мо­менты проведения официальной политики государства и являлась “важным средством информации, политического просвещения и вос­питания”. Работники школы и руководство сельсовета “вербовали” и индивидуальных подписчиков: на каждые 10 дворов обязательно должна была выписываться хотя бы одна газета.

Изданием литературы на польском языке занимались специаль­ные польские издательства. В Буда-Кошелёвском районе была сде­лана попытка организовать выпуск польскоязычной газеты. В 1931 г. постановлением секретариата ЦК КП(б)Б “Аб раённым і нізавым друку на мовах нацыянальнасцей»” отмечалось необходимым обес­печить в колхозе им. Дзержинского издательство стенографической многотиражки на польском языке. Местный польскоязычный перио­дический печатный орган был необходим властям прежде всего как средство агитационного воздействия на населения и освещения наи­более “актуальных проблем”: объяснение задач 5-летнего плана, о колхозном строительстве, о сельскохозяйственной кооперации, со­циалистических соревнованиях и т. д.

К сожалению, изученные документы и сведения современников не дают возможности констатировать факт осуществления данного постановления на практике.

Для “освещения жизни деревни через печать” был выделен сель­ский корреспондент — Левкович Стефан Иванович. Заметки о жизни в д. Любавин отправлялись также в редакции таких газет, как “Калгаснік Беларусі”, “Беларуская веска” и т. д.

Таким образом, можно отметить, что проведению национальной политики в отношении польского населения Буда-Кошелёвского района способствовало наличие устойчивого слоя поляков-активистов, которые приняли советскую власть и всячески её поддержи­вали. Вместе с тем власти отмечали, что среди местных поляков “со­хранилось чувство национального единства”, а также “религиозный фанатизм”. Ведению советской работы “мешали остатки шляхетской чести, которая не позволяет беднякам и середнякам, считающих себя шляхтой, встать на сторону советской власти”. Задачей нацсовета явилось не только “втянуть поляков в социалистическое строитель­ство”, но и переломить их сознание, “перевоспитать”. С этой целью бы­ли созданы сельский клуб, изба-читальня, польская советская школа. Важнейшим органом общественно-политической работы с населением являлись первичные организации КП(б)Б. Все это находилось в ведении Любавинского польского нацсовета, ставшего в 1920-30-х гг. рычагом управления советской власти и одним из центров проведения в жизнь “польского советского эксперимента”.

Список литературы

1. Костюшко, И. И. Польское национальное меньшинство в СССР (1920-е гг.) / И. И. Костюшко. — М.: Ин-т славяноведения РАН, 2001. — 223 с.
2. Конституция БССР (Основной закон) Белорусской Советской Социалистической Республики // Восьмы Усебеларускі З’езд Саветаў Рабочых, Сялянскіх і Чырвонаармейскіх Дэпутатаў (Стэнаграфічная справаздача). — Мн., 1927. — С. 444-455.
3. НАРБ. — Ф. 4. — Оп. 3. — Д. 177.
4. Iwanow М. Pierwszy narуd ukarany. Polacy w Zwi№zku radzieckim 1921-1939. — Warszawa-Wroslaw, 1991.
5. НАРБ.-Ф. 701. — Оп. 1.-Д. 31.
6. ГАГО. — Ф. 782. — Оп. 5. — Д. 4.
7. ГАООГО — Ф. 253. — Oп. la. — Д. 105.
8. ГАООГО — Ф. 253. — Oп. 2a. — Д. 93.
9. ГАООГО. — Ф. 1763. — Oп. 1. — Д. 3.
10. ГАООГО. — Ф. 1763. — Оп. 1.-Д.6.
11. НАРБ. — Ф. 4.— Oп. 3. — Д. 182.
12. Пушкін, І. Дзейнасць школ нацыянальных дыяспар БССР у 1920-я гг. / І. Пушкін // Нацыянальная адукацыя : тэматычны зб. навук, прац. Кн. IX. Адукацыя дыяспар. — Брэст, 1998.
13. Памяць. Буда-Кашалёўскі раён. У 2 кн. Кн. 1. — Мн.: БЕЛТА, 2001. — 446 с.

Автор: Е.Г. Трубчик
Источник: Гомельщина в событиях 1917–1945 гг.: материалы науч. практ. конф. / ред. кол.: А.А. Коваленя [и др.]. – Гомель, 2007. С. 263-271.