В начале 19 века российская историография пребывала в стадии своего становления, а положение в области исторического самосознания крайне противоречиво. С одной стороны, наблюдается массовый интерес к отечественной истории. Например, первые восемь томов «Истории государства Российского» Н.М. Карамзина, вышедшие в 1818 г. в 3 тыс. экземпляров, были распроданы в течение одного месяца и потребовалось второе издание [4, с. 84]. Но с другой стороны, министр народного просвещения граф П.В. Завадовский считал, что “писателю просвещенному довольно было бы и одной страницы» для русской истории до Петра Великого [2, с. 135]. Памятники, подготовленные Румянцевским кружком и печатавшиеся тиражом всего в 600 экземпляров, оставались нереализованными всю первую половину XIX века [2 с. 32]. Тем не менее, это было время, по словам Н.М. Карамзина, когда «патриотическое самопрославление уступило место национальному самопознанию» [4, с. 84]. Не исторический рассказ, а критическое изучение и издание источников были ближайшей задачей русской исторической науки. Великой заслугой графа Николая Петровича Румянцева является создание бесценного фонда памятников книжной культуры. Для реализации крупномасштабного проекта — создания русского аналога французского «Дипломатического корпуса» Дюмона — Н.П. Румянцеву необходим был круг единомышленников-профессионалов, которые составили ядро так называемого Румянцевского кружка. Членом этого кружка был и протоиерей Иоанн Григорович.
Иван Иванович Григорович, уроженец города Пропойска, ныне Славгород, родился 1 сентября 1790 года в семье священника. Его отец после окончания Киевской духовной академии преподавал риторику в Могилевской духовной семинарии. Позже отец будет служить в Рогачеве, Пропойске и, наконец, в гомельском имении графа Н.П. Румянцева. В семье было пятеро детей — три мальчика, две девочки. Жили скудно, поэтому комендант рогачевской крепости записал двух старших сыновей — Василия и Григория — в свой батальон сержантами, чтобы они имели право на паек. До десяти лет Иван Григорович жил в Пропойске. Отец дал ему начальное образование, уделив особое внимание греческому и латыни. В 1802 г. Иван поступил в Могилевскую духовную семинарию. Способности к языкам обеспечили Ивану место преподавателя греческого и латинского языков в Могилевском духовном уездном училище. Живя в Могилеве, Григорович приезжал в Гомель к родителям, где и был представлен Н.П. Румянцеву. Н.П. Румянцев, заметив способности и рвение к наукам Ивана Григоровича, способствовал его поступлению в 1815 году в Санкт-Петербургскую Духовную академию, перечисляя на его содержание 350 рублей ежегодно. Будучи студентом, И. И. Григорович сотрудничает с Румянцевским кружком. В 1819 г. Григорович занимается переводом с латыни трудов известного историка книги, директора Ягелонской библиотеки Г.С. Бандтке, который в библиотеку Румянцева отправил свою «Историю Польской Короны» и «Краковские записки» 1814-1815 гг. Бандтке предложил заняться историей издателя Фиоля, который напечатал первые славянские книги кирилловским шрифтом в конце 15 века. Перевод «Истории Фиоля» был выполнен Григоровичем по заказу канцлера Румянцева [3, с. 209]. При содействии Румянцева в 1821г. в Москве был издан «Исторический и хронологический опыт о Посадниках Новгородских. Из древних Русских летописей» — студенческая работа И. И. Григоровича.
В 1819 г. выпускник академии, кандидат богословия И.И. Григорович принимает решение вернуться в Гомель и занять место отца в качестве священника Петропавловского собора. Н.П. Румянцев пишет своему воспитаннику в этой связи: «Вы имеете право руководить своей судьбой, а я уважительно отношусь к духовному званию и не сужу, что Вы ему отдали предпочтение перед другими. Я Вас за это хвалить должен, что искренняя любовь к родителю тянет Вас в Гомель, однако нельзя не обратить внимание, что это отсекает Вас от моих планов. Увидев в Вашем лице выдающиеся способности к исследованию и переводу наших летописей, я б хотел, чтобы Вы посвятили себя этой работе и остались в столице среди многочисленных источников, пользуясь многочисленными библиотеками» [1, с. 7]. Тем не менее, 28 января 1820 года Григорович был рукоположен в священника могилевским архиепископом Даниилом.
Опасения Румянцева оказались напрасными, отец Иоанн Григорович продолжает свою историографическую деятельность, исследуя архивы Северо-Западного края, которые были полны невостребованных бумаг. В одном из монастырей Полоцка обнаружено Добрилово Евангелие 1164 г. В монастыре Гродненской губернии найдена Супральская летопись. В Гродно напали на след архива Сапегов. В поисках старинных манускриптов приходилось сталкиваться с трудностями: первоисточники были рассеяны по канцеляриям, городам, монастырям, зарубежным архивам, хранились без надзора в плохих помещениях, а порой пергаментные манускрипты выбрасывались как ненужный хлам. Многое было потеряно во время войны 1812 года. Так, например, пострадал Радзивиловский архив, — солдаты резали пергамент и подтачивали на подтяжки, с грамот срывали и похищали печати [4, с. 109-110]. То, что осталось от него, так же попало в поле зрения И.И. Григоровича.
В поисках древних раритетов использовался метод сплошных просмотров, часто неоднократных. В розысках И.И. Григоровичу помогал штат сотрудников, привлеченных Н.П. Румянцевым: А.М. Дорошкевич, И. Сыщанко, Н.Н. Данилович, И.Н. Лобойко, Н.Г. Горатынский, Н.А. Мурзакевич, И. Шулякевич. Было обследовано более 30 государственных, частных и церковных хранилищ, составлено несколько тысяч копий документов [3, с. 211]. Беларусь (Гомель, Полоцк, Вильно) стала, наряду с Москвой и Петербургом, третьим российским научным центром Румянцевского кружка. К 1823 г. в Г омеле накопилось богатое собрание документов, позволившее о. Иоанну поставить перед Н. П. Румянцевым вопрос об издании древних источников по истории Западного края. Румянцев в ответ пишет Григоровичу: «Хвалю тот план, который Вы начертали себе для введения к изданию Белорусских грамот. Конечно, дух папизма, как пишете, надобно обнаружить, но без всякой желчи и той ненависти, которую часто являли наши духовные особы к католической религии. Известная мне крутость духа Вашего ручается, что Вы напишете справедливо, и тем отдалите от себя могущие быть укоризны» [3, с. 211]. В 1824 г. на средства Н. П. Румянцева издана первая часть «Белорусского архива древних грамот», подготовленная о. Иоанном. Отправляя первый экземпляр Григоровичу накануне Пасхи, Румянцев приписал: «Примите вместо красного яйца…» [1, с. 9]. Во вступительной статье к «Архиву Белорусских грамот» Григорович подчеркнул, что многие документы имеют отношение не столько к российской истории, сколько к истории Беларуси и именно поэтому интересны. Довольно смело и патриотично, если соотнести это высказывание с официальной политикой в отношении Западного края вообще и белорусов в частности. Н.П. Румянцев, ознакомившись с документами, посоветовал Григоровичу составить русско-белорусский словарь.
Особо стоит отметить «Белорусскую иерархию», составленную И.И. Григоровичем. Перечисляя архиереев Могилева, Витебска, Полоцка отдельно православных и униатских, И.И. Григорович, через хронологию, установление места погребения и перезахоронения архиереев, попытался установить причины изгнаний некоторых из них, дипломатически замалчиваемые. «Белорусская иерархия» вмещала в себя очерк о Могилевской семинарии со списком ее ректоров и префектов, описания православных, старообрядческих белорусских монастырей. Можно сказать, что это был первый труд такого рода в российской историографии. В 1824 году рукопись «Белорусской иерархии» Григорович отправил Киевскому архиепископу Евгению Болховитинову, который сделал необходимые правки и советовал, как можно быстрее издать этот труд. Архиепископ сам был заинтересован в работе И. И. Григоровича, так как аналогичный труд писал по Украине. Много позже сын И. И. Григоровича Николай в библиографическом очерке отмечал, что рукопись «Белорусской иерархии» была отклонена Синодом, где и осталась в хранении. В советский период считалось, что рукопись безвозвратно потеряна. Сегодня установлено, что «Белорусская иерархия» хранится в Отделе рукописей Российской Национальной библиотеки в Санкт-Петербурге [1, с. 18].
Кроме того, о. Иоанн Григорович составил научное описание рукописных книг Румянцевской библиотеки, среди них такие памятники как Добрилово Евангелие 1164 г, Кормчая книга, Служебник 14 века, Лавришевское Евангелие 13 века.
В 1827 г. о. Иоанн за хорошую службу был награжден фиолетовой скуфьей. В 1829 г. он переведен в Витебск и назначен ректором витебских училищ, позже работал учителем в витебской гимназии. В Витебске, во время посещения города Николаем І, духовник царя познакомился с отцом Иоанном, который произвел сильное впечатление на него. В результате Иоанн Григорович был приглашен в Петербург протоиереем в лейб-гвардии финляндский полк. Будучи главным редактором актов археографической комиссии, он продолжал публиковать историографические материалы («Известия о древнем храме Христа Спасителя, построенного в 12 веке, преподобною Ефросиньею близ Полоцка», «Историческое сведение о жизни Митрофана первого Воронежского епископа», «Переписка пап с российскими государями», 4 тома «Актов Западной России».) Протоиерей Иоанн Григорович подготовил к изданию со своей вступительной статьей сочинения Георгия Конисского. (Этому знаменитому белорусскому архиерею мать Иоанна приходилась племянницей.) Издание высоко оценил А. С. Пушкин, отметив, что протоиерей Иоанн Григорович «оказал обществу важную услугу» [1, с. 13]. За службу в комиссии о. Иоанн был награжден орденом Св. Анны с Императорской короной, за службу в церкви Аничкого дворца — орденом Св. Владимира 4-ой степени.
В 1847 г. князь Ширинский-Шахматов, тогдашний товарищ министра народного просвещения, предложил о. Иоанну издать «Словарь белорусских наречий», напомнив аналогичное пожелание Н. П. Румянцева двадцатилетней давности. Но закончить работу над «Словарем» не удалось, в октябре 1852 года протоиерей Иоанн Григорович умер и был похоронен на Волковском кладбище Санкт-Петербурга. Плодотворную деятельность о. Иоанна можно во многом объяснить его отношением к жизни и долгу человека перед Богом, давшем эту жизнь: «В чем наибольшее ослепление наше? В том, очевидно, что мы не хотим и подумать, что время быстротечно и бежит с невероятной скоростью. И если каждая минута жизни протекает один раз и уже не вернется к нам, значит, каждая минута делается важной в вечности, она всю вечность будет одинаковой» [1, с. 11]. Эпитафией его научной деятельности могут быть его слова из письма брату: «Наша Беларусь не исчезнет с лица земли, пусть знает мир, что было время, когда она была более славной и добродетельной, чем сейчас» [1, с. 15]. На могильном камне Иоанна Григоровича его дети написали «Ne frustra videar vixisse» («Мне кажется, что не зря жил»).
- Грыгаровіч, І. І. Беларуская ієрархія [Текст] /1. І. Грыгаровіч. — Мн.: беларуская энцыклапедыя імя Пятруся Броукі. — 1992. — 102 с.
- Клейменова, Р. Н. Книжная Москва первой половины XIX века. [Текст] / Р. Н. Клейменова. — М.: Наука, 1991. — 240 с.
- Молчанов, В. Ф. Книжная культура России XIX века. Эпоха, судьба наследие Н. П. Румянцева [Текст] / В. Ф. Молчанов. — М.: Пашков дом, 2006. — 468 с.
- Сараскина, Л. И. Граф Н. П. Румянцев и его время [Текст] / Л. И. Сараскина. — М.: «Наш дом», 2003. — 168 с.
Авторы: И.А. Грищенко, О.Н. Окрут
Источник: Православие на Гомелыцине: историко-культурное наследие и современность [Текст]: сборник научных статей / Г. А. Алексейченко (ответств. ред.) [и др.]; М-во образования РБ, Гомельский госуниверситет им. Ф. Скорины. — Гомель: ГГУ им. Ф. Скорины, 2010. – 212 с. Ст. 30-35.
