Преобразования в кооперативных организациях Гомельщины в 1920-е годы: политико-правовой аспект

О необходимости установления прочного партийного контроля над кооперативным дви­жением заявил в своем докладе на XII Всебелорусской партийной конференции в марте 1923 г. народный комиссар земледелия БССР А.С. Славинский. По его мнению, кооперация была средством политического воздействия и руководства той частью населения, на которую нельзя было повлиять через профсоюзы, а именно на крестьянство [1, л. 217-218]. Здесь необходимо подчеркнуть, что если партийное руководство профсоюзами было закреплено еще резолюцией Х съезда Российской коммунистической партии (большевиков) (РКП(б) в 1921 г., то в отноше­нии кооперации большую роль играла инициатива местных партийных комитетов.

В докладе представителя Гомельского губернского комитета РКП(б) на Речицкой уезд­ной партийной конференции в октябре 1922 г. говорилось о «важнейшей победе»: сельскохо­зяйственные кооперативы, в которых ведущую роль играли зажиточные крестьяне (сельскохо­зяйственная кооперация № 1), были вытеснены «красной кооперацией» (сельскохозяйственная кооперация № 2), находившейся под контролем большевиков. Победа была одержана путем за­прета всем государственным хозяйственным учреждениям работать по договорам с «номером один». Таким образом, последняя, не встречая поддержки со стороны хозяйственных органов, должна была умереть и слиться с сельскохозяйственной кооперацией № 2.

Однако не все участники конференции одобрили подобный обходной «маневр» c нару­шением социально-экономических прав. Один из выступивших в прениях по докладу, заве­дующий Речицким районным отделением Гомельского губернского союза сельскохозяйствен­ной кооперации Черняк отметил, что на самом деле губернский комитет произвел довольно неудачную операцию над кооперацией. Лишение самостоятельности районных отделений коо­перативных организаций, директивный роспуск их выборных органов противоречили главной задаче кооперации: ведению систематической работы среди крестьянства и привлечения его в кооперативные организации, которую может проводить только выборная кооперация. В заключение своего выступления Черняк делает неутешительный для подлинной кооперации вывод: «Мы кооперацию в Гомельской губернии собираемся похоронить целиком. Каким же образом тогда проводить через кооперацию партийное влияние на массу» [2, д. 136, л. 20-23]. Таким образом, уже в начальный период новой экономической политики, характеризовавшейся либерализацией государства по отношению к свободной кооперации, правам граждан зарож­даются предпосылки для ее последующего огосударствления и фактической ликвидации.

Важнейшей задачей партийных органов по отношению к кооперации было также форми­рование лояльного по отношению к проводимой большевиками политики состава органов управ­ления и контроля (правлений и ревизионных комиссий) кооперативных организаций и их союзов.

Однако речицкие большевики относились к распространению добровольного членства в кооперативах, являвшегося одним из мероприятий новой экономической политики (нэпа), с не­доверием. На совещании партийных работников Речицкого уезда (в январе 1923 г.) подчерки­валась необходимость учитывать «политический момент» демократизации кооперативной жиз­ни: если допустить свободное членство, то кооперацию захватят кулацкие слои населения, а бедняки будут выброшены, партийное влияние из кооперации будет ускользать [2, д. 218, л. 72].

Некоторые опасения у партийных руководителей Речицкого уезда вызывало влияние представителей распущенных политических партий, в частности эсеров. Можно отметить сво­бодное ведение дискуссии на партийном совещании под протокол о степени влияния различ­ных политических партий в советском обществе, обмена мнениями по данному вопросу, что будет практически невозможным в 1930-е гг. Так, уже упоминавшийся заведующий Речицким районным отделением Гомельского губернского союза сельскохозяйственных кооперативов Черняк полагал, что в кооперации не чувствуется влияние других партий: «Есть некоторые эсерствующие, но они не имеют никакого влияния, к тому же некем их заменить». Его оппо­нент, некто Житомирский, был категорически против: «Считаю ненормальным оставление эсерствующих в кооперации. Инструктора райотделений (союзов кооперативов) — не коммуни­сты. Это тоже требует устранения» [2, д. 218, л. 121].

C 1923 г. по решению Центрального комитета Международного кооперативного альянса (МКА) проводилось празднование Международного дня кооперации в первое воскресенье ию­ля во всех странах, кооперативные организации которых входили в состав МКА. Несмотря на объявленный этой организацией нейтралитет в политических и религиозных вопросах, больше­вики использовали это мероприятие для усиления своего влияния на кооперацию. В циркуляре Гомельского губернского комитета РКП(б) от 24 июня 1924 г. отмечалось, что для полной по­беды пролетарской революции во всем мире Коминтерном должны быть завоеваны рабочие кооперативы. Ставились конкретные задачи перед партийными, комсомольскими и профсоюз­ными организациями в связи с праздником: для членов Российской Коммунистической партии (РКП) и Российского Коммунистического Союза молодежи (РКСМ) он должен стать политиче­ской кампанией по разъяснению международных и российских задач Коминтерна и РКП в коо­перации, для членов профсоюзов — такой же политической кампанией и вместе с тем праздни­ком трудящихся.

Вместе с тем следует отметить, что в начальный период нэпа, несмотря на определенную работу по укреплению партийного влияния в кооперации доля коммунистов в ее руководящих органах не была значительной: по состоянию на конец лета 1924 г. большевики имели 30% в составе правлений сельскохозяйственных коммун, 45% — в составе кредитных сельскохозяйст­венных товариществ, 16,3% — сельскохозяйственных артелей, 12% — общих сельскохозяйствен­ных товариществ [2, д. 218, л. 35, 57]. Возможно, в середине 1920-х гг. среди партийной и коо­перативной общественности получает распространение мнение о дальнейшей либерализации режима большевистской диктатуры в отношении негосударственных организаций, выраженное в решении Речицкого уездного комитета большевистской партии по итогам XII уездной пар­тийной конференции (в ноябре 1925 г.): назначенство в советах, кооперации, комитетах взаи­мопомощи и других общественных организациях в практике работы парторганизации отошли в прошлое [2, д. 435, л. 33]. В отчете Гомельского губернского комитета и губернской контроль­ной комиссии Всесоюзной Коммунистической партии (большевиков) (ВКП(б) за 1926 г. (по­следний год существования Гомельской губернии) отмечалось, что при выполнении задачи обеспечения партийного руководства кооперацией не следует нарушать основ выборности, что недопустимы досрочные отзывы или переброска выборных работников — членов партии, что отзывы должны производиться через собрания уполномоченных или совет согласно уставу со­ответствующих кооперативных организаций. По всей видимости, данное решение было следст­вием указаний сверху: при обсуждении тактики партии в ходе перевыборов органов сельскохо­зяйственной кооперации на заседании секретариата ЦК КП(б)Б 21 сентября 1926 г. вместе с на­казами о необходимости серьезного подбора партийных кандидатов на выборные должности было требование придерживаться принципа выборности [3, с. 368].

В октябре 1924 г. всем центральным комитетам коммунистических партий союзных республик, крайкомам, обкомам и губкомам РКП(б) был разослан специальный циркуляр Цен­трального комитета Российской Коммунистической партии (большевиков) (ЦК РКП(б) за под­писью одного из его секретарей Л.М. Кагановича с требованием до XIV съезда партии (ориен­тировочно до конца 1925 г.) на территории всего Советского Союза «перевести на кооператив­ную, торговую и кредитную работу не менее 3 тыс. партийных работников, из которых ответственных руководящих работников должно быть не менее 1 300 чел.» [2, д. 425, л. 36]. Очевидно, что в данном документе речь идет не о рядовых членах органов управления и кон­троля кооперативов, бухгалтерах и экономистах, а о руководителях кооперативных организа­ций и союзов кооперативов. Это свидетельствовало о противоречивости и временном характере относительной либерализации отношений между партией и кооперативными организациями.

В декабре 1926 г. была ликвидирована Гомельская губерния в составе РСФСР, Гомель­ский и Речицкий уезды были переданы БССР. Однако вопрос о проведении политики белорусизации на присоединенных территориях был рассмотрен только в следующем году. В соответ­ствии с постановлением Президиума Центрального Исполнительного Комитета Советов БССР от 17 ноября 1927 г. кооперативные организации Гомельского округа должны были полностью перевести «сваю працу на беларускую мову да 1 ліпеня 1929 г.». Интересно отношение некото­рых жителей Гомеля к белорусизации, изложенное в заметке корреспондента журнала «Полы­мя»: «Перадаю даслоўна ў фанетычнай транскрыпцыі рэплікі адной досыць станавітай жыхаркі г. Гомеля: “Да, это факт, что Гомельская губернія атадет к Белоруссіі. Я, собственно не понімаю для чэго это все делаецца. Па-мойму, это красівы палітічэскі жэст са стараны савецкай власьці. Пахваліцца перад Западам: сматрыце дзескаць, как мы выражаем меньшыя нацыянальнасці. А вы этаго ня дзелаеце. Для меня лічно пусць сабе будзет і Беларусія, но зачем нужэн этат дапатопны беларускі язык — этага я нікак не панімаю”». Данное высказывание принадле­жало частной торговке, недовольной широким распространением магазинов Гомельского цен­трального рабочего кооператива и требованием о переводе на белорусский язык вывесок, ярлы­ков и документации в ее заведении [4, с. 143].

С 1927 г. наметились признаки перемены курса большевистской партии в отношении нэ­повской либерализации. Это нашло свое выражение в кооперативной политике, стремлении к полному замещению состава органов управления и контроля членами партии, комсомола, ли­цами, «социально близкими Советской власти». Формально этот процесс требовали проводить «в рамках кооперативной демократии», однако таким образом добиться преобладания комму­нистов в кооперации удавалось далеко не всегда.

Последние годы нэпа характеризуются массовыми чистками личного состава органов управления и контроля кооперации по политическим, а не деловым мотивам. Эти чистки во многих случаях начинались по инициативе партийных органов. Так, в ноябре 1929 г. на плену­ме Гомельского окружного комитета Коммунистической партии (большевиков) Беларуси (КП(б)Б) была дана острая характеристика «валицковщины», названной по фамилии незадолго до этого снятого с должности председателя окружного союза кустарно-промысловой коопера­ции Валицкого. Он ориентировался в деятельности артелей на частный рынок, проводил линию на привлечение в кооперативы частного капитала путем приема «нэпманов» в состав артелей, отстаивал их самостоятельность от партийных и государственных органов, отказывался выпол­нять некоторые директивы Центрального Комитета. Как отметил один из выступивших, Валицкий замусорил артели нэпманским элементом почти на 90%. Из материалов пленума следует, что большая часть этих «элементов» была «вычищена» и заменена лицами надлежащего соци­ального происхождения [2, д. 538, л. 34-35].

Чистки кооперативов проходили и в других округах Гомельщины. Везде были очевидны их политический характер и насильственное вмешательство партийных органов в дела коопе­рации. 15 мая 1929 г. состоялось собрание Мозырской инвалидной артели промысловой коопе­рации «Красный портной» и работников инвалидной кооперативной столовой. Предметом рас­смотрения был вопрос о чистке. Примечательным на этом собрании является не только то, что исключали из артели не по деловым качествам, а преимущественно за прошлое (социальное происхождение, частное предпринимательство в период «угара нэпа», но и реакция членов кооперативов на решения комиссии; они целиком воздерживались при голосовании [5, л. 18-20]. Открыто протестовать никто не решался, но отрицательное отношение к диктаторской полити­ке власти было очевидным. Таким образом, постепенно завоевав кооперацию, Коммунистиче­ская партия превратила ее в инструмент своей политики во всех сферах общественной жизни.

Список использованной литературы

1. Стенографический отчет XII Всебелорусской партийной конференции // Нац. архив Респ. Беларусь (НА РБ). — Фонд 4. — Оп. 2. — Д. 21.
2. Материалы VII Речицкой уездной конференции РКП(б). Протоколы кооперативного совещания при Гомельском губкоме РКП(б). Отчет Речицкого губкома РКП(б). Материалы кооперативного совещания при Гомельском губкоме РКП(б). Материалы Пленума Гомельского окружного комитета КП(б)Б, ноябрь 1929 г. // Фил. Гос. арх. Гом. обл. (Фил. ГАГО). — Фонд 9. — Оп. 1. — Д. 136, 218, 425, 435, 538.
3. Постановления Секретариата ЦК КП(б)Б // Нац. архив Респ. Беларусь (НА РБ). — Фонд 4. — Оп. 3. — Д. 15.
4. Харэвіч, А. Беларуская мова як соцыяльна-клясавы раздражальнік / А. Харэвіч // По­лымя. — 1927. — № 1. — С. 143.
5. Мозырская инвалидная артель «Красный портной» // Гос. архив Гом. обл. (ГАГО). — Фонд 954. — Оп. 1. — Д. 14.

Автор: И.С. Котов
Источник: Экономико-правовые перспективы развития общества, государства и потребительской кооперации: сборник научных статей II международной научно-практической конференции, посвященной 55-летию университета, Гомель, 29 марта 2019 г.: научное электронное текстовое издание / Белкоопсоюз, Белорусский торгово-экономический университет потребительской кооперации; под науч. ред. Ж. Ч. Коноваловой и Т.С. Алексеенко; редкол.: С.Н. Лебедева [и др.]. − Гомель, 2019. − С. 36−39.