Всем, кто всерьёз интересуется церковной историей, известно, что 1920–1930-е годы были отмечены широким всплеском братского движения в Российской православной церкви, ознаменованы рождением многочисленных объединений верующих – общин и братств. Начало этому положил призыв патриарха Тихона (Белавина) 1 февраля 1918 года к пастырям и архипастырям церкви о созидании и устроении духовных союзов. Однако, традиция устроения православных братств известна на наших землях задолго до большевистского террора в 1917 году. Именно потому, что одним из качественных и жизнеопределяющих свойств Церкви остается соборность, что предполагает собрание и собирание со Христом и во Христе верующих всех чинов и положений друг с другом. Как заметил духовный попечитель современного православного Преображенского братства проф.-свящ. Георгий Кочетков в своем выступлении на конференции, посвященной евхаристической экклезиологии протопр. Николая Афанасьева: «Это может быть соборность сверху, как бы организованная, собранная. В истории много примеров этому… Соборность снизу может быть… соборностью личностной и кафолической, где все неполно и несовершенно без полноты церковного собрания, когда нет даже какого-нибудь одного ее члена, полного члена Церкви, верного… Личностная и кафолическая соборность требует общинно–братской жизни» [3, c.177–178]. Какова же история местных гомельских православных братств конца 19 – начала 20 в. и как она связана с первым Гомельским епископом Митрофаном (Краснопольским)?
В 1902 г. в Могилевской епархии происходит важное событие.
Архимадрит Митрофан переводится из Иркутской духовной семинарии в Могилев с назначением ректором семинарии. Ничего не остается без его пытливого взгляда и неравнодушного участия. Еще в 1883 г. здесь было организовано Могилевское Богоявленское братство. Священники Гомельского уезда в своем большинстве являлись его членами и регулярно организовывали сбор пожертвований по подписным братским листам в пользу Богоявленского братства. Уже 26 мая 1905 г., произнося свою речь на общем собрании членов братства, архим. Митрофан отметил важные моменты. «Формально Могилевское братство, – говорит он, – свою историю ведет с 1597 года, когда на бывшем сейме в Варшаве братству была выдана грамота, утверждающая братский устав. На первых порах своего существования Могилевское братство группировалось около Спасского монастыря, а с 1636 года, по устроении Богоявленского монастыря с величественным в нем храмом братство избирает этот монастырь центром своей деятельности. По составу своих членов братство сначала было учреждением скорее гражданским, чем церковным. Оно состояло исключительно из мещан и близко примыкало по своей деятельности к городскому магистрату» [4, c. 7]. Как мы видим, братство в то время обладает и церковными обязанностями, и церковными правами, поэтому свободно в выборе своего храма: не братство при храме, а храм для братства.
Согласно новому Уставу Могилевского Богоявленского братства от 1896 г. было решено расширить его деятельность за счет учреждения его отделений во всех уездных городах губернии. Так, 24 ноября 1896 г. открыто отделение в г. Гомеле. Гомель стал экспериментом, пробным опытом. Устав Гомельского отделения Могилевского церковного Богоявленского братства утвердил и благословил епископ Могилевский и Мстиславский Мисаил 27 сентября 1897 г. Епископ оказался чрезвычайно заинтересованным не только в возникновении, но в дальнейшей судьбе нового отделения братства. Высочайшим указом был назначен круг лиц, входящих в братство, 86 человек, избраны члены – учредители, члены управления, должностные лица. Деятельность братства началась с внесения значимых сумм, в частности семьей Паскевич, офицерами 160-го пехотного Абхазского полка и т. д. Церемония открытия братства происходила торжественно в доме городской управы 19 октября 1897 г. В речи на общем собрании членов братства архим.
Митрофан углубляется в историю православных братств и отмечает, что «церковные братства в Православной Церкви являются с самых первых времен ее существования. Почти всякий древнерусский приход в числе других учреждений, бывших проявлениями широкой церковно–общественной деятельности его, имел и братство… Но в Западной России с течением времени, именно в 16–17 веках, появляются братства, представляющие собой учреждения несколько иного рода сравнительно с древнерусскими церковными братствами…
Что касается различия между главными, важнейшими и обыкновенными церковными братствами Западной Руси, то оно заключалось в том, что первые из них не ограничивались каким-либо определенным районом местности, но как по составу своих членов – деятелей, так и по объектам и целям самой деятельности они распространяли свое благотворное влияние на всю обширную область Западной Руси, между тем как обыкновенные приходские церковные братства и составом своим, и деятельностью ограничивались пределами только своего прихода. Особенно цветущего состояния западнорусские братства достигли в 17 веке, когда в составе братств были замечательные по происхождению, образованию и положению в обществе деятели» [4, c. 6].
Такое событие, как учреждение православного братства, первоначально вызвало всеобщий интерес. В 1898 г. в братство вступило и его составляло 264 члена. Однако активная заинтересованность жителей Гомельского уезда работой братства постепенно угасала и продолжалась до 1901 г. Уже в 1904 г. братство в общем насчитывает только 143 своих члена. Одной из причин такого положения стало само устроение внутрибратских отношений и система принятия решений в братстве. Так, правом решающего голоса на общих собраниях обладали только почетные, пожизненные и действительные братчики. Члены–соревнователи (а это те, кто вносил в казну братства ежегодно пожертвования менее одного рубля) обладали только правом совещательного голоса, хотя в определенные годы – в 1899 г., 1900 г., 1902 г. – именно они составляли подавляющее большинство в братстве. Жизнедеятельность братства обеспечивалась регулярными встречами Управления братства и ежегодными общими собраниями. Внимание в братстве было сосредоточено исключительно на внешней работе, на последствиях проявления братских отношений, а не на самом их формировании и укреплении – христианском общении, взаимопомощи, готовности к узости христианского пути, к служению через самопожертвование и самообразование. Мы должны заметить, что, к большому сожалению, эту же ошибку, которая вырастает в существенную проблему, совершают и сегодня члены многочисленных приходских современных православных братств.
Анатолий Жураковский, основатель православной общины в Киеве в 1920-е годы, которая позже переросла в братство, в свое время писал: «Нужно организовывать внеприходские братства.
Внешние формы таких братств не важны. Важно только, чтобы члены каждого из братств находили пути к душе друг друга и воистину были бы едино. Братство должно быть союзом любви, организуемым по образу Святой Троицы и связуемом в таинстве Евхаристии… Кроме литургийных собраний члены братства должны собираться для совместного молитвенного чтения Евангелия и святоотеческих творений, для обсуждения наболевших вопросов церковной жизни, для обсуждения социальных вопросов с точки зрения православия, для того, чтобы делиться друг с другом трудностями личной религиозной и частной жизни каждого из братьев и для совместных трапез по примеру первых христиан» [2, c. 148–149].
Неудивительно, что опека и покровительство правящего архиерея Могилевской епархии, который придавал большое значение Гомельскому отделению, обеспечивало поддержку братству среди местного духовенства, но не среди мирян. Чуть ранее архим.
Митрофан в своей речи замечает, что «широкое и деятельное участие православных мирян в делах Западно-русской Церкви и сплоченность их при отстаивании неприкосновенности ее перед иноверными и недругами – слишком известные факты… Мы здесь только напомним, что в описываемую эпоху миряне Западной Руси пользовались правом выбора епископов, священников и прочих членов причта, снабжали свои церкви, а равно и причт, недвижимым и движимым имуществом, принимали сами и через посредство избранного ими церковного старосты живейшее участие в церковно–хозяйственных делах своего приходского храма и занимались сообща с причтом делами благотворения и просвещения. Такая живая связь мирян– прихожан со своими священнослужителями давала твердые устои для церковноприходской жизни в Западной Руси» [4, c. 6].
Важной формой рождения и укрепления живых церковных личностно-соборных отношений могли бы стать не только внешние, но и внутренние, беседы и встречи, чтения. В 1898 году братчики помогали организовывать внебогослужебные чтения для интересующихся. Но только с 1900 года по воскресным и праздничным дням они сами стали проводить регулярные чтения поочередно то в Петро-Павловском соборе, то в Троицком храме.
Ведущими чтений были представители местного духовенства и светские лица, получившие богословское образование. К сожалению, эти встречи носили не упорядоченный катехизический характер.
Читали жития святых, объяснения богослужений, Символа веры, изучали историю христианских церквей. Предварялись чтения вечерним богослужением. На подобные чтения народу собиралось от 300 до 500 человек. В 1901 году была все же сделана попытка выработать систему чтений при помощи специальной братской комиссии, которая составила программу и определила количество чтений в году. Когда же Гомельское братство стало самостоятельным, чтения не прекратились, хотя значительно сократился их масштаб по сравнению с началом 20 в., поскольку такие чтения стали проводить повсеместно во всех храмах города Гомеля. А ставшие редкими общие чтения стали получать характер большей торжественности, праздничности, концертности. К 1912 году Гомельское братство имело свой зал для проведения публичных чтений, в котором располагалась братская библиотека. С 1914 года братчики из числа приходского духовенства у себя на приходах и в здании Преображенской школы устраивали собеседования на нравственную тематику по составленному заранее плану.
Крайне важно, что к проведению чтений и бесед привлекались все способные братчики. В своей проповеди 8 июля 1907 г. в соборе г.
Сенно Могилевской губернии еп. Митрофан говорит об обязанностях каждого православного христианина вникать самому и после содействовать распространению своей веры: «У нас привыкли думать, что проповедь слова Божьего есть исключительное дело одних пастырей церковных. То бесспорно верно, что они именно поставлены в Церкви быть учителями, но в некоторых отношениях эта обязанность лежит и на всех верующих… Мы все обязаны словом и делом способствовать распространению имени и славы Божьей среди неверующих и заблуждающихся»; «Православная Церковь сама в руки своих верующих дает слово Божие, Евангелие, – этот меч духовный для рассечения хитросплетений и выдумок человеческого ума. Пусть опасаются, и справедливо опасаются этой начавшейся проверки пробудившимся религиозным сознанием верующих своего учения те, которые намеренно не дают мирянам святой Библии – слова Божия, так как они боятся обличений его, ибо слово Божие живо и действенно и острее всякого меча обоюдоострого (Евр. 4,12).
Под покровом религиозного невежества они сеют свои заблуждения, старательно возводят свое здание, но подуют ветры – и зашатается то по видимости грандиозное строение, ибо оно основано на песке текучих, переменчивых человеческих мнений» [4, c.24, 26]. 25 января 1907 г. архим. Митрофан поставляется во епископа Гомельского, викария Могилевской епархии. 6 января 1909 г. в здании Гомельского духовного училища состоялось заседание управления местного отделения Богоявленского братства под председательством еп. Гомельского Митрофана. Приняли решение преобразовать братскую организацию в самостоятельную, учредить братский праздник в день Покрова Пресвятой Богородицы и крестный ход с чудотворной Могилево-Братской иконой Богоматери, написать ходатайство о строительстве нового храма за линией железной дороги. Важно отметить, что для еп. Митрофана крайне важна была осведомленность жителей региона о свершившемся решении, общественная и церковная рецепция. В августе-сентябре в своих плановых поездках по епархии он знакомит местное население с задачами преобразований, говорит о братской идее, рассказывает о крестном ходе. 6 сентября того же года епископ в здании местной Преображенской церковно-приходской школы собирает многочисленное собрание православных жителей города, где детально и обстоятельно описывает намечающуюся и уже существующую деятельность братства. 1 октября 1909 г. в зале Городской думы после праздничной вечерни появилось самостоятельное Гомельское братство. Еп. Митрофан в своей речи говорил о причинах учреждения братства и отметил поддержку Святейшим Синодом братского движения, содействие в создании братских сообществ, выразил надежду на объединение в перспективе всего православного населения Гомельщины посредством братских союзов: «Самым чистым и совершенным плодом христианской любви является братство.
Первооснову, прототип его надо искать в самых первых истоках христианства, в век апостольский. Такой первой, элементарной формой братского союза, несомненно, служат древние агапы, или вечери любви»; «Итак, задача для братства по современным запросам жизни оказывается широкая. Братство – жизненное, высокое дело.
Начиная с семьи, братская организация должна охватить все стороны жизни; дух братский должен соединить в один крепкий, стойкий союз селения и города. С утешением замечается, что идея братства весьма живуча в населении. Где заводится речь о возрождении братской деятельности, там всегда встречается живой отклик и готовность стать под братский стяг. Жива эта идея и в городе Гомеле. Ее поддерживало и хранило существовавшее в Гомеле отделение Могилевского Богоявленского братства. Теперь гомельское отделение преобразуется в самостоятельное братство с более широким кругом деятельности и со стремлением распространить дух братской любви и ревности среди возможно большего количества верующих душ» [4, c.36, 41]. Еще в 1909 году предполагалось, что Гомельское братство станет центром местной православно-христианской жизни, будет нести ответственность и сможет оказать влияние на все сферы народной жизни. В отчете о состоянии Могилевской епархии за 1912 г. говорилось, что Гомельское братство поставило перед собой задачу захватить «экономическую жизнь» во всем Гомельском уезде.
С переводом епископа Митрофана на Минскую кафедру идея братской жизни в Гомеле не замирает и продолжается в одном из известных нам Гомельских братств – Союзе прихожан Александро-Невской церкви, которое возглавил прот. Федор Жудро, бывший долгие предреволюционные годы деятельным членом гомельского братства. И сегодня в Гомеле существует община во имя Софии, Премудрости Божьей, входящая в Преображенское братство с центром в Москве. Ясно, что такие напоенные Духом Святым служители Церкви как еп. Митрофан никогда в разные периоды истории не оставались безучастными к судьбе Церкви и мира. Сам еп.
Митрофан закончил свой земной путь мученически, оставаясь свидетелем Христовым. Поэтому его сохранившиеся проповеди, поучения и письма, как и вся его жизнь, остаются для современников ценным источником вдохновения для обретения узкого и радостного пути служения Богу и Церкви, ведущего к преображению мира, к торжеству в нем истины и славы Божьей.
Список источников и литературы
- Восович, С. М. Гомельское отделение Могилевского православного Богоявленского братства в конце ХІХ – начале ХХ в. / С. М. Восович // Вестник Полоцкого Государственного университета. Серия А. Гуманитарные науки. – 2014. – № 1. – С. 74–82.
- Голубовская, Н. Из дум о братстве в Церкви / Н. Голубовская, А. Жураковский // Христианская мысль. –1917. – № 5–6. – С. 148–149.
- Кочетков Георгий, проф.-свящ. От местной соборности к общинно-братской экклезиологии // Евхаристическая экклезиология сегодня: восприятие, воплощение, развитие: Материалы международной научно–богословской конференции (Москва – Московская область, 10–12 мая 2017 г.). М.: Свято-Филаретовский православно-христианский институт, 2018. – С. 177–181.
- Митрофан (Краснопольский), архиепископ Астраханский, священномученик. Ныне радуюсь в страданиях моих за вас… Проповеди. Слова. Поучения: сб.: в 3 т. – М., 2016. – Т. 3. – 280 с.
Автор: О.В. Афанасьева
Источник: Православие в прошлом и настоящем: сборник научных статей / редкол.: С. А. Черепко (гл. ред.) [и др.]; Гомельский гос. ун-т им. Ф. Скорины. – Гомель: ГГУ им. Ф. Скорины, 2020. – С. 78-85.
