Под социальной регламентацией применительно к свадебной обрядности мы понимаем совокупность норм и процедур, определяющих формы ритуальной деятельности. Устойчивость свадебной обрядности поддерживается высокой семиотической значимостью ее элементов, придающих соответствующим номинациям широко известное символическое наполнение. Среди них хлеб, каравай, характеризующиеся прочной символической маркированностью жизни, счастья и благополучия [3, с. 429] (Калі каравай удаваўся, то лічылася, што жыццё ў маладых будзе добрае і багатае (д. Глыбовка, Ветковский р-н)) [2, с. 68]; рушнік, являющийся наименованием ритуального предмета, призванного обеспечить защиту переходного этапа, ровность и гладкость совместной дороги молодых, связать новых родственников (А былі вянцы, ой, дарагія, харошыя былі. Парэнь дзержа дзевачку сваю. Рушнік кладуць пад ногі, пад чатыры ўглы кладуць залатыя капейкі, старынныя былі такія капейкі, эта пад венец у цэркві. Дзевачку і хлопца звязвалі палаценцамі, і бацюшка водзя іх кругам там такога століка і даваў ім такое віно піць, а тады ўжо бацюшка пасвеціць этыя калечкі, а ўжо жаніх даўжон дзевачкі надзець калечка, а дзевачка даўжна жаніху надзець калечка (п. Новая Жизнь, Гомельский р-н)) [6, с. 213], выявить «чэснасць» невесты (Тады ўводзяць нявесту ў хату, раскладваюць рушнік і сыпяць на рушнік зерне. А бабы выглядвалі: еслі нявеста чэсная, то яна стане на зерне, а еслі нет, то становіцца так, толькі плаццем прыкроет зерно, штоб, не дай Бог, не пагрэшыць (д. Новая Гута, Гомельский р-н)) [6, с. 210]; парог, символизирующий границу, временную и пространственную, двух миров — своего, освоенного и чужого, неизведанного (Уступіла Манечка на парог, Махнула ручанькай на парог. Свайго дзіцяці на пасад заві (д. Грабовка, Гомельский р-н)) [6, с. 185] и др.
На основе анализа фактического материала можно сделать вывод об особенностях эвфемизации слов и выражений свадебной обрядности. Как правило, наблюдается замена не столько грубых, вульгарных и бранных слов, сколько неподходящих, неуместных в соответствующей ситуации. Кроме того, такая замена может быть вызвана ритуальной табуизацией. Она очевидна, например, в ритуальных диалогах при сватовстве: сваты представляются купцами (Заходзяць у хату са словамі: “Добры вечар! У вас — тавар, у нас — купец! Сабой наш хлопец — маладзец!”), людьми, способными освободить залетевшую птицу (Птушка заляцела к вам у двор, а мы здольны яе выпусціць) (д. Корма, Добрушский р-н) [4, с. 205]. Невеста в таких диалогах чаще всего иносказательно именуется цялушкай или вутачкай: Заходзячы ў хату, сваты не садзіліся адразу, а пыталіся пра цялушачку (д. Роги, Гомельский р-н) [6, с. 220]; Ідзець сват з жаніхом сваім і гавораць, што: “Ці заблудзілася наша цялушачка? Мы прыйшлі яе ўжэ зваць”. А сваха: “Тут, тут, ё такая, зашла, пашла, жыла, тут яна такая” <…> У дзевачкі спрашываюць: “Ці любіш ты нашага хлопчыка?”. А яна: “Ну, так ні так, аўжэ так нада, ды ўжо ж так?”. Яна ўжэ і выходзіць замуж, дзевачка, тое сагласіе дае (п. Новая Жизнь, Гомельский р-н) [6, с. 213]; Заходзяць у хату і гавораць: “Так, мы шлі па вашай дзярэўне, цёлку купіць хочам”. — “У нас цёлкі няма”, — адказваюць. “А што ў вас ё?” — “Да адны дзеўкі”. — “А ў нас жаніх ё”. — “Дык давайце сватацца” (д. Тереховка, Добрушский р-н) [1, с. 168]; Калі прыходзілі ў сваты, то спявалі: — Ой, добры дзень, Добрыя людзі, Вось мы к вам. Ці не заляцела Наша вутачка к вам? — Ой, заляцела. Да на шасток села. Мы рады вам (д. Глыбоцкое, Гомельский р-н) [6, с. 180] и др.
Эвфемизация в свадебной обрядности характеризуется глубокой символичностью, образностью и прочной контекстуальной связью с традицией. Степень устойчивости этой связи обусловливает локальную или узуальную идиоматичность отдельных выражений. Приведем несколько примеров такой зависимости. Вне обрядового контекста затруднительно определить смысл выражений (вести) з вішнёвым дзеравам, свидетельствующего о целомудрии невесты: Яшчэ на други дзень пасля бясед вяли нявесту к жаниху. Вяли з вишнёвым “дзеравам”. Брали ветку вишни и навязвали на яе лентачки. Их рвали з простыни после першай ночы нявесты щ жаниха. “Дзерава” не всегда было, тольки тады, кали нявеста была чэсная (д. Новая Гута, Гомельский р-н) [6, с. 216]; цягаць палатно, палавік, выражающего прием имитативной магии при венчании, имеющий целью ускорить замужество незамужних: Бацюшка мяняе перстні, водзіць па цэркві. Сцеляць кусок палатна, маладая стараецца каблуком цягаць палатно, штоб з іхняга кагала дзеўкі быстра замуж ішлі (д. Азделино, Гомельский р-н) [6, с. 179]; Тады паехалі ў царкву <…> а там становяцца на палавік, на палатно, калісь жа палатно было, на вуглы грошы кладуць, а дзеўкі, што вянок дзяржаць, потым цягнуць палавік, каб замуж пайсці (д. Марковичи, Гомельский р-н) [6, с. 206-207]. Символический смысл выражения цягаць ступу, калодку тот же, однако соответствующий обычай, направленный на преодоление безбрачия, имеет характер социального принуждения: Калі на заручынах прысутнічае стары халасцяк, то яму прывязуюць ступу і прымушаюць у наказанне цягаць ступу за тое, што ён доўга не жэніцца (д. Рудня-Маримонова, Гомельский р-н) [1, с. 161].
Только в обрядовом контексте можно восстановить исходный смысл эвфемистического выражения драць курэй: А на трэці дзень ішлі да жаніха “драць курэй”. Сабіраліся вечарам. Хто больш багаты, той прыносіў жывую курыцу. Ёй адсякалі галаву, шчыпалі і варылі (д. Новая Гута, Гомельский р-н) [6, с. 216]. Закономерно эвфемизируется сексуальный и мифологический компоненты семантики. Курица в фольклоре имеет устойчивые ассоциации с молодой женой, в мифологии воплощает в себе продуцирующее женское начало. Блюда из курицы являются непременной принадлежностью свадебного стола. Ими заканчивалась традиционная свадьба. Названия заключительного этапа свадебного обряда в говорах Гомельщины подробно проанализированы А.А. Станкевич [5, с. 125-129].
Особенностью эвфемизации рассматриваемых слов и выражений можно считать их неразрывную связь с обрядовым действием. Процесс эвфемизации отражает общественную оценку соответствующего явления, культурные предпочтения носителей языка и глубинную реакцию коллективного бессознательного на неустойчивость ситуации, изменение статуса субъекта. В этом отношении показательны широко распространенные фразеологизмы звязацьрукі ‘женить’, чэсаць (часаць) касу, расплятаць касу, завіваць касу, прадаць, прапіць, прайграць касу (Усе жадаюць маладым шчасця. Патом бацька дае дачцэ ікону і праважае яе ў жыццёвы пуць. Дочка прося прашчэння, цалуе ікону, забірае яе. Сват, які быў перавязаны рушніком, снімае яго з сябе, абодвух маладых звязвае ім і выводзіць на вуліцу (д. Передовец, Ветковский р-н)) [1, с. 123]; Наша Юлечка ў чацвер была вясёла, / К вянцу збіралася, касу часала (д. Речки, Ветковский р-н) [1, с. 101]; Як нявесту забіраюць, дык маладой касу распляталі. Брат касу прадае: “Ну, сват, плаці за касу!”. Касу нявесціну ці закруцяць, ці завяжуць. На галаву чапец надзенуць, а нявеста скідае тры разы і аб парог кідае (г. Ветка) [1, с. 153]; Калі ўсе бацькі ў яе ё, каса застаецца ўся заплеценай, калі бацькі няма, паўкасы заплецена. А калі маткі і бацькі, то ўсю касу распляталі. Адразу бачна было: дзеўка — сірата (г.п. Тереховка, Добрушский р-н) [1, с. 169]; Нявесту садзяць на пасад і хіхляць: хросная маці расплятае касу і робіць хіхлю. Не дай Божа, гэтай дзеўцы ўжо зараз на людзях паявіцца з касой (г.п. Тереховка, Добрушский р-н) [1, с. 172]; Калі выкупалі нявесту, гаварылі: / За русу касу — сто рублей, / За мяне, малайца, чырвонца, / Кладзі чырвонец, хоць і два, / Наша Дунечка не ўдава (д. Шерстин, Ветковский р-н) [1, с. 136]), означавшие прощание с девичеством и символический переход в женскую социальную группу. Все идиомы сохраняют прочную связь с мотивирующим их обрядовым действием.
На наш взгляд, предмет исследования представляется перспективным, поскольку имеет ключевое значение не только для решения этнолингвистических задач, но и для изучения социальных аспектов развития человека, традиционных взаимоотношений разных полов и поколений, стабильности современного общества.
Список использованных источников
- Вяселле на Гомельшчыне: фальклорна-этнаграфічны зборнік / Укладанне, сістэматызацыя, тэксталагічная праца і рэдагаванне І.Ф. Штэйнера, В.С. Новак. — ЛМФ “Нёман”, 2003. — 472 с.
- Вясельная традыцыя Гомельшчыны: фальклорна-этнаграфічны зборнік / Укладанне В.С. Новак; Г омельскі дзяржаўны ўніверсітэт імя Ф. Скарыны. — Мн.: Права і эканоміка, 2011. — 485 с.
- Ізотава, В.В. Семіятычная сістэма традыцыйнага вясельнага абрадава-паэтычнага комплексу (на матэрыяле Гомельскага раёна) / В.В. Ізотава // Народная духоўная спадчына Гомельскага раёна / Укладанне, сістэматызацыя, тэксталагічная праца і рэдагаванне В.С. Новак. — Гомель: ААТ “Полеспечать”, 2007. — С. 429-433.
- Новак, В.С. Рэгіянальна-лакальныя асаблівасці фальклорных традыцый Добрушчыны / В.С. Новак // Зямля чароўная дабра: Добрушскі край: гісторыя і сучаснасць / Пад агульнай рэдакцыяй А.А. Станкевіч. — Гомель: ААТ “Полеспечать”, 2008. — С. 161-259.
- Станкевіч, А.А. Канец — справе вянец: назвы паслявясельнага этапу шлюбнай абраднасці ў гаворках Гомельшчыны / А.А. Станкевіч // Известия Гомельского государственного университета имени Ф. Скорины. — 2015. — № 1 (88). — С. 125-129.
- Сямейная абраднасць і паэзія // Народная духоўная спадчына Гомельскага раёна / Укладанне, сістэматызацыя, тэксталагічная праца і рэдагаванне В.С. Новак. — Гомель: ААТ “Полеспечать”, 2007. — С. 170-252.
Автор: Е.И. Холявко
Источник: Скарынаўскія традыцыі: гісторыя і сучаснасць: зборнік навуковых артыкулаў: у 2 ч. Ч. 1 / рэдкал.: А. М. Ермакова (гал. рэд.) [і інш.]; М-ва адукацыі РБ, Гом. дзярж. ун-т імя Ф. Скарыны. — Гомель: ГДУ імя Ф. Скарыны, 2015. — 252 с. С. 106-110.
