В ходе работы над исследованием сюжетно-мотивной базы фольклорных нарративов на белорусско-русском пограничье нам удалось зафиксировать значительное число рассказов об обряде свеча, а также быть свидетелями исполнения этого обряда. Обряд описан достаточно подробно, ему посвящено значительное количество небольших публикаций, поэтому мы лишь дополним уже написанное новыми материалами и внесем некоторые дополнительные детали1.
Территория распространения обряда значительно шире пограничной лингвокультурной белорусско-русской зоны и, согласно исследованиям Г. Лопатина, распространяется на Гомельщину, Могилевщину и Минщину, а на русской территории встречается в Смоленской, Брянской и отчасти Калужской областях. Обряд свеча представлен значительным количеством вариантов, изменяющихся во времени, отличающихся по регионам и в зависимости от конкретной ситуации и интенций исполнителей. Ключевыми моментами при описании этого ритуала оказываются два: круг участников и основной ритуальный предмет.
Выделяется две или три разновидности обряда: 1. общинная, мирская свеча, объединяющая значительное количество жителей деревни: все дома на одной улице, в одном конце или даже всю деревню целиком. Т.Листова объясняет деление необходимостью всем участникам вместиться для празднования в одну избу (Листова 2008, 25); 2. родовая свеча, объединяющая только родственников, вне зависимости от того, насколько компактно они живут; 3. личная свеча – обряд, исполняемый одним человеком или в одном доме.
Заметна вариативность и самого центрального обрядового предмета. Уже отмечалось, что основным обрядовым предметом может быть свеча, икона или свеча с иконой вместе. И тот и другой предметы переходят от одного хозяина к другому и почитаются как важный сакральный объект, а вариативность определяется в основном особенностями местных этнокультурных диалектов или локальными традициями. Наши полевые исследования, проводившиеся в Велижском р-не Смоленской обл. и Чериковском и Кричевском р-нах Могилевской обл., показывают, что на Могилевщине в основном распространена свеча (или свеча в сочетании с иконой), а в Велижском р-не – на границе с Витебской обл. – икона, причем она не именуется свечой. Ввиду того, что наши полевые материалы отражают в основном действия именно со свечой, остановимся на этом варианте обряда.
Наиболее устойчивое название обряда и связанного с ним праздника – свеча, однако применительно к различным компонентам обряда используются отдельные термины: гулять икону, справлять икону. Наряду с ним упоминаются и другие термины: отсюда иное название праздника: сучить свечу, насуковать свечу. Наконец, определенный круг лиц, объединенных общим, часто называют братчиками, но, судя по материалам разных лет, этот термин, как и термин братство, в изучаемом нами регионе употреблялся далеко не везде. Относительно последнего термина – братчина, братчики – можем отметить крайнюю ограниченность его употребления. Не является ли использование этого обозначения В.Добровольским и П.Шейном перенесением родового обозначения на видовое?
Относительно терминов гулять и насуковывать картина такова: первое обозначение имеет в языке, в том числе и в обрядовой терминологии, вполне определенное значение, связанное с собственно празднованием, то есть застольем и весельем, каковое хотя и является непременным условием проведения едва ли не любого календарного обряда, но вовсе не служит обозначением последнего. Наши материалы подтверждают такое словоупотребление. Соответственно, гулять свечу/икону следует понимать как обозначение той части обряда, которая связана с застольем и веселием, сопровождающимся пением песен. Что касается песен, то нам не удалось зафиксировать не только специальных песен, сопровождающих это празднование, но даже и указаний на то, что они были.
Внутренняя форма обозначений насуковывать, насукивать, сукать прямо указывает на семантику этих терминов, которые употребляются применительно к конкретным действиям со свечой (соответственно, в отношении иконы они и вовсе не используются): этими глаголами обозначается обязательный и важнейший компонент обряда – наращивание свечи. Для этого специально запасается или покупается у пчеловодов воск, и накануне праздника, которому посвящен обряд, растапливается и налепляется со всех сторон на свечу. Приобретение воска тоже может быть связано с определенными верованиями. Так, пчеловод может воспринимать пожертвованный на свечу воск в качестве продуцирующего вод пчел средства.
Нашими информантами активно используется термин отправлять свечу, который также обозначает отдельный элемент обряда – именно отнесение ее в церковь и само богослужение.
Наконец, еще один этап – перенесение свечи из одного дома в другой так и называется – переносить. Из изложенного видно, что единого общего названия для обряда (кроме собственно свеча, наиболее универсального, хотя не повсеместного названия) не существует, напротив же – каждый из ключевых этапов обряда имеет собственное наименование, что, вероятно, подчеркивает значимость его многокомпонентной структуры для самих носителей. Ритуал, таким образом, включает следующие основные этапы: насуковывание (вечером накануне праздника), отправление (утром в день праздника), гуляние (у старых хозяев, передающих свечу), пренесение. Гуляние может быть продолжено после перенесения свечи у новых или у старых хозяев.
Отмечается тенденция к сокращению круга участников обряда и к переходу мирских свечей в разряд семейных. То же можно наблюдать с семейными свечами, которые становятся личными.
Впрочем, следует отметить, что смена свечой статуса воспринимается как нормальное явление и может быть интерпретировано не как умирание, а как развитие традиции и приспособление ее к новой ситуации уменьшающегося населения деревень и меняющихся условий жизни. Возможность переназначения свечи отмечается нашими информантами как естественное ее свойство, которое – в известном смысле – определяет ее существование и непрерывность исполнения обряда.
Вообще, почитание свечи имеет временные границы и предполагает как начало этого длительного, растянутого на многие годы обряда, так и его логическое завершение. Обряд устанавливался по общему уговору, в рамках которого выбирался праздник. Выбор мог пасть как на престольный в данном селе праздник, так и на любой другой – по общей договоренности или вкусу инициатора.
Оброчные свечи заводятся в связи с каким-либо обстоятельством, в котором требуется и ожидается Божья помощь. При этом личную свечу, оставшуюся после того как все участники умерли, можно переопределить на другого оставив или поменяв праздник, которому обряд посвящен: Подсукываешь и говоришь другое имя. Однако в качестве обычного финала многолетнего цикла празднования свечи отмечается (далеко не только сейчас, но и в XIX в.) передача ее в церковь.
Мирская или оброчная свеча может быть использована вне контекста обряда ее почитания. В литературе он особо не рассматривался, между тем это важная составляющая почитания свечи. Взять свечу в дом на год – серьезный шаг для того, кто это делает. От таких людей требовалось соблюдение особых норм поведения, отличающихся большей строгостью. Вместе с тем это было и довольно затратно, поскольку требовало покупки воска и организацию праздничного застолья на следующий год.
Поэтому люди отказывались от очереди, отговариваясь тем, что им не под силу взять свечу. Такой отказ не рассматривался как неблагочестие, однако исключал участие отказавшегося в общем празднике. Те же, кто брал свечу, получали не только ответственную роль и почетные обязанности, но и важный ритуальный предмет, который можно было использовать прежде всего как защитное средство. Наиболее регулярно отмечается использование свечи при грозе. Наряду с громничной (сретенской) свечой для защиты дома от молнии зажигалась и оброчная. С ней же можно было обходить дом во время пожара.
Отмечается также, что эту свечу зажигали и молились перед ней на Пасху, вносили в строящийся (или только что построенный?) дом.
Многие информанты прямо или косвенно отмечают, что помимо основной функции защиты общины, села или его части, отдельного обречённого или его родни свеча имеет еще ряд других функций. Так, эти функции определяют заметное место, которое в структуре обряда занимают манипуляции с зерном и хлебом: во время исполнения ритуала или в течение всего года свеча стоит в посудине (решете, лупке, сявеньке) с зерном – чаще с рожью (житом), но возможно также с овсом или ячменем, в посудине с зерном сечу возят в отправлять церковь.
Наряду с зерном в обряде важна роль хлеба. В некоторых случаях (как, например, обряд с Павловской свечой, проводимый в д. Норки Чериковского р-на) при перенесении свечи и иконы сначала на источник Бразгун, а затем обратно в деревню вместе с иконой и свечой переносится буханка хлеба, которая стоит все время ритуала рядом со свечой, а затем – тоже вместе со свечой – ставится у кут. Все это время в буханку хлеба тоже воткнута свеча. О том же говорят информанты из других сел Чериковского р-на. Выпекались также специальные хлебцы – проскурки – наподобие церковных просфор, которые носили в церковь, а затем возвращали домой и клали у свечи. В церкви во время богослужения, по одному записанному нами свидетельству, из проскурок вынимались квадратные частички и клались на крест. Потом частички вставлялись обратно и хлебцы уносили домой вместе со свечой. Это описание находит подтверждение в приводимых Т. Листовой воспоминаниях священника из г. Хотимск Могилевской обл., записанных в середине ХХ в.: “Много булок лежит. И когда та служба окончится, уже конец этому обряду, тогда с каждой булки вырезают копьем такую прямоугольную частицу. Кладут крест на блюдо и эти частички туда кладут. И потом все общими усилиями берут это блюдо руками, поднимают вверх и поют величание”. В таком использовании хлеба нельзя не увидеть отголоски чина проскомидии, что указывает на прослеживающиеся в почитани свечи литургические мотивы. Впрочем, современный священник описывает свои действия и свое отношение к этому обряду значительно более сдержанно: Ну я икону убираю, вот на плоский столик. И она всю службу стоит, они там собирают денюжки, в деревне своей, список тех, кто жертвовал, кто сколько хочет, пожертвовали. Значит, список этих людей, мы этот… берём, на литургии поминаем, на молебне потом этот список, и потом просто эту свечу на молебне кропим святой водой. И всё, это для людей достаточно.
Еще одна важная деталь обряда свеча – одеяние свечи, обязательно ежегодно изготавливаемое ей к празднику. Одежда устойчиво именуется платьицем, надевается на свечу и затягивается сверху ниткой или бечевкой, так чтобы самая верхушка свечи была открыта. На этой верхушке открыт кнотик (фитиль) и на нее же обычно прилепляется обычная церковная свеча, которая и горит во время обряда – саму мирскую/оброчную свечу жгут очень мало или вообще не жгут. Время от времени встречается свеча, у которой наверху вылеплено подобие головы. По некоторым свидетельствам, к ней прикрепляют не одну свечу сверху, а две по бокам – как руки. То есть антропоморфизм свечи не просто заметен, а подчеркивается. На одежду может прикрепляться небольшая иконка. Подобная антропоморфизация свечи, с одной стороны, напоминает практику одевания поклонных и обетных крестов, характерную для Севера России (кстати, такие кресты тоже могут иметь антропоморфные признаки, как сами по себе, так и одетые) – с той принципиальной разницей, что навешиваемые на кресты платки, рубахи, полотенца и т. п. суть не украшения, а подношения – они сами являются вотивами и лишь по внешнему сходству могут быть соотнесены с одеждой свечи. Однако значительно более заметно сходство с обычаем украшать и одевать к годовому празднику чудотворную статую Богородицы или Иисуса в католической традиции: эти статуи, хранящиеся в храмах, в день почитания переодевают в новую одежду, выносят из церкви и проносят процессией по поселению, а затем возвращают на прежнее место. В ходе процессии возможно прохождение под статуей или прикосновение к ней с целью получения исцеления (так делают и в случае перенесения иконы-свечи). При этом обеспечение праздника всем необходимым берет на себя определенная семья, заранее договариваясь об этом за год вперед.
Динамика религиозной жизни в зоне этнокультурного и конфессионального (католико-православного) пограничья, с время от времени возникавшей необходимостью ее поддержания в условиях запретов, могло привести к возникновению обрядовых форм, наполненных традиционными смыслами и элементами. При этом формируется обряд, который сам по себе становится важным фактором и маркером этнокультурного и конфессионального пограничья.
Автор: А.Б. Мороз
Источник: Першы міжнародны навуковы кангрэс беларускай культуры: зборнiк матэрыялаў (Мiнск, Беларусь, 5 – 6 мая 2016 г.) / гал. рэд. А. І. Лакотка; Цэнтр даследаванняў беларускай культуры, мовы і літаратуры НАН Беларусі. – Мінск: Права і эканоміка, 2016. – С. 683-685.
