В ходе раскопок 1986-87 гг. западного участка околоградья летописного Гомеля экспедицией Гомельского областного краеведческого музея выявлены бесспорные свидетельства местного оружейного производства эпохи Древней Руси. Изученные остатки представлены не только готовыми вещами, но и полуфабрикатами, производственным браком, инструментарием. Важно подчеркнуть, что почти все находки подобного рода происходят из закрытых комплексов – построек, сгоревших в начале XIII в. (вероятно, около 1239 г.) и погребенных под завалами уничтоженных пожаром деревянных конструкций.
Большая часть рассматриваемых артефактов выявлена в оружейной (слесарно-сборочного направления) мастерской. Ее материалы частично опубликованы. В работах прошлых лет даны описание места расположения мастерской, характеристика ее остатков, обобщенный анализ комплекса вещевого компонента, обоснована хронология памятника и др. (Макушников, 1993, с. 121-130; 2000, с. 73-75). Отдельная публикация посвящена остаткам производства в рассматриваемом комплексе, связанным с изготовлением панциря, и проблеме реконструкции ламеллярного доспеха восточнославянского воина (Макушников, Лупиненко, 2003). Мастерская специализировалась на создании и ремонте защитного (панцири, кольчуги, наручи, поножи) и наступательного (мечи, сабли, боевые ножи) вооружения. Остатки надписи на деревянном сосуде позволили предположить, что здесь работал мастер Федор (Макушников, 2000, с. 73-75). Далее этот памятник мы будем именовать «мастерская-1».
В ходе раскопок 1987 г. в западной части околоградья вскрыты остатки второго деревянного сооружения с углубленной в материк нижней частью. Основные находки позволяют датировать период его функционирования концом XII – началом XIII в., а гибель – связывать с теми же событиями, которые привели к прекращению работы мастерской-1. Комплекс находок указывает на то, что здесь проводились работы ювелирно-литейного характера, связанные, в первую очередь, с отливкой металлических предметов. Второй памятник далее именуется «мастерская-2». Здесь выявлен бронзовый наконечник ножен меча, имеющий признаки бракованного или незаконченного изделия.
Основной задачей предлагаемой публикации является введение в научный оборот археологических материалов двух гомельских мастерских, которые относятся к древнерусскому периоду истории клинкового вооружения на землях Беларуси и в наших материалах представлены деталями мечей, сабель и боевых ножей (перекрестия и навершия, ножны, наконечники ножен и др.). Следует отметить, что в описание вещевых материалов, по сравнению с ранними публикациями, вносятся некоторые уточнения. В настоящей работе также помещены более качественные прорисовки самих деталей предметов вооружения, которые точнее отражают их метрические параметры, степень сохранности и иные особенности .
Мастерская-1. Перекрестия мечей и сабель
В составе комплекса определено 14 металлических перекрестий клинкового оружия – 13 железных и 1 бронзовое, в т. ч. явными заготовками являются 6 изделий. Все предметы в момент гибели мастерской при пожаре подверглись воздействию высокой температуры. Они сильно коррозировали, некоторые – «спеклись» с другими вещами и из-за хрупкости последних (чаще всего – панцирных пластин) полностью не расчищены. 7 перекрестий (в т. ч. 2 заготовки) следует отнести к оснастке мечей, 6 (в т. ч. 4 заготовки) – сабель. Определение одного из фрагментированных предметов (№ 539) спорная. Большая часть перекрестий атрибутирована нами в соответствии с типохронологией А.Н. Кирпичникова (Кирпичников, 1966). Сводные данные о перекрестиях помещены в табл. 1. Следует заметить, что в ходе дальнейшей расчистки металлических вещей мастерской-1 могут быть выявлены и другие предметы рассматриваемого круга.
Табл. 1. Перекрестия и заготовки перекрестий для клинкового оружия из мастерской-1
| №п/п | №полев. | длина,ширина,высота (мм) | рису-нок | тип и дата по А.Н. Кирпичникову | примечания |
| 1 | 28 | 97х13х13-14 | 1:1 | тип II,XII-XIII вв. | для меча |
| 2 | 110 | 170хок.14-15хок.12-13 | 1:2 | тип V или VI,XII-XIV вв. | для меча |
| 3 | 115 | 180х18?х18-20 | 1:3 | тип III,XII – п. п. XIII вв. | для меча (заготовка) |
| 4 | 124 | 120хок.20х17 | 1:4 | тип IV,1150-1250 гг. | для меча |
| 5 | 138 | 110х24-26х13-15 | 1:5 | тип II, вт. п. XI –XIII вв. | для сабли (заготовка) |
| 6 | 152/2 | 110?х13х10-15 | 2:5 | тип III,XII – п.п.XIII вв. | для сабли (обломок, заготовка) – |
| 7 | 152/3 | 160х12х16 | 2:6 | тип V,XII-XIV вв. | для меча.(заготовка) |
| 8 | 159 | 75х26х13 | 2:4 | тип Iа,вт. п. X-XI вв. | для сабли |
| 9 | 203 | 100(?)х15-20х? | 2:1 | тип I или II,XII-XIII вв. | для меча, не расчищено (в скоплении панцирных пластин) |
| 10 | 305 | 88х20х20 | 2:3 | тип II,вт. п. XI-XIII вв. | для сабли |
| 11 | 306 | 80-83хок.22х? | 2:2 | тип II, вт. п. XI-XIIIвв. | для сабли (заготовка в скоплении панцирных пластин) |
| 12 | 518 | 100?х20х10? | 3:3 | для сабли (обломок заготовки или брак) | |
| 13 | 539 | ?х20х? | для меча или сабли (обломок – в скоплении панцирных пластин, обрывка кольчуги, фр-та серпа) | ||
| 14 | 673 | Ок. 180х17х12 | 3:1 | тип V,XII-XIV вв. | для меча |
Примечание: перекрестие № 28 – бронзовое, остальные – из черного металла.
Набор перекрестий из комплекса мастерской-1 показывает, что в начале XIII в. в Гомеле занимались сборкой мечей и сабель практически всех разновидностей, известных на Руси в XII-XIII вв.
Особого внимания заслуживают заготовки перекрестий мечей и сабель. В первую очередь, интерес вызывает заготовка прямого перекрестия меча романского типа № 152/3 (рис. 2:6). На первый взгляд это изделие является обычным железным прутом. Действительно, отверстие в нем отсутствует, однако рассматриваемому предмету уже придана форма перекрестия.
Вероятно, слесарь-оружейник получил эту и подобные ей заготовки от кузнеца. Задачей кузнеца была очистка сырого железа от шлака и отковка полуфабриката, по форме и размерам лишь приблизительно соответствующего будущему изделию. Слесарь-сборщик из мастерской-1 (в помещении которой мог располагаться горн) вначале разогревал заготовку, придавал ей нужную форму, пробивал в ней отверстие под черешок клинка, напильником выравнивал поверхность и затем полировал готовое изделие на наждачном круге.
Мастер-оружейник работал и с заготовками сабельных перекрестий, подтверждением чему является незаконченное изделие № 138 (рис. 1:5). В рассматриваемом полуфабрикате нет т. н. «усов» – небольших боковых выступов в центральной части перекрестия, присущих готовым изделиям подобного рода. Отверстие под черешок клинка уже пробито, но в нем еще отсутствуют широкие углубления для входа рукояти (деревянных обкладок черешка) и устья ножен (для сравнения – см. готовое сабельное перекрестие № 305 на рис. 2:3). Т. о., процесс изготовления изделия № 138 не завершен. Во многом сходную картину заготовок сабельных перекрестий демонстрируют изделия № 152/2 (рис. 2:5) и № 518 (рис. 3:3), хотя заметная непропорциональность последнего предмета заставляет усматривать в нем не только заготовку, но и брак производства.
Следует обратить внимание на весьма интересный факт. Наличие в гомельском оружейном комплексе, явно сформировавшемся в конце XII – начале XIII вв., перекрестия архаичной для рассматриваемого периода сабли типа IА (по А.Н.Кирпичникову) заставляет предполагать переживание и, возможно, длительное использование данной вещи. Это обстоятельство могло быть связано со спецификой накопления предметов в оружейной мастерской, где хранились и ремонтировались (особенно в экстремальных условиях военного нападения на город) образцы не только современного для той эпохи, но и давно устаревшего клинкового вооружения. Действительно, в княжеских и боярских арсеналах могло храниться раритетное оружие устаревших типов. Достаточно ярким примером тому служат мечи X в. из Райковецкого городища в Украине, которое возникло в XII в. (Гончаров, 1950, табл. XI). Наблюдения многих исследователей позволяют утверждать, что для европейского средневековья была присуща традиция переоснащения старого клинкового оружия путем замены перекрестий, наверший и перековки черешка (Хухарев, 1997, с. 92-93; Жуков, 2002, рис. 1).
В этой связи показателен еще один пример. В конце XIX в. при раскопках захоронения знаменитой «Черной могилы» в Чернигове Д.Я.Самоквасов отметил наличие в погребении «фрагментов двух длинных железных обоюдоострых ножей формы наконечников копий или кинжалов» (Самоквасов, 1892). Фотографии этих вещей (Крипякевич, 1936, мал. 6, 7, с. 27) позволяют утверждать, что в черниговском древнерусском кургане X в. оказались типичные северокавказские кинжалы V-VI вв. н. э. (Степи, 1981, рис. 62:43,62).
Имеющийся в нашем распоряжении достаточно репрезентативный материал из гомельской мастерской-1, включающий перекрестия мечей и сабель (готовые и полуфабрикаты), убедительно свидетельствует о том, что в мастерской-1 производились изготовление и сборка клинкового вооружения практически всех типов, широко известных тогдашней Европе, но в своем ассортименте имеющих специфику региона Древней Руси, приближенного к Великой Степи.
Навершия мечей и сабель
В настоящее время в комплексе материалов мастерской-1 мы можем выделить 4 железных навершия мечей и сабель, 2 из которых, несомненно, являются ремесленными заготовками (табл. 2).
Табл. 2. Железные навершия и их заготовки для мечей, сабель из мастерской-1
| №п/п | №полев. | длина, ширина, высота (мм) | рису-нок | тип и дата по А.Н. Кирпичникову | примечания |
| 1 | 108 | 70-74х45х24-29 | 3:4 | тип III, XII – п. п.XIII вв. | для меча, пустотелое(заготовка) |
| 2 | 140 | 45х25х43 | 3:7 | тип VI? | для меча, цельное(заготовка) |
| 3 | 287 | 27х17хок.20 | 3:6 | тип I, бытовал с X в. | для сабли(омеднено) |
| 4 | 674 | 60-62х27х30 | 3:5 | тип IV, сер. XII – сер.XIII вв. | для меча, цельное |
Цельножелезное навершие меча № 140 имеет признаки незавершенной работы – оно несимметричное, грани его обработаны явно поверхностно. В целом это изделие больше напоминает простой кусок металла (рис. 3:7). При его доработке напильником вполне могло выйти дисковидное навершие типа IV или VI по схеме А.Н.Кирпичникова. В Изяславле (Украина) найден целый романский рыцарский меч первой половины XIII в., снабженный навершием типа VI (Кирпичников, 1975, рис. 2:3). Изяславльское навершие имеет спиленный сегмент со стороны деревянных обкладок рукояти меча и данной особенностью весьма напоминает гомельскую находку. Обращает внимание то обстоятельство, что отверстие под черешок рукояти меча в рассматриваемомо нами гомельском навершии обработано весьма тщательно. Видимо, изделие уже было подогнано под конкретный клинок, а с его внешним видом мастер определиться не успел.
Навершие меча № 108 имеет вид пустотелой «коробки», сложенной из двух частей листового черного металла. В таком виде оно, конечно, не могло быть полноценной частью боевого меча и для использования по назначению должно было быть залито неким «утяжеляющим» материалом, например, свинцом. В этом навершии какие-либо признаки «заливки» инородным материалом отсутствуют, что позволяет и данный предмет рассматривать в качестве ремесленной заготовки.
Реконструкции клинкового вооружения восточнославянского ратника (мечи и сабли), в которых использованы находки оружейной фурнитуры из гомельской мастерской-1, предложены на рис. 5; 6.
Ножны клинкового вооружения. Мастерская-1 несомненно выпускала и ремонтировала ножны мечей, сабель, боевых ножей. Здесь выявлен обломанный железный наконечник ножен сабли (полевой № 144), который в целом сохранил свою форму и размеры. В сечении он овальный. Его длина составляет 30-32 мм, ширина – 12-14 мм, высота – 30-32 мм. На поверхности наконечника сохранились шляпки от двух гвоздей (рис. 4:4). Следовательно, в свое время мастер уже успел набить его на ножны сабли. Это – достаточно характерный, можно сказать, стандартный образец подобного рода изделий, бытовавших на Руси с X по XIV вв. (Кирпичников, 1966, табл. XXXV, рис. 7).
Интерес представляет уникальный обломок сгоревших деревянных ножен меча, прикипевший к железным панцирным пластинам и сохранившийся благодаря пропитке остатков древесины окислами черного металла (№ 301). Ножны имеют линзовидное сечение и демонстрируют стык двух половин изделия (рис. 4:1).
Следует заметить, что в вещевом комплексе мастерской обнаружены железные топор (во фрагментах), долото, двуручный скобель, нож. С помощью этих инструментов могла изготавливаться деревянная основа ножен. Так, топор пригоден для раскалывания досок, а скобель, долото и нож – необходимы для подгонки заготовок друг к другу. Для заточки инструмента и доводки готовых изделий могли использоваться наждачный круг (в мастерской выявлены его обломки) и каменные оселки. Последних на полу постройки собрано свыше 20-ти целых и во фрагментах. Ремесленный инструментарий мастерской-1 весьма многочисленный и разнообразный, а потому он заслуживает отдельной публикации.
Интересно отметить, что в письменных документах польского и белорусского происхождения XVI в. заготовки на ножны клинкового оружия обозначены термином «трэски» («trzaski»), т. е. щепки (Бохан, 1997, с. 55), что прямо указывает на способ получения деталей ножен в эпоху средневековья – путем раскалывания досок.
Среди элементов фурнитуры клинкового оружия мастерской-1 присутствует железная оковка ножен крупного боевого ножа (№ 167). Сохранность изделия очень плохая, под действием сильного огня и коррозии оно распалось на куски. Однако форма и размеры (реконструированная длина – 19-25 см, ширина – до 2,0-2,5 см) этого весьма редкого в восточнославянских древностях предмета прослеживаются определенно (рис. 4:3). Вероятно, с оковкой связано также железное изделие в форме петли (№ 109/3), которая могла крепиться в верхней части ножен для подвешивания данного оружия к воинскому поясу (рис. 4:2). Есть в мастерской и обломок самого (судя по размерам, боевого) железного ножа № 124л (рис. 4:6), который мог входить в комплект с ножнами такого типа.
Полнейшим образом оковки ножен, принадлежащие боевым ножам, представлены в могильниках Эстонии X-XIII вв. Особенно часто они встречаются на острове Саарема (Magi, 2002, plate 44:9; 57:2; 61:6; 116:1; 117:1). Оковки ножен из Эстонии изготовлены из вдвое сложенной U-образной бронзовой пластины, которая охватывает кожаную основу ножен и скрепляется с ней заклепками. Аналогичные ножны известны в курганах древнерусского времени в Приладожье и под Владимиром, в дружинных Шестовицких курганах X в. (Корзухина, 1950, рис. 10). Пик популярности таких оковок в Восточной Европе приходится на X-XI вв. Однако в Эстонии они бесспорно бытуют и в XII-XIII в. Хорошо датированная гомельская находка позволяет поднять верхнюю хронологическую границу распространения этих изделий и на землях Руси (по крайней мере, на территории Черниговской земли) вплоть до начала XIII в.
В связи с изучением рассмотренных выше оковок ножен полезно вспомнить о том, что в городище Изяславля (Украина) в отложениях первой половины XIII в. обнаружена целая серия железных наконечников ножен мечей, каждый из которых представляет тонкую желобчатую U-образную окантовку нижнего края ножен (Кирпичников, 1975, рис. 1: II). Возможно, находки из Гомеля и Изяславля выявляют общую для Руси тенденцию перехода к XIII в. от цельнолитых (из цветных металов) к железным оковкам ножен.
Открытие в гомельской мастерской-1 оковки ножен ставит вопрос о характере боевых ножей, для которых они служили. В древнерусском археологическом материале неплохо представлены крупные ножи с длиной клинка 15-23 см, толщиной спинки до 0,5 см, шириной лезвия 1,4-1,6 см. Хорошо расчищенные экземпляры демонстрируют вдоль спинки характерный желобок и малую сточенность лезвий. Эти признаки обычно не сопутствуют ножам хозяйственно-бытового назначения. Один из таких ножей (он описан ниже) выявлен нашими раскопками на «южном» посаде Гомеля в отложениях второй половины XII – начала XIII вв. (рис. 4:7).
Находки крупных ножей с указанными признаками отмечены в средневековых материалах Бреста, Рязани, Ярополча Залесского, Сосницы и Лескового под Черниговом (Лысенко, 1985, рис. 158:17,18; Седова, 1978, табл. 16:5; Монгайт, 1974, рис. 26:6,7; Коваленко, 1990, рис. 10:5,6; Шекун, Веремейчик, 1999, рис. 60:1) (рис. 7). За пределами Руси они встречены, в частности, в Пруссии, Литве, Хазарии (Подонье) (Шрамко, 1962). Рассматриваемые ножи бытуют в X-XIII вв.
Изучение близких гомельским остаткам предметов клинкового вооружения позволило предложить реконструкцию восточнославянского боевого ножа начала – первой половины XIII в. (в нашем случае в качестве аналогии использована ближайшая в географическом отношении находка из Сосницы Черниговской обл.) (рис. 7: 1; рис. 8).
Надо вспомнить, что конкретные случаи применения боевых ножей отмечены восточнославянской летописью. В частности, в известном поединке князя Мстислава Владимировича и косожского богатыря Редеди (1022 г.) последний побеждающий удар Мстислав нанес именно ножом. Нож был просто незаменим в тесном бою, когда уже не было места для замаха мечем или саблей. Примером тому может служить знаменитая битва на реке Альте (1068 г.), когда сражение русичей и степняков перетекало в рукопашную схватку с элементами борьбы (воины «…и за руки хватались»). Правда, неизвестно, практиковалось ли в рассматриваемое время на Руси метание боевых ножей. Интересно, что в погребениях салтово-маяцкой культуры Подонья IX-X вв. встречаются наборы крупных (видимо, боевых) ножей, объединенных в деревянных футлярах по 2-3 шт. Это наводит на мысль об их использовании для метания (Шрамко, 1962). Такие ножи могли применяться и на охоте. В новгородском недельном Евангелии 1353 г. есть заставка с изображением охотника, который намеревается ударить ножом фантастического зверя (Рабинович, 1947, рис. 13). Рукоять этого ножа массивная, клинок – прямой узкий и хорошо заостренный (рис. 4:5).
Мастерская-2. Краткое описание комплекса. Наконечник ножен меча.
Интересная находка наконечника ножен меча происходит из закрытого комплекса постройки 13 (раскоп VII 1987 г., № 454) конца XII – начала XIII вв., которая может быть интерепретирована как ювелирно-литейная.
Пятно заполнения постройки 13 на уровне верхней зачистки имело размер 7,8х4,2 м. На уровне зачистки материка ее основная камера приобрела форму прямоугольника размером 4,8х4,2 м. Плоский материковый пол постройки углублен в материк на 1 м. Материковое основание сооружения изрезано ямами, связанными с деревянными элементами конструкции постройки. В восточном углу на полу открыта большая яма хозяйственного назначения, в заполнении которой расчищен почти полный развал крупной светлоглиняной корчаги, обломок стеклянного браслета и рассматриваемый наконечник ножен. К западной стене основной камеры примыкает углубленный материк «тамбур-вход», также обозначенный столбовыми ямами. Постройка 13 сгорела при пожаре, о чем свидетельствуют обугленные бревна срубной конструкции и перекрывающий нижнее заполнение объекта мощный слой угля, сгоревших бревен и досок. Дощатый пол сооружения был, вероятно, устроен на лагах, врубленных в стены предположительно между 3-м и 4-м венцами. На полу объекта – остатки обугленного берестяного покрытия. В южном углу основной камеры – бесформенный завал красной глины во «взвешенном» состоянии (остатки глинобитной печи, явно рухнувшей сверху) мощностью до 0,9 м и размером 2,6х0,9 м.
В нижнем заполнении постройки 13 собраны обломки керамики XII – начала XIII вв., кости животных. Изделия из черного металла представлены ножами, цилиндром навесного замка типа Б (по классификации Б.А.Колчина), обломком ручки небольших железных щипцов и др. Найдены каменный оселок и крупный кусок розового овручского сланца. Рядом находились 13 обломков стеклянных браслетов, обломок стеклянного перстня, раскрошенные обломки сосудов из тонкого желтоватого стекла, обломки двухстороннего костяного наборного гребня. В среднем заполнении постройки, отражающем период ее гибели в момент пожара, содержалось много обломков керамики XII – первой половины XIII вв., около 40 целых и фрагментированных кованых железных гвоздей, свыше 150-ти обломков стеклянных браслетов, 2 фрагмента стеклянных перстней, обломки сосудов из тонкого желтоватого стекла, шиферные пряслица, 2 оселка, обломки туфовых жерновов, стенки и ручки византийских амфор, ошлакованный обломок глиняной льячки. Представительна коллекция изделий из цветного металла (медь, бронза, иные сплавы): 2 куска проволоки сечением 1,0-1,5 мм и общей длиной свыше 60 мм, литая пуговица с ушком, обрубок пластинчатого орнаментированного браслета, обломки пластинчатого перстня, ложновитой перстень. Здесь же были изделия из черного металла: обломок псалия, фрагменты ножей, обух топора, 2 шпоры с пирамидальными шипами, скоба и др. Характер находок, включающий обломок щипцов, фрагмент льячки, заготовок и бракованных изделий из цветного металла позволяет предполагать выполнение в постройке 13 ювелирно-литейных работ.
Интересующий нас бронзовый литой наконечник ножен меча из рассматриваемого сооружения имеет высокие боковые штанги, высокий ромбовидный выступ в средней части, линзовидный выступ – на нижнем окончании корпуса. Поверхность наконечника покрыта рельефным орнаментом композиционного характера. В указанный выше ромбовидный выступ вписаны четыре орнаментальных ромбика, пространство между которыми образует крест. На основной части корпуса изделия имеется стилизованное изображение дерева или цветка в окружении двух змееподобных существ (?) (рис. 9).
Описанное изделие исключительно интересно тем, что с него не сняты заусенцы, оставшиеся после отливки. Из-за этого дефекта наконечник не имел «товарного вида», а сами заусенцы препятствовали его набиванию на ножны меча. В «незавершенном» состоянии такая достаточно престижная и, надо полагать, дорогая вещь едва ли могла быть приобретена заказчиком или реализована на рынке покупателю оружия. Говоря о технике его изготовления, следует отметить, что наконечник мог быть отлит двумя способами: по восковой модели в глиняной одноразовой форме или же в двухчастной многоразовой форме со стержнем.
Наконечник, очень напоминающий гомельский по форме, изображен на ножнах меча святого-воина на фреске (около 1199 г.) собора Спаса на Нередице в Новгороде Великом (Кирпичников, 1971, табл. VII, рис. 1) (рис. 10). Литые наконечники ножен мечей, близкие гомельскому экземпляру, широко распространены в древностях пруссов. В.И.Кулаков, согласно предложенной им классификации, относит такие изделия к подгруппе 3.2. Прусские наконечники, как и гомельский, отличаются длинными штангами, наличием элементов растительного (плетеного) орнамента. Правда, в отличие от нашей находки, они в своей верхней части обычно имеют выступ в виде трилистника или креста. В.И.Кулаков относит прусские наконечники данной разновидности ко второй половине XI – началу XIII вв. (Кулаков, 1990, с. 31, рис. 16). Встречаются подобные изделия и у восточнобалтских племен, где они датируются XII в. (Kulikauskas, Kulikauskiene, Tautavicius, 1961, pav. 296:5; Мугуревич, 1965, табл. VI:6).
Интересно отметить, что близкий рассматриваемому наконечник выявлен в хорошо датированных слоях Полоцкого Верхнего замка, где он уверенно относится к 30-м гг. XIII в. (Штыхов, 1975, с. 71, рис. 33:17). Похожий наконечник происходит из раскопок Д.Я.Самоквасова на Княжей Горе в Среднем Поднепровье, где он датирован XII – первой половиной XIII вв. (Кирпичников, 1966, с. 25, рис. 3:2). Два аналогичных гомельскому наконечника ножен (но с центральным выступом в виде трилистника) обнаружены в руинах Изяславля (Украина), разрушенного монголо-татарами в 1241 г. (Кирпичников, 1975, рис. 1: I). Хронология последнего полностью совпадает с датировкой находки из Гомеля, а потому такая, на первый взгляд, поздняя дата этих вещей уже не должна смущать исследователей. Реконструкция ножен меча предложена на рис. 11.
С середины XX в., вслед за обстоятельной публикацией Г.Ф.Корзухиной, повелось считать местом изготовления наконечников ножен мечей рассматриваемого типа восточноприбалтийские земли (Корзухина, 1950, с. 68; Ласкавы, 1993, с. 25). Основанием для такого заключения, видимо, послужило обилие находок подобного рода в Пруссии и соседних балтских землях с одной стороны, и их малочисленность за пределами Восточной Прибалтики – с другой. Действительно, на территории Древней Руси такие наконечники выявлены буквально в единичных экземплярах. Но можно ли исходя только из статистики определять место изготовления тех или иных вещей? Необходимо также обратить внимание на следующее. Обилие таких наконечников в землях балтских племен может объясняться особенностями мировоззрения и погребального обряда местного населения, которые и способствовали массовому «выпадению» в землю предметов вооружения. На Руси же почти все наконечники ножен рассматриваемого круга – либо утерянные, либо являющиеся свидетельствами военным потрясений. Отсюда может вытекать их сравнительная редкость.
Гомельская находка из мастерской-2 ставит под сомнение безоговорочный вывод о восточноприбалтийском происхождении всех древнерусских литых наконечников с высокими штангами и растительным (плетеным) орнаментом, поскольку Гомель, безусловно, являлся одним из центров производства подобных изделий. Конечно, первые образцы такой оружейной фурнитуры действительно могли появиться в Прибалтике и оттуда распространяться на Русь. Но после гомельской находки все найденные на Руси предметы данного круга уже не могут без оговорок причисляться к прибалтийскому импорту.
Учитывая общий характер находок из комплекса мастерской-2, можно утверждать, что здесь производились работы с цветным металлом. Кроме предметов украшения, здесь отливались металлические наконечники ножен боевого клинкового оружия.
Согласно письменным источникам XVI в. польского и белорусского происхождения, металлический наконечник ножен клинкового оружия – «чаравик» (Бохан, 1997, с. 55) – служил не только украшением, но защищал оконечность ножен от истирания о землю или иные материалы, с которым оружие могло соприкасаться. Об этом говорит и вполне «прозрачная» семантика средневекового термина «чаравик».
Находки вне мастерских. Перекрестие меча. В ходе раскопок отряда Гомельского областного краеведческого музея на Гомельском замчище (детинце) при исследовании засыпанного еще в средневековье оборонительного рва № 1 найдено железное, почти прямое перекрестие меча длиной 9,5 см. Ширина прорези под клинок составляет 5,5 см (рис. 3:2) (Макушников, 1994, с. 169, рис.4:11). Метрические параметры изделия сближают его с перекрестиями типа II по типохронологической схеме А.Н. Кирпичникова.
Боевой нож. При раскопках 1990 г. на окраинном западном участке «южного» посада летописного Гомеля в отложениях второй половины XII –первой половины XIII вв. выявлен упомянутый выше железный боевой нож, незначительно обломанный со стороны черенка. Длина его сохранившейся части – 18 см (в т. ч. лезвия – 15), ширина лезвия – до 1,6, а реконструируемая длина всего изделия – около 21 см (рис. 4:7).
Таким образом, археологическими исследованиями второй половины 1980-х – начала 1990-х гг. в летописном Гомеле открыт один из самых представительных в Беларуси набор предметов клинкового вооружения древнерусской поры. Бесспорные свидетельства местного оружейного производства указывают на то, что в конце XII – начале XIII вв. Гомель являлся заметным на Руси центром по ремонту и сборке мечей, сабель, боевых ножей и иных предметов вооружения. Примечательно, что в этом городе одновременно (предположительно на княжеском подворье) работали две мастерские, одна из которых имела собственно оружейную направленность (сборочно-слесарную), вторая – ювелирно-литейную (часть ее продукции составляли детали вооружения). В мастерской-1 открыт представительный набор слесарных инструментов, 14 перекрестий (в т. ч. 6 заготовок) и 4 навершия (в т. ч. 2 заготовки) мечей и сабель, наконечник ножен сабли, остатки ножен меча и фрагментированная оковка ножен боевого ножа. Материалы мастерской-1 красноречиво указывают на глубину ее специализации: оружейник получал материал и заготовки для своего производства извне, то есть от кузнеца и мастеров иных профессий.
Важно отметить, что в мастерской-1 в условиях закрытого археологического комплекса впервые обнаружены почти все известные науке разновидности перекрестий и наверший мечей и сабель, распространенных на Руси в XII-XIII вв. Имеющийся в нашем распоряжении достаточно репрезентативный материал убедительно свидетельствует, что в Гомеле изготавливалось и собиралось клинковое вооружение практически всех типов, распространенных в тогдашней Европе, но в своем ассортименте определяющих специфику региона Руси, приближенного к Великой Степи. Набор находок из мастерской-1 (половина перекрестий из которой предназначена для сабель, вторая – для мечей) несомненно отражает реалии характера вооруженности восточнославянского ратника южных земель Руси конца XII – начала XIII вв., противостоявшего как экипированным «по-европейски» соседям, так и вынужденного отражать натиск «азиатской» кочевнической стихии.
Находки из Гомеля поспособствуют созданию современных классификаций и уточненных датировок перекрестий и наверший древнерусского клинкового вооружения. Это касается как мечей и сабель, так и достаточно редкого (а скорее – мало замечаемого археологами) вида вооружения, как боевые ножи. Хорошо датированные гомельские находки двух экземпляров такого рода изделий (и ножен для них) позволяют поднять верхнюю хронологическую границу распространения боевых ножей на Руси (по крайней мере, для Черниговской земли) вплоть до начала XIII в., что вполне согласуется с датировкой аналогичных предметов в Восточной Прибалтике (Эстония). Сопоставление гомельских находок с иными древнерусскими впервые позволяет предложить обоснованную реконструкцию восточнославянского боевого ножа первой половины XIII в.
Не менее примечательна гомельская находка бронзового литого наконечника ножен меча из мастерской-2. Она ставит под сомнение распространенный вывод об исключительно восточноприбалтийском происхождении древнерусских литых наконечников ножен мечей с высокими штангами и растительным (плетеным) орнаментом. Летописный Гомель, безусловно, являлся одним из центров производства подобных изделий. Конечно, первые образцы такой оружейной фурнитуры могли быть созданы в Восточной Прибалтике и оттуда впоследствии распространялись на Русь. Но после гомельской находки все найденные на Руси предметы данного круга уже не могут без оговорок причисляться к прибалтийскому импорту.
Литература
Бохан Ю., 1997. Клiнковая зброя у Вялiкiм княстве Лiтоўскiм ў другой палове XIV – канцы XVI ст. // ГАЗ. № 11. Мн.
Гончаров В.К., 1950. Райковецкое городище. К.
Жуков К.А. , 2002. Два позднесредневековых меча из Новгородской области // Ладога и ее соседи в эпоху средневековья. СПб.
Кирпичников А.Н., 1966. Древнерусское оружие. Вып. 1. Мечи и сабли IX-XIII // САИ. Е 1-36. Л.
Кирпичников А.Н., 1971. Древнерусское оружие. Вып. 3. Доспех, комплекс боевых средств IX-XIII вв. // САИ. Е 1-36. Л.
Кирпичников А.Н., 1975. Мечи из раскопок древнего Изяславля // КСИА АН СССР. Вып. 144
Кирпичников А.Н., 1976. Военное дело на Руси XIII-XV вв. Л.
Коваленко В.П., 1990. Давньоруська зброя в фондах Сосницького краезнавчого музею // Минуле Сосниці та іі околиць. Чернігів
Корзухина Г.Ф., 1950. Из истории древнерусского оружия XI века // СА. Т. XIII
Крипякевич І., 1936. Історія украінського війська. Львів
Кулаков В.И., 1990. Древности пруссов VI-XIII вв. // САИ. Вып. Г 1-9. М.
Ласкавый Г.М., 1993. К истории оружия Белорусского Подвинья в VI-XIII вв. Статья первая // Полоцкий летописец. № 1(2). Полоцк
Лысенко П.Ф., 1985. Берестье. Мн.
Макушников О.А., 1993. Древнерусская оружейная мастерская из Гомия // Старожитностi Пiвденноi Русi. Чернiгiв
Макушников О.А., 1994. Стратиграфия раскопа 1988 г. на Гомельском детинце и некоторые вопросы истории летописного Гомия // ГАЗ. №. 3. Мн.
Макушников О.А., 2000. Памятники эпиграфики и сфрагистики из летописного Гомия // ГАЗ. № 15. Мн.
Макушников О.А., Лупиненко Ю.М., 2003. Ламеллярный доспех восточнославянского ратника начала XIII в. (по материалам раскопок в Гомеле) // Гістарычна-археалагічны зборнік. № 18. Мн.
Монгайт А.Л., 1974. Работа Рязанской археологической экспедиции в 1966-1970 гг. // Археология Рязанской земли. М.
Мугуревич Э.С., 1965. Восточная Латвия и соседние земли в X-XIII вв. Рига
Рабинович М.Г., 1947. Из истории русского оружия IX-XV вв. // Труды Института этнографии. Новая серия. Т. I. М.
Самоквасов Д.Я., 1892. Основания хронологической классификации и каталог коллекций древностей. Варшава
Седова М.В., 1978. Ярополч Залесский. М.
Степи Евразии в эпоху средневековья. 1981. М.
Хухарев В.В., 1997. Средневековый меч из фондов Кировского музея // Песоченский историко-археологический сборник. Вып. 3. Ч. 1. Киров
Шекун О.В., Веремейчик О.М., 1999. Давньоруське поселення Ліскове. Чернігів
Шрамко Б.А., 1962. Древности Северского Донца. Харьков.
Штыхов Г.В., 1975. Древний Полоцк IX-XIII вв. Мн.
Kulikauskas P., Kulikauskiene R., Tautavicius А., 1961. Lietuvos archeologijos bruozai. Vilnius
Magi Marika, 2002. At the Crossroads of space and time. Tallin
Подрисуночные надписи к статье О.А. Макушникова и Ю.М. Лупиненко
Рис. 1. Гомельская мастерская-1 начала XIII в. Перекрестия и их заготовки для мечей и сабель (1-5): 1 – бронза; 2-5 – черный металл.
Рис. 2. Гомельская мастерская-1 начала XIII в. Перекрестия и их заготовки для мечей и сабель, черный металл (1-6).
Рис. 3. Гомель, отложения XII – начала XIII в. Перекретия (1-3), навершия и их заготовки (4-7), черный металл. Из мастерской-1 (1,3-7) и культурного слоя на детинце (2).
Рис. 4. Гомельская мастерская-1 начала XIII в.(1-4,6): 1 – фрагмент сгоревших деревянных ножен меча в скоплении железных панцирных пластин; 2 – петля для подвешивания боевого ножа; 3 – обломки железных ножен боевого ножа; 4 – железный наконечник ножен сабли; 6 – обломок железного боевого ножа. Новгородское Недельное Евангелие 1353 г. (5): книжная миниатюра-заставка (по М.Г.Рабиновичу) . Гомель, посад, вторая половина XII – начало XIII вв. (7) : железный боевой нож.
Рис. 5. Реконструкция меча и сабли XII-XIII вв. с использованием находок клинковой фурнитуры гомельской мастерской-1.
Рис. 6. Реконструкция мечей XII-XIII вв. и сабли X-XI вв. с использованием находок клинковой фурнитуры из гомельской мастерской-1.
Рис. 7. Крупные боевые ножи на территории Древней Руси (1-5): 1 – Сосница, XII-XIII вв.; 2 – Ярополч Залесский, XIII в.; 3 – Рязань, XI в.; 4, 5 – Брест, XI в.
Рис. 8. Реконструкция восточнославянского боевого ножа XII-XIII вв. с использованием находок из Гомеля и Сосницы Черниговской обл. (Украина).
Рис. 9. Гомельская мастерская-2 начала XIII в. Бронзовый наконечник ножен меча.
Рис. 10. Фрагмент фрески церкви Спаса на Нередице в Новгороде Великом, около 1199 г. Изображение ножен меча.
Рис. 11. Реконструкция ножен меча XII – начала XIII вв. с использованием наконечника ножен из гомельской мастерской-2.
Аўтары: Макушников Олег Анатольевич, доцент кафедры истории славян и специальных исторических дисциплин учреждения образования «Гомельский государственный университет имени Франциска Скорины», кандидат исторических наук
Лупиненко Юрий Михайлович, член Гомельского военно-исторического клуба «Стяг Олега Святославича», мастер-изготовитель реплик средневекового вооружения
