Характерной чертой традиционной этноконфессиональной культуры местных сельских немцев являлась высокая и устойчивая религиозность. Большинство немцев-колонистов были лютеранами, меньшая часть принадлежала к общинам евангельских христиан (евангелистов) и христиан-баптистов (баптистов) – по самоназванию или к «сектам» – по официальному определению. Переселившиеся на белорусское Полесье украинские немцы с начала ХХ в. дали толчок к развитию здесь общин «христиан-евангелистов». Так, по официальным данным, в 1925 г. в Мозырском округе в 10 таких общинах насчитывалось до 700 зарегистрированных «сектантов», в том числе около 200 немцев. Анализируя состояние религиозности населения Мозырского округа в 1926 г. ОГПУ отмечало, что «особенно твердую почву религия имеет среди немецкого населения, … последние далеко не изжили религиозного фанатизма» [1, Ф.4. Оп.10. Д.45. Л.5, 37, 38; 2, Ф.69. Оп.1. Д.147. Л.67, 68; Оп.2. Д.20. Л.159].
Наиболее многочисленные религиозные общины немцев были в Наровлянском районе. Так, в 1925 г. в Березовском национальном немецком сельсовете официально числилось 200 «евангелистов-баптистов», 89 «евангелистов» и отделившаяся от лютеран (их статистика отсутствует) «секта» «Божьи дети» (25 чел.). Эта «секта» также называлась «группой Шнайдера» – по фамилии ее руководителя Генриха Шнайдера. Как отмечает официальный источник, «разногласия между протестантской (лютеранской. – В.П.) немецкой общиной и этой группой наружно заключаются только в том, что последняя отвергает всякую торжественность во время церковного служения, например, восстает против музыки». В конце 1926 г. группа распалась, Шнайдер перешел к баптистам. В 1927 г. в Березовском сельсовете были зарегистрированы 3 лютеранские и 1 община баптистов, насчитывавшая 64 члена из 12 хозяйств. В 1929 г. Клесинская община евангельских христиан-баптистов насчитывала около 200 членов (проповедник – Баумбах, председатель совета общины – Генрих Шнайдер). Она состояла из немцев – жителей колоний Осиповка, Майдан, Березовка Березовского сельсовета и Хатки – смешанного немецко-украинского Хатковского. При этом в Хатках, где общиной руководил Давид Рихтер, было 63 баптиста. Лютеранская община Хаток насчитывала 139 чел. [3, Ф.60. Оп.1. Д.120б. Л.118; 1,Ф.4. Оп.10. Д.45. Л.37-38; 2,Ф.4286. Оп.1а. Д.36. Л.113; Д.95. Л.58-59; 142-143об.].
По официальным данным, в 1929 г. в Анзельмовском (Роза-Люксембургском) немецком национальном сельсовете Ельского района из 371 немца в возрасте от 18 лет и больше как «религиозные» (верующие. – В.П.) – лютеране и «сектанты» были зарегистрированы 269 человек (139 мужчин и 130 женщин). При этом отмечалось, что число занижено, т.к. не все верующие регистрировались. С начала 20-х годов в колонии Наймановка этого сельсовета имелась община евангельских христиан «Heim der Brьder» («Святой дом»), называли себя «Святые братья». Местные немцы-лютеране называли ее «Hopsbrьder» («Прыгуны»). В 1929 г. в ней было зарегистрировано 25 человек (проповедник – Игнат Грасс, председатель совета общины – Эдмунд Бернт). Очевидно объединенная община колоний Анзельмовки и Наймановки насчитывала 33 человек. В другом официальном источнике 1930 г. в Наймановке отмечается секта «Финксгемайндэ» («складаецца з слоў «тройца” і “грамада») (35 чел.) [3, Ф.60. Оп.1. Д.317. Л.1,3; Ф.72. Оп.1. Д.15. Л.1, 2, 3-3об.; 4, Д.11249-с. Л.13, 62, 169].
Меньшие по количеству верующих общины были в Лельчицком, Житковичском, Речицком районах.
Жизнь религиозных общин представляла собой хорошо отлаженный механизм. «Каждое воскресенье все от мала до велика ходят в церковь», «в простом доме выстроена кирха, которая каждый праздник бывает переполнена народом» – свидетельствуют официальные отчеты властей. При общинах работали хоровые кружки, оркестры духовых и смычковых музыкальных инструментов. «Сектанты» не отгораживались от остального немецкого населения. Их ежедневные собрания с хором и оркестром привлекали к себе людей. Большое внимание уделялось религиозному обучению и воспитанию детей в воскресных школах при общинах. Например, в Березовском сельсовете в 1929 г. работали 4 такие школы. Верующие немцы поддерживали тесные связи с единоверцами из Германии, США, Канады, различных регионов СССР, были в курсе религиозной жизни их собратьев. Особенно в этом плане выделялись баптисты, имевшие постоянные контакты с заграницей, Украиной, Северным Кавказом, Сибирью через переписку, личные контакты. Особенно тесные связи были с Украиной. Так, проповедник Клесинской общины баптистов Баумбах переселился из Коростеня в 1925 г. В организации и деятельности общины евангельских христиан в Анзельмовке активное участие приняли Барбуля (с Волыни), Бовлендер (из Одессы), Ролейдер – также с Украины. Баптисты и лютеране Хаток, Анзельмовского, Березовского сельсоветов, Речицкого района обслуживались проповедниками и пасторами из Одессы, Волыни (баптисты-проповедники Фриц и Гартман, пастор Улле из Житомира, пастор Кенигсфельд). Они проводили службы, венчали, выдавали справки о конфирмации, выполняли другие религиозно-церковные функции. Часть немецкого населения Лельчицкого района до 1910 г. входила в Топорищевскую общину баптистов Фасовской волости, а с 1925 г. – в Орщиковскую (Горщиковскую? – В.П.) общину (Волынь). Необходимую религиозную литературу – Библии, песни, псалмы верующие получали из соответствующих заграничных центров, из Москвы, Ленинграда и Одессы. Значительная часть литературы была дореволюционного издания [2, Ф.69. Оп.1. Д.426. Л.9; Ф.4286. Оп.1а. Д.95. Л.58об., 142-142об.; Д.100. Л.92; 1, Ф.4. Оп.21. Д.249. Л.12; Ф.701. Оп.1. Д.92. Л.136; Д.109. Л.2, 3; 4, Д.1007-с; Д.12903-с. Л.183, 187; 16568-с, 17296-с].
На протяжении 20-х годов существовали тесные контакты по религиозной линии с иноэтничным населением – между немцами-баптистами и белорусами-евангельскими христианами (по данным на 1925 г.), белорусской и немецкой общинами евангельских христиан (по данным на 1930 г.) [ 1, Ф.4. Оп.10. Д.45. Л.37; Оп.21. Д.249. Л.12].
Некоторое время у верующих немцев были иллюзии о хотя бы терпимом отношении власти к религии, о возможности даже организации религиозных колхозов. Однако реалии вульгарного воинствующего атеизма убеждали в обратном. Распространялись слухи, о том, что «на Волыни имеется приказ, по которому вступающие в колхоз могут три месяца верить в бога, а после должны отказаться от веры». Начинается латентное и открытое противостояние официальному антирелигиозному насилию. Официальное обследование Роза-Люксембургского сельсовета в 1931 г. показало, что его президиум вместе с председателем сельсовета посещает кирху, во время религиозной службы никакой работы в сельсовете не проводится. Антиколхозная и антисоветская в целом «работа и влияние сектантства» властями в это же время особенно отмечались в Хатковском, Березовском сельсоветах [1, Ф.701. Оп.1. Д.109. Л.11об., 13; Ф.6. Оп.1. Д.2932. Л.54; 2, Ф.4286. Оп.1а. Д.127. Л.10].
С 1929 г. осуществляются массированные репрессии в отношении церкви, во многом обусловленные активной ролью ее руководителей в противостоянии насильственной коллективизации и неприятии советского режима.
Для местных немцев 30-е гг. явились временем постоянных арестов и вынесения карательных приговоров. Религиозный компонент выступал важной составляющей в сформированном штампе обвинения арестованных в «контрреволюционной работе среди немецкого населения по срыву коллективизации и других мероприятий Советской власти». Так, в июле 1932 г. «контрреволюционным группировкам из состава бывших кулаков и руководителей религиозных общин» Ельского и Наровлянского районов в вину, в частности, вменялся тот факт, что «из 2027 немцев Роза-Люксембургского сельсовета ни один из коренных жителей не состоит в колхозе». В декабре 1936 г. были осуждены «евангелисты»-«члены контрреволюционной националистической группировки из немцев-единоличников» Ельского района за антиколхозную пропаганду [4, Д.17070-с, 12903-с, 17113-с]. Таких примеров можно привести множество.
Моральную опору, надежду на лучшее в сложившихся условиях растерянности и безисходности немцы искали в религии. Религиозная вера являлась жизненным стержнем, общение единоверцев – и лютеран, и евангельских христиан – осознанием чувства локтя, этнической корпоративности. Немцы не только не отреклись от религии, но она еще больше консолидировала их. К осени 1935 г. власть закрыла кирхи и молитвенные дома. В условиях гонений, арестов происходит сплочение, в практическом плане фактически объединение лютеранских и евангелистских общин (баптистов и евангельских христиан) на этнической основе. Собрания верующих проходят нелегально, в лесу, с наступлением холодов – по домам. Места встреч меняются. Даже в 1936-1937 гг., после массовых и постоянных арестов и высылок служителей религиозного культа, активных верующих, власть констатировала «активизацию сектантских группировок, использующих религиозные настроения для проведения антисоветской контрреволюционной работы» среди немецкого населения [4, Д.10007-с; 2, Ф.69. Оп.3. Д.1. Л.1, 7; Д.56. Л.89; Д.57. Л.304].
23 июля 1941 г. в Роза-Люксембургском сельсовете были арестованы 6 немцев-мужчин и одна немка, которые, якобы, «под предлогом проведения религиозных обрядов устраивали контрреволюционные сборища, где совместно проводили антисоветскую деятельность». В действительности же «сборища» представляли собой чтение религиозных книг, пение религиозных текстов, в том числе и у постели больных . По приговору от 28 мая 1942 г. в Новосибирске немцы-мужчины были приговорены к расстрелу, а Найман Герта – к 10 годам исправительно-трудовых лагерей [4, Д.11249-с].
Список литературы
1. Национальный архив Республики Беларусь.
2. Государственный архив общественных объединений Гомельской области.
3. Государственный зональный архив в г. Мозыре.
4. Архив Управления КГБ Республики Беларусь по Гомельской области.
Аўтары: В.П. Пичуков, Республика Беларусь, Гомель, УО «ГГУ им. Ф.Скорины»
Крыніца: Канфесіі на Беларусі: гісторыя, сучаснасць //Зборнік матэрыялаў міжнароднай навукова-практычнай канф. 7-8 кастр. 2004 года. Брэст,2005. С.207-211).
