В конце X в. в общественной жизни Восточной Европы происходят очень серьезные изменения. Образуется единое государственное объединение летописных восточнославянских племен — Великое Киевское княжество, включающее в себя земли соседних иноязычных племен. Происходит централизация государственного управления и административная реформа, заменившая местных племенных князей назначенными сыновьями великого князя Киевского Владимира Святославича [1, стб. 105]. Происходит создание единого для всего государства пантеона языческих святых [1, стб. 67] и замена его в 988 г. единой государственной христианской религией православного исповедания по восточному византийскому обряду [1, стб. 102].
Одним из первых актов, способствовавших распространению христианства в отдельных регионах, было учреждение епископий в крупнейших княжеских центрах древней Руси. Летописи конкретно называют такие древнейшие центры — Новгород (989 г.), Ростов (992 г.), Чернигов (992 г.), Владимир Волынский (992 г.), Белгород (992 г.) [2, с. 64; 3, с. 334-335, 952; 4, с. 56, прим. 144]. Никоновская летопись называет 15 епископий, существовавших в древней Руси в домонгольское время [2, с. XIII]. Список епархий дважды повторяется в начальной части Никоновской летописи и оба раза упоминает Полоцкую и Туровскую епархии. Крупнейший исследователь истории русской церкви Е.Е. Голубинский писал: «Из всех домонгольских епархий неизвестно время основания только трех (Полоцкая, Туровская, Тмутараканская), остальные основаны определенно после Владимира, все три названные епархии были открыты при Владимире» [3, с. 334].
Киево-Печерский патерик издания под редакцией Иосифа Тризны датой основания Туровской епископии называет 1005 г. [5, с. 18]. Эту дату часто называют в качестве времени основания Туровской епархии. Однако правомерность использования Киево-Печерского патерика XVII в. редакции Иосифа Тризны для определения даты основания Туровской епархии вызывает серьезные сомнения. Во всех предшествующих изданиях Киево-Печерского патерика документ о поставлении Туровской епархии в 1005 г. отсутствует. В патерике под редакцией Иосифа Тризны также не приводятся сведения о его выявлении, историческом анализе, графологическом описании и экспертизе. В то же время само содержание ставит под сомнение древность документа о поставлении Туровской епархии. В описании ее территории перечисляются населенные пункты, не известные по древним летописным источникам и не выявленные при археологическом обследовании в местах их расположения в более позднее время. Это заставляет сомневаться в самом существовании этого древнего документа о поставлении Туровской епархии в 1005 г. и дает основание предполагать более раннее основание Туровской епархии.
Отсутствие летописных упоминаний об основании Туровской епископии используется отдельными авторами для различных предположений о времени основания и конфессиональной принадлежности древнейшей Туровской епархии. В. Ластовский писал: «Святополк… Замест грэцкага духавенства ен выпісуе з Няметчыны, ці з Польшчы лацінскага біскупа Рэйнберга і хрысціць тураўцаў» [5, с. 22]. В «Истории Белоруссии» этот вопрос не разработан, и авторы раздела ограничились лишь констатацией факта, что Рейнберн, епископ Колобрежский, проповедовал в Турове христианскую религию католического вероисповедания [6, с. 282]. В научно-популярном издании «150 пытанняў і адказаў з гісторыі Беларусі» С.В. Тарасов пишет, что в Турове была основана католическая епархия [7, с. 13]. Основание для подобных утверждений названные авторы усматривают в сообщениях Титмара Мерзербургского о событиях начала XI в. в древней Руси. Титмар, епископ Мерзербургский, современник события, в своей хронике сообщает о женитьбе в начале XI в. туровского князя Святополка Владимировича на дочери польского князя Болеслава Храброго. Как полагает В.Д. Королюк, свадьба состоялась в 1009 г. [8, с. 217]. Вместе с польской королевной на Русь приехал ее духовник Рейнберн, епископ колобрежский [8, с. 219]. В его прибытии в Туров отдельные исследователи пытаются видеть учреждение в Турове епископской кафедры [7, с. 13; 5, с. 22; 9, с. 368]. Но оснований для такой трактовки прибытия Рейнберна в Туров явно недостаточно. Рейнберн ни в каком древнем документе и никем из древних авторов не назван епископом Туровским. Нигде не говорится о возглавлении им Туровской епископской кафедры или о поставлении его туровским епископом. Наоборот, Титмар Мерзебурский называет его епископом Колобрежским. В Колобреге его епископия, возглавляемая им епископская кафедра, по названию и местоположению которой он назван епископом Колобрежским.
Рейнберн был епископом в Колобреге, но не в Турове. Никто нигде не упоминает о его титуловании «епископ Туровский», «Рейнберн Туровский», ни об учреждении им епископской кафедры в Турове, или о поставлении его епископом Туровским. Предположение о пребывании его на туровской епископской кафедре основано лишь на возможности его предположительного пребывания в Турове. Но даже это предположительное пребывание в Турове вовсе не обязательно связано с возглавлением им туровской епископии. Как и пребывание в Киеве в 1008 г. католического епископа Бруно Кверфуртского (Бонифация) не означает возглавление им киевской митрополии [8, с. 213; 9, с. 385]. Епископ колобрежский Рейнберн был в Турове в другой роли, в другом качестве. Он, вероятнее всего, был духовником, духовным отцом дочери Болеслава Храброго, жены туровского князя Святополка Владимировича, сына великого князя киевского Владимира Святославовича, посаженного на Туровское княжество в 988 г. [1, стб. 105]. Женитьба Святополка Туровского на дочери Болеслава Храброго была политическим актом Киевского великого князя, желавшего династическими узами укрепить свои позиции на западных рубежах великого княжества Киевского. В политических интересах, в межгосударственных отношениях конфессиональная принадлежность при заключении династических союзов всегда отступала на второй план. Таких примеров множество имеется в русских летописях и зарубежных хрониках. Поэтому более убедительным выглядит предположение, что прибытие Рейнберна вместе с женой туровского князя Святополка вызвано и связано с выполнением им миссии духовника королевской дочери, а не функций епископа, учредителя новой католической туровской епархии [8, с. 224, 225].
Рейнберн не мог быть епископом — основателем туровской епархии и по той причине, что ко времени его прибытия в Туров (1008 г.) туровская епархия уже существовала. В исторической литературе иногда используются сведения о поставлении туровской епархии в 1005 г., содержащиеся в Киево-Печерском патерике под редакцией Иосифа Тризны. Если допустить, что составители Киево-Печерского патерика под редакцией Иосифа Тризны действительно располагали каким-то неизвестным древним документом о поставлении Туровской епархии в 1005 г. (впоследствии утерянном), то это уже будет свидетельствовать об учреждении Туровской епархии ранее прибытия на Русь Рейнберна.
Однако все же следует допускать, что учреждение Туровской епархии происходит раньше, чем в 1005 г. Оснований для такого предположения несколько. Одно из них — географическая близость Турова к Киеву, центру христианизации Восточной Европы. Конечно, основание епархий производилось и в отдаленных от Киева регионах (Новгород — 989 г., Ростов — 992 г.). Но прежде всего епархии учреждались в ближайших окрестностях Киева, важнейших городах Великого княжества Киевского (Чернигов, Белгород, Владимир-Волынский). Туров также принадлежит к числу центров крупных княжеств, расположенных невдалеке от Киева.
Второе предположение, которое следует учитывать при определении времени учреждения Туровской епархии — важное значение Туровского княжества при Владимире Святославиче. При административной реформе 988 г. и назначении своих сыновей по их старшинству в отдельные княжеские центры, бывшие ранее центрами племенных княжений, Туров был назначен в княжение третьему по старшинству сыну Владимира — Святополку. Только старший по возрасту Вышеслав получил более важный город — Новгород Великий, а второй сын Владимира — Изяслав — древний и значительный Полоцк. Такое распределение княжеств сыновьям Владимира Святославича убедительно свидетельствует о важном значении Туровского княжества и дает веское основание предполагать, что оно не было забыто при учреждении первых епископий.
Не оставляет сомнений и вопрос конфессиональной принадлежности Туровской епархии. Это была несомненно православная епископия. Владимир Святославич, производивший сравнение и выбор веры (по легенде и летописи), был осведомлен в преимуществах и достоинствах различных конфессий, и осознанно, с учетом многих обстоятельств (политических, экономических, военных, географических, культурных, династических и др.) отдал j предпочтение христианской религии православного, восточного, византийского образца. Несомненно, в централизованном государстве, каким стремился сделать Великое княжество Киевское Владимир Святославич, единой должна быть и идеология. Подтверждение подобному стремлению мы видим в установлении Владимиром единого пантеона языческих божеств уже в первый год его правления (980 г.) в Киеве [1, стб. 67]. Это было продуманным, естественным и мощным средством объединения разноплеменного населения Киевского государства в единое общество. Естественно, что такое же средство использовано Владимиром Святославичем и несколько лет спустя. В едином государстве должна была быть единая идеологическая основа, единая религия, не допускавшая различных конфессий в одном государстве. Строгий государственный контроль за этим не допускал различий в этом важном деле. Государственной идеологической политикой в этом вопросе было централизованное установление в Киеве православной религии по византийскому образцу, распространение ее во всех княжествах и регионах Великого княжества Киевского. Об этом убедительно свидетельствует целый ряд государственных мероприятий, проводимых Великим князем Киевским. К таким мероприятиям относятся длительные переговоры с византийским императором и константинопольским патриархом, заключение государственного, династического и религиозных союзов Византии и Киева, ведение длительной осады Корсуня, перевоз из Корсуня в Киев духовенства, церковной утвари, крещение киевлян в Днепре и ниспровержение пантеона языческих идолов, провозглашение личным недругом великого князя всех, не пожелавших принять христианскую веру, строительство церквей, заимствование славянской письменности, организация переписки переводной духовной и светской литературы, учреждение епископий и поставление митрополита для организации и энергичного распространения государственной христианской религии православного вероисповедания, организация школ для подготовки грамотных кадров, используемых, в основном, в духовной области.
Огромный круг целенаправленных мероприятий государственного масштаба свидетельствует о большом внимании киевской великокняжеской власти к распространению новой государственной религии — христианства византийского православного обряда. В таких условиях невероятным и невозможным представляется индиферентное отношение киевского князя к произвольному установлению в отдельных регионах местных конфессий. Также невероятным представляется установление в Турове католического вероисповедания и основание в Турове католической епархии и возглавление Туровской епархии католическим епископом Рейнберном Колобрежским.
Гораздо больше оснований полагать, что в Турове, в условиях огромного внимания к этому вопросу великого князя Киевского была учреждена христианская епископия православного обряда, находившаяся под духовным началием и руководством Киевского митрополита, которую возглавлял православный епископ. Подтверждением этому служат древние кириллические манускрипты (Туровское евангелие XI в., многочисленные произведения Кирилла Туровского середины XII в., «Сказание о Мартыне мнихе» середины XII в., Пинская летопись, находка печати киевского митрополита Кирилла II (1225-1232 гг.) в Турове (1993 г.), строительство православных церквей в Турове, Пинске, Берестье, Дрогичине Надбужском, Гродно, Волковыске, основание православных монастырей (в Турове — Борисоглебский, Св. Николаевский, Св. Варваринский; в Пинске — Лещинский), погребения туровских князей в церквях Киева (Десятинная церковь, Софийский собор, церкви Михайлова монастыря), находки в материалах археологических исследований предметов с кириллическими (не латинскими) надписями (в Пинске — «Ярополче вино», «Настасино праслене», в Берестье — часть кириллического алфавита на деревянном гребешке).
Предположение о том, что Туровскую епархию мог основать и возглавить католический епископ по той причине, что в начале XI в. еще не произошло полного разрыва византийской и римской церквей (1054 г.), не представляется достаточно убедительным. Расхождение восточной (православной) и римской (католической) церквей обозначилось еще столетия назад, зафиксировано на вселенских соборах, было широко известно и в светских сферах, и учитывалось при принятии христианства в славянских странах (Чехия, Польша) [1, стб. 71-74,101]. Принятие христианства по византийскому православному обряду было осознанным выбором политического главы Киевского государства Великого князя Киевского и его приближенных бояр, осознавших раскол в христианской религии на два обряда — восточный (византийский) и западный (римский). Это понимание раскола в христианской религии отражено и в древнерусских летописях, зафиксировавших процесс выбора новой религии из четырех конфессий, в которых византийская и римская церковь рассматривались как отдельные, самостоятельные виды христианства [1, стб. 93-94]. В таких условиях принятие христианского вероисповедания по византийскому образцу совершалось, как общегосударственный акт огромного значения, не оставлявший для отдельных регионов альтернативного выбора. Поэтому допущение о занятии Туровской епископской кафедры представителем другой, католической конфессии представляется не только маловероятным, но и невозможным [9, с. 368].
Относительно конфессиональной принадлежности Туровской епархии в качестве одного из аргументов может быть использована историческая реминисценция. В XII в. известны имена туровских православных епископов. Со службой в туровских церквях и монастырях в XII в. связаны имена православных святых епископа Кирилла Туровского, Мартына Мниха, епископа Лаврентия. В Пинске, в одном из древнейших религиозных центров Туровского княжества и Туровской епархии, до Люблинской унии (1569 г.) было подавляющее преобладание православных храмов и монастырей (16) и лишь один костел [11].
Таким образом, о конфессиональной принадлежности Туровской епархии может быть только один вывод — это была православная епархия, возглавляемая православным епископом. Предположение о возможности возглавления Туровской православной епископии католическим епископом (О.М. Рапов) более чем маловероятно. Утверждение о принятии населением Туровского княжества католического вероисповедания (С.В. Тарасов) декларировано бездоказательно, не аргументировано и по этой причине не может быть принято к серьезному рассмотрению.
Что же касается времени учреждения Туровской епархии, то на сегодняшний день ввиду отсутствия прямых указаний письменных источников придется ограничиться относительными сопоставлениями. Несомненно, в соответствиями с указаниями Никоновской летописи, Туровская епархия относится к числу древнейших, учрежденных еще при Владимире Святославиче. Однако дата 1005 г., упоминаемая в Киеве-Печерском патерике редакции Иосифа Тризны может быть поставлена под сомнение ввиду отсутствия древнего документа, послужившего основанием для Киево-Печерского патерика Иосифа Тризны (XVII в.). Очевидно, учитывая территориальную близость Турова к Киеву, высокое государственное значение Турова, выделяемого третьему по старшинству сыну Владимира Святославича, нужно признать учреждение Туровской епископии одновременным другим древнейшим епископиям Киевской Руси. По крайней мере одновременной с Полоцкой епархией, также не имеющей указаний на точную дату ее основания. Туров и ближе к Киеву, чем Полоцк, и его государственное значение в Х-ХІ вв. мало уступало Полоцку, выделенного Владимиром Святославичем второму сыну — Изяславу. И в Никоновской летописи при перечислении ранний епископий древней Руси их названия стоят рядом. Учитывая эти обстоятельства, Е.И. Голубинский говорит об одновременности учреждения Полоцкой и Туровской епископий [3, с. 952]. Такого же мнения придерживается очень авторитетный исследователь древнерусской истории М.Ю. Брайчевский [10, с. 193]. Очевидно, это мнение наиболее близко к истиной дате учреждения Туровской епархии. Она скорее всего учреждена одновременно с Полоцкой в числе тех «иних многих градом», которые упоминаются летописью после перечисления утвержденных в 992 г. [2].
- Полное собрание русских летописей. — Т. II. — M.-Л, 1962.
- Полное собрание русских летописей. Никоновская летопись. — Т. IX. — СПб., 1862.
- Голубинский Е.И. История русской церкви. — Т. 1. — М., 1901.
- Соловьев С.М., 1960. История России с древнейших времен. — Т. II. — М., 1960.
- Ластоўскі В. Гісторыя беларускай (крыўскай) кнігі. — Коўна, 1926.
- Гісторыя Беларусі — Т. І. — Мн., 2002.
- Тарасаў С.В. Калі прыйшло ў Беларусь хрысціянства? // 150 пытанняў і адказаў з гісторыі Беларусі. — Вільня, 2002
- Королюк В.Д. Западные славяне и Киевская Русь. — М., 1964.
- Рапов О.М. Русская церковь в IX — первой трети XII вв. Принятие христианства. — М., 1988.
- Брайчевский И.Ю. Утверждение христианства на Руси. — Киев, 1989.
- Миловидов А.И. Церковно-археологические памятники города Пинска. — Реферат, прочитанный на Рижском археологическом съезде 11 августа 1896. — Пинск, 1898.
Автор: П.Ф. Лысенко
Источник: Славянский мир Полесья в древности и средневековье: Материалы Международной историко-археологической конференции (19-20 октября 2004 г.) / Гомельский областной исполнительный комитет, Учреждение образования «Гомельский государственный университет имени Франциска Скорины», кафедра истории славян и специальных исторических дисциплин, НИИ истории и культуры восточнославянских народов. — Гомель, 2004. Ред. кол. О.А. Макушников (гл. ред.) и др. — Гомель. — 205 с. Ст. 121-127.