Иждивенцы в составе городского населения белорусско-российского пограничья (1920-1930)

Адекватная оценка социума БССР 1920-1930-х годов невозможна без количественной и качественной характеристики различных социальных и общественных групп в составе населения. Историко-сравнительное исследование на материалах пограничного региона позволяет выявить общее и особенное в этносоциокультурном облике населения республики конца 1930-х годов, который изменился в результате форсированной советской модернизации всех сфер жизни общества. Это был важный этап в формировании социальной конструкции советского общества, изучать которую следует, переходя от политического к онтологическому уровню научного осмысления данной проблемы. Отсутствие данных переписи 1939 г. о составе городского населения, о его социокультурной характеристике является общим недостатком многих публикаций, как в белорусской, так и в российской историографии. В материалах переписей к несамодеятельному населению/иждивенцам относились лица, источником средств существования которых, были лица (обычно родные, как правило, самодеятельное население), на средства которых они жили. Распределение население на самодеятельное и несамодеятельное/иждивенцев имеет большое значение для характеристики социально-экономической структуры всего населения, как городского, так и сельского. Учитывая возможный объем публикации, при характеристики обозначенной группы населения выделим возрастной состав и уровень грамотности лиц, которых включали в эту социальную группу. Таблицы составлены и подсчеты сделаны автором.

Все население БССР в 1926 г. составляло 4 983 240 чел., из которых самодеятельное население/занятые составляли 3 141 896 чел. или 63,0% и несамодеятельное/иждивенцы — 1 841 344 (37%). Среди всего городского населения 847 830 чел. занятого населения было 382 261 (45,1%) и иждивенцев — 465 569 чел. (54,9%). Среди последних женщин было в 2 раза больше, чем мужчин [2, с.2,16]. Жены госслужащих, военнослужащих, нэпманов и прочих, как правило, не работали. В соседней Западном районе РСФСР, в который входили Брянская и Смоленская губернии, распределение населения было таким же. Среди всего городского населения 511 874 человек самодеятельного/занятого населения было 235 190 (45,9%) и несамодеятельного населения/иждивенцев — 276 684 человека (54,1%) [3, с. 3 ].

Основную массу иждивенцев представляли дети и подростки. Абсолютное большинство составляли лица в возрасте до 14 лет включительно и несколько меньше — в возрасте 15-19 лет. Среди иждивенцев этих возрастных не было значительных количественных различий по гендерному признаку. Так, в Западном районе лиц в возрасте 0-14 лет мужского пола было 715 060 человек, а женского — 717 259. В группе 15-19 лет мужчин было в 2,2 раза меньше, чем женщин, которые продолжали оставаться на иждивении родителей и являлись в абсолютном большинстве учащимися. После 20 лет численность иждивенцев мужчин и женщин достигала в возрастных группах 30-59 лет разницы в десятки раз. В целом среди иждивенцев мужчин в возрасте 20-70 лет и старше (крайний возраст по данным переписи) было в 5,2 раза меньше, чем женщин. Среди самодеятельного/занятого населения этой возрастной группы существенной разницы между мужчинами и женщинами не было [3, с. 8]. Это свидетельствует о том, что абсолютное большинство женщин, которых было больше, чем мужчин в возрасте 20-70 лет и старше (жены, матери, бабушки) находились на иждивении мужей, детей. Кроме этого, следует учитывать то, что средняя продолжительность жизни у женщин была выше, чем у мужчин. Они рано начинали трудовую деятельность, имели высокую производственную и бытовую смертность, больше подвергались репрессиям. Похожая ситуация была и в БССР. В целом в обозначенном пограничном регионе доля иждивенцев возрастной группы 0-19 лет в составе всего населения составляла около 30%.

Принятые законодательные акты по охвату детей школьного возраста всеобучем дали положительные результаты. Количество школьников в составе всех иждивенцев и в составе семей общественных групп увеличилось. В абсолютном большинстве в конце 1930-х годов среди иждивенцев были дети, подростки и некоторая часть молодежи до 19 лет, обучавшаяся в школах и средних учебных заведениях, но стипендию не получала. Более подробная характеристика возрастной группы от 0 до 14 лет дана автором в специальной статье [8]. Стипендиаты и пенсионеры в материалах переписи населения 1939 г. выделены в отдельные группы (эта категория населения может быть самостоятельной темой исследования).

Таблица 1 — Иждивенцы детского и школьного возраста среди всего населения в 1939 г.

Представленные в 1 и 2 таблицах [1, лл. 5, 12,15; 4, лл. 5, 12,15; 5, лл. 5, 12,15; 6, лл. 5, 13, 16; 7, лл. 5, 12,15] данные наглядно отражают наличие иждивенцев детского и школьного возраста в различных социальных группах всего населения (раздельно по городам и селам данных о возрасте иждивенцев пока не выявлено) пограничного региона. Абсолютное большинство иждивенцев проживало в сельской местности, т. к. регион и в конце 1930-х годов оставался аграрным с преобладанием сельского населения. В городах больше проживало иждивенцев всех возрастных категорий из семей служащих, рабочих, а в некоторых областях и некооперированных кустарей.

Из таблицы 2 видно, что самая большая доля (около 25%) иждивенцев в возрасте 8-19 лет была в семьях крестьян-единоличников как в белорусских, так и в российских областях. Это подтверждает сделанный нами ранее вывод о стремлении детей из семей единоличников через учебу и образование изменить свой социальный статус, а не стремление продолжать дело родителей-единоличников.

Таблица 2 — Иждивенцы детского и школьного возраста среди всего населения в 1939 г. (%).

Наличие в составе иждивенцев абсолютного большинства учащихся повлияло на показатели грамотности всех иждивенцев среди всего население в возрасте 9 лет и старше. Это хорошо видно из таблицы 3 [4, л. 16; 5, л. 16; 6, л. 17; 7, л. 16].

Таблица 3 — Грамотность иждивенцев по общественным группам в 1939 г. (абс. и %)

Примечание: *) — все население в возрасте 9 лет и старше (без нетрудящихся); **) — лица свободных профессий, духовенство и нетрудящиеся элементы.

В составе городского населения у мужчин-иждивенцев уровень грамотности был выше, чем у женщин. Рост грамотности как закономерная тенденция 1920-1930-х годов характерная для всех социально-классовых категорий населения. Самые высокие показатели грамотности традиционно оставались у служащих, поэтому и иждивенцы из этих семей имели самые высокие показатели, как мужчины, так и женщины. Самый низкий показатель грамотности у женщин-иждивенок из семей некооперированных кустарей объясняется тем, что в их составе было большая доля представительниц, которые нигде не обучались, хотя государственная политика обеспечивала всем равные возможности для обучения. Возможно, в среде кустарей еще была живуча традиция ограничения доступа женщинам к грамотности и образованию. Эта проблема может стать предметом специального исследования этнографов.

Таким образом, данные свидетельствует, что иждивенцами во всех общественных группах городского населения в абсолютном большинстве являлись дети, подростки и некоторая часть юношей и девушек до 15-19 лет, так как практически все взрослое население в условиях форсированной модернизации было вовлечено в общественное производство. Это определило достаточно высокий уровень грамотности всех иждивенцев основных категорий населения, хотя традиционной пока еще оставалась разница в грамотности мужчин и женщин. Более низкая грамотность женщин была характерна в основном для женщин старших возрастов и для всех социальных групп в составе городского населения.

Список источников и литературы

1. Витебская область / Российский государственный архив экономики (РГАЭ). — Фонд. 1562. — Оп. 336. — Д. 547.
2. Всесоюзная перепись населения 1926 г. — Т. XXVII. БССР. Отд.11. Занятия. — М.: ЦСУ СССР, 1928. – 156 с.
3. Всесоюзная перепись населения 1926г. Том XIX. Западный район. Центрально-промышленный район. Отд. II. Занятия. — М.: ЦСУ СССР, 1929. — 463 с.
4. Гомельская область / РГАЭ. — Фонд. 1562. — Оп. 336. — Д. 548.
5. Могилевская область / РГАЭ — Фонд. 1562. — Оп. 336. — Д. 551.
6. Орловская область/ РГАЭ. — Фонд. 1562. — Оп. 336. — Д. 489.
7. Смоленская область / РГАЭ. — Фонд. 1562. — Оп. 336. — Д. 497.
8. Старовойтов, М.И. Население белорусско-российско-украинского пограничья в 1920-1930-е годы: историко-сравнительный анализ прогрессивной возрастной структуры //
9. М.И. Старовойтов /Известия Гомельского государственного университета имени Ф. Скорины. — 2017. — № 4. — С. 63-69.

Автор: М.И. Старовойтов
Источник: Беларусь і суседзі: Гістарычны вопыт стасункаў народаў і дзяржаў Цэнтральна-Усходняй Еўропы: матэрыялы міжнар. навук. канф. (Гомель, 20-30 мая 2018 г.) / М-ва адукацыі Рэспублікі Беларусь, Гомельскі дзярж. ун-т імя Ф. Скарыны; рэдкал.: Р. Р. Лазько [і інш. ]. — Гомель: ГДУ імя Ф. Скарыны, 2018. — 127 с. С. 75-79.