Из истории Лаврентьева монастыря

В начале XIX в. на территории Белицкого уезда продолжало существовать около 10 старообрядческих монастырей и скитов [1, с. 133-134]. Один из них, Лаврентьев, располагался в 17 вер­стах от уездного центра Белицы, на реке Узе [2, ф. 2001, oп. 1, ед. хр. 105, л. 11]. Он был основан во время первой выгонки Ветки в 1735 г., иноком Лаврентием, бежавшим от царских воинских ко­манд и построившим здесь келью и маленькую часовню [3, с. 16]. В дальнейшем монастырь превращается в крупный центр религи­озной и хозяйственной жизни гомельского старообрядчества.

В 1828 г. на его территории располагались две деревянные церкви-холодная во имя Сретения Господня и теплая Троицкая [2, ф. 2001, oп. 1, ед. хр. 105, л. 11]. В начале 40-ых гг. XIX в. в перечень монастырских построек входили: церковь с шестью ку­полами, колокольня, ризница, трапезная, пекарня, два амбара, большой сарай с сеном, конный двор, 14 деревянных домиков, состоящих из 52 келий для проживания монахов, заездный двор с навесами, за рекою — кузница. Почти при каждом жилом домике располагались небольшие огороды с несколькими фруктовыми деревьями и сараи для дров [2, ф. 2001, оп.1, ед. хр. 259, л. 46]. В 1814 г. игумен Лаврентьева монастыря отец Симеон ходатайство­вал также о строительстве на его территории мельницы на во­ловьей тяге. Однако владелец Гомельского имения граф Н.П. Румян­цев разрешения на строительство не дал, а распорядился пе­ремалывать на ближайшей к обители мельнице в год до двухсот четвертей ржи без взимания в его пользу положенной десятины [2, ф. 3014, oп. 1, ед. хр. 23, л.1]. Кроме того, иноки монастыря бесплатно пользовались “лесными, сенными и огородными угодьями”. Эти льготы сохранялись и при следующем владельце Гомельским имением С.П. Румянцеве [2, ф. 2001, on. 1, ед. хр. 105, л. 11].

Российское законодательство в отношении “раскольников” всегда отличалось особой жесткостью и непримиримостью. Од­ной из форм борьбы против старообрядчества стало закрытие монастырей, перевод их в единоверие. К середине XIX в. на тер­ритории Гомельского уезда были закрыты все ранее существо­вавшие старообрядческие монастыри и скиты [2, ф. 2001, oп. 1, ед. хр. 743, л. 35, 35 об ,36]. Действующим, переведенным в еди­новерие оставался лишь Макарьев монастырь.

Решение о присоединении к православной церкви Лавренть­ева монастыря было принято Синодом в 1794 г. Однако оно ис­полнено не было “по возмущению упорных раскольников” [2, ф. 2001, oп. 1, ед. хр. 105, л. 12].

Первая четверть XIX в. характеризовалась определенным по­слаблением законодательства в отношении старообрядчества. Это обстоятельство позволило инокам монастыря существовать отно­сительно спокойно. Немаловажное значение играло также отно­шение к ним Н.П. Румянцева, писавшего в одном из писем отцу Симеону: “Поручаю себя усердным молитвам вашим и всей бра­тии, пребываю готовым всегда к услугам” [2, ф. 3014, oп. 1, ед. хр. 23, л. 1].

Попытка присоединения монастыря к православной церкви была предпринята вновь в 1828 г. 1 (13) января Белицкий земский исправник, прибыв в монастырь, опечатал обе церкви и амбар с продуктами, одеждой и деньгами. В ответ на действия со стороны властей иноки составили прошение на имя Могилевского губер­натора И.Ф. Максимова, в котором обратились с просьбой разо­браться и распечатать церкви. Прошение по данному делу посту­пило и от С.П. Румянцева, считавшего, что “не взирая на их за­блуждение. они право равное с прочими верноподданными име­ют» “Действия комиссара, — писал он — пресекшего всякое по об­ряд)’ христианскому необходимое служение, есть такое отягчаю­щее обстоятельство, что не могу я не предстательствовать пред Вами о том, чтобы Вы…в собственном своем внимании сим беззащитным людям не отказали” [2, ф. 2001, оп.1, ед. хр. 105, л. 5, 6, 16].

Из всех иноков Лаврентьева монастыря лишь один, Яков, изъявил желание обратиться в православие. Он же показал, что в монастыре под чужими именами скрывается много беглых, пе­решедших в раскол из православия. Белицкому уездному суду было дано поручение арестовать беглецов. Однако власти дейст­вовали столь открыто, что беглые, с помощью монаха, перевез­шего их на противоположный берег реки, скрылись в лесу [2, ф. 2001, оп. 1, ед. хр. 105, л. 30, 30 об., 31].

В 1844-1845 гг. вопрос о закрытии Лаврентьева монастыря был решен окончательно. Настоятелю монастыря отцу Аркадию и казначею иноку Сергию были “сделаны все кроткия убеждения по обращению в единоверие”. Они остались непреклонными. Ар­кадия оставили в Белице под полицейским надзором и, взяв с со­бой Сергия, отправились в монастырь. Инокам и послушникам было предложено принять единоверие или покинуть монастырь. Из 30 человек ни один не дал согласия, говоря, что совесть не позволяет им принять единоверие, и единогласно объявили, что согласны возвратиться в те места, где числятся по ревизии. В на­чале сентября 1844 г. монастырь был закрыт. Монастырское имущество описано. Инокам выданы виды на жительство. Раскольники в совершенной тишине и спокойствии оставили монастырь ’. Каждый из них должен был дать подписку о неношении монашеской одежды и нераспространении расколь­ничьих заблуждений” По месту жительства и пути следования к нему за каждым устанавливался полицейский надзор [2, ф. 2001, °п. 1, ед. хр. 259, л. 40, 40 об., 41, 61].

К лицам, не давшим подписку, принимались строгие меры. Так, Иван Ермолаев содержался под стражей с 4 декабря 1844 г. по 5 апреля 1845 г. Затем, признав, что не давал подписку “единственно по глупости и недоумения”, в присутствии уездно­го суда раскаялся, дал подписку и был отправлен по месту жи­тельства, с установлением соответствующего полицейского над­зора [2, ф.2001, oп. 1, ед. хр. 259, л. 123]. За упорство в даче под. писки был привлечен к суду Алексей Филатьев, белицкий купец третьей гильдии. Решение суда было признано Алексеем Филатьевым несправедливым, о чем он составил прошение Могилевско­му губернатору. Разбирательство продолжалось, в результате че­го он должен был понести наказание по закону [2, ф. 2001, oп. 1. ед. хр. 327, л. 2, 2 об ].

Церковь и ризница упраздненного Лаврентьева монастыря, по решению, передавались в Белицу для устройства православной церкви. Имущество — в Макарьев и Ченский единоверческие монастыри. Среди предметов, переданных в Макарьев монастырь значились книги, иконы, серебряные с позолотой напрестольные кресты, потиры, один из которых весом более 2,2 кг, дискосы, звездицы, лжицы и пр. [2, ф. 2001, oп. 1, ед. хр. 259, л. 50, 50 об., 51, 128-134]. Все хозяйственные постройки Лаврентьева мона­стыря в 1846 г. были переданы экономии князя И.Ф. Паскевича, с 1834 г. владевшего Гомельским имением [2, ф. 3013, oп. 1, ед. хр. 89, л. 6 об., 7].

1. Гарбацкі А А Стараабрадніцгва на Беларусі ў канцы XVII — пачатку XX ст. ст. Брэст, 1999.
2. Национальный исторический архив Республики Беларусь.
3. Лабынцев Ю.А., Щавинская Л.Л. Н.П. Румянцев и гомельские старообрядцы // Падарожнік. № 7.

Автор: А.В. Кузьмич
Источник: Старообрядчество как историко-культурный феномен / Материалы Международной научно-практической конферен­ции “Старообрядчество как историко-культурный феномен” (Гомель, 27-28 февраля 2003 г.): Гомель: ГГУ, 2003. — 312 с. Ст. 139-142.