Завершение Великой Отечественной войны стало началом нового исторического этапа для евреев, проживавших на советских территориях*. За годы военных действий еврейское население Белорусской ССР сократилось примерно на 510 000 (74%)1, что принесло огромный урон социально-культурному развитию нации. Трудности послевоенной жизни усугублялись общегосударственной антисемитской политикой советского правительства, которая проявлялась в репрессиях против еврейской интеллигенции, введении ограничений для поступающих в вузы и занимающих руководящие должности. Негативно отражался на положении белорусских евреев факт противостояния СССР и государства Израиль, основанного в 1948 г.2
Как и в предыдущий период существования советского тоталитарного режима, во второй половине 1940-х гг. все сферы жизни общества строго регулировались государством. В частности, для контроля религиозной жизни 29 мая 1944 г. при СНК СССР был создан Совет по делам религиозных культов, и в каждой союзной республике, а также в каждой области появился его уполномоченный.
Цель данного исследования — охарактеризовать особенности положения и деятельности иудейских общин БССР во второй половине 1940-х гг.

Согласно «Инструкции для уполномоченных Совета по делам религиозных культов при СНК СССР», утвержденной 17 января 1945 г., религиозная община могла быть зарегистрирована, только получив разрешение открыть молитвенное здание. Для регистрации верующим следовало подать уполномоченному соответствующее заявление, подписанное не менее, чем 20 лицами, достигшими 18-летнего возраста. В случае положительного решения вопроса уполномоченный в трехдневный срок направлял в городской или районный исполком распоряжение о заключении с верующими договора о передаче им молитвенного здания и богослужебного имущества. В свою очередь местный исполком должен был заключить указанный договор в течение 7 дней, после чего община направляла уполномоченному списки членов исполнительного органа и ревизионной комиссии общины3.
На протяжении исследуемого периода на территории БССР находилось всего 3 зарегистрированные иудейские общины, которые располагались в Бобруйске, Калинковичах и Минске4. При этом необходимо отметить, что минская община имела собственную печать5.
Всего в конце 1947 г. на территории республики действовало 634 религиозные общины, из которых 17 иудейских (то есть менее 3%). В это же время в СССР, по приблизительным данным, насчитывалось около 400 еврейских религиозных общин6. К середине 1949 г. уполномоченным Совета по делам религиозных культов при Совете Министров БССР на территории республики было выявлено более 50 иудейских общин7. Это не означает, что за 2 года количество еврейских общин резко возросло. Более вероятно, что до 1949 г. они оставались вне поля зрения местных органов власти, которые направляли основные усилия на ликвидацию последствий Великой Отечественной войны.
Установить количество верующих-иудеев, проживающих во второй половине 1940-х гг. на территории БССР, довольно сложно, поскольку документы изучаемого периода содержат противоречивые данные. Во-первых, в материалах, образовавшихся в результате деятельности органов власти, которые регулировали деятельность религиозных общин, есть информация о количестве иудеев, внесенных в списки, поданные для регистрации общины. Во-вторых, в этих же документах фигурируют данные о числе верующих, присутствующих на молитвенных собраниях (как правило, эта цифра значительно превышает число официальных членов религиозных объединений). Кроме того, в тех случаях, когда иудеи подавали ходатайства об открытии синагог, проведении богослужений и Т.П., они отмечали, что в их населенном пункте есть значительное количество верующих, которое превышало указанные выше показатели. Данное явление можно объяснить стремлением верующих евреев подчеркнуть важность своих просьб для большого количества населения города или городского поселка.
Например, согласно официальным данным, в 1945 г. в иудейских общинах Мозыря и Калинковичей был 131 верующий, в том числе в Мозыре — 80 (по другим источникам — 49, а во время наиболее важных праздников — около 500)8. В том же году в Минске насчитывалось около 500 иудеев9.
В 1946 г. количество членов еврейских религиозных общин Мозыря и Калинковичей значительно не изменилось: в Мозыре по-прежнему насчитывалось 80 иудеев (по другим данным — 49 или около 100), в Калинковичах — 52 (по другим данным — около 100)10. Тогда же иудейская община Гомеля насчитывала 450 верующих, Жлобина — 150, Минска — 421, Орши — около 50, Пинска — 11211. В 1946 г. в Бобруйске проживало около 24 000 евреев, из которых более 3 000 (или 13%) были верующими12.
К 1947 г. в Ветке проживало 180 евреев, в том числе 30 (17%) верующих, в Дриссе — соответственно 206 и 30 (15%), в Мозыре — 4 500 и 100 (2%). В Калинковичах проживало 1 460 евреев, из которых 100 (7%) были членами иудейской общины, согласно же другим данным, в городе насчитывалось 50 верующих13.
В том же году, согласно статистике местных органов власти, в Минске на субботние богослужения собиралось около 80 иудеев, а на поминовения умерших — до 300. По утверждениям самих верующих города, им нужны были молитвенные помещения, которые вмещали бы 1500-2000 человек14. Что касается Орши, то всего в городе проживало около 2000 евреев, из них верующих — 300-400 (18%). Данные цифры подтверждаются тем, что ходатайство об открытии синагоги подписало 360 человек15.
В 1947 г. в Борисове насчитывалось около 80 верующих-иудеев, в Гродно — около 40. По сравнению с предыдущим годом количество членов гомельской общины не изменилось, а пинская сократилась до 8316.
В 1948 г. в городах БССР наблюдалась следующая ситуация: в составе иудейской общины Бреста числилось 30 верующих, Калинковичей — около 75, Микашевичей — 15, Могилева — 342, Мозыря — 22, Пинска — 115, Полоцка — 101 (согласно регистрационному списку, на богослужениях обычно присутствовало около 250 человек), Радошковичей — 20 (или 20 % от общего количества евреев, проживающих в городе)17.
В 1949 г. еврейская религиозная община Витебска насчитывала 100 верующих, Лепеля — 40, Микашевичей — 35, Минска — 420, Ново-Белицы — 30, Орши — 36018. Согласно сведениям, имевшимся в распоряжении органов местной власти, в список членов иудейской общины Пинска было внесено 150 имен, тогда как богослужения посещало только 30 человек19. Различные данные содержатся и в документах, касающихся общины Калинковичей: согласно регистрационному списку в городе проживало 100 иудеев, по наблюдениям уполномоченного Совета по делам религиозных культов при Совете Министров БССР, на обычных богослужениях присутствовало около 40 человек. В свою очередь, по словам членов правления калинковичской синагоги, на религиозные праздники собиралось 350-400 верующих20.
Из приведенных выше фактов видно, что во второй половине 1940-х гг. иудейские общины действовали, как правило, в наиболее крупных городах БССР. Противоречивые данные об их количестве свидетельствуют о том, что в состав общин входили не только лица, внесенные в официальные регистрационные списки, но и другие евреи. Также следует отметить, что в изучаемый период доля верующих в различных населенных пунктах варьировалась от 2% до 20% от общего количества еврейского населения.
Сведения о социальном составе иудейских общин БССР второй половины 1940-х гг. можно получить благодаря спискам верующих Бобруйска, Глуска, Мозыря, Орши и Пинска за 1946 г. и 1948 г., приложенным к различным ходатайствам и заявлениям21.
Что касается состава по полу и возрасту (см. таблицу 1), то 80% членов еврейских религиозных объединений составляли мужчины. Среди представителей как мужского, так и женского пола наиболее многочисленными были возрастные группы от 50 до 59 и от 60 до 69 лет. Между тем, женскую часть общин можно считать «более молодой» по сравнению с мужской, поскольку среди женщин количество верующих в возрасте от 20 до 49 лет значительно превышало количество тех, кто достиг 70 лет и более.
Таблица 1
Половозрастной состав иудейских общин БССР, вторая половина 1940-х гг.
Количество |
||||
Возраст | мужчин | женщин | ||
абсолютное | % от общего | абсолютное | % от общего | |
число | количества | число | количества | |
20-29 | – | – | 1 | 2,4 |
30-39 | 4 | 2,3 | 4 | 9,8 |
40-49 | 21 | 12,1 | 8 | 19,5 |
50-59 | 56 | 32,4 | 13 | 31,7 |
60-69 | 61 | 35,3 | 10 | 24,4 |
70-79 | 30 | 17,3 | 5 | 12,2 |
80-89 | 1 | 0,6 | – | – |
Всего | 173 | 100 | 41 | 100 |
Профессиональный состав мужской и женской составляющих еврейских религиозных общин имеет существенные различия (см. таблицу 2). Для первой из указанных групп он более разнообразен: основные занятия, характерные для иудеев-мужчин, представлены семью видами, а для женщин — пятью. Наиболее многочисленны среди мужчин — рабочие, пенсионеры, инвалиды, служащие и торговцы. Преобладающее большинство женщин — домохозяйки, пенсионеры или инвалиды, остальные же профессиональные группы крайне малочисленны.
Таблица 2
Профессиональный состав иудейских общин БССР, вторая половина 1940-х гг.
Основное занятие | Количество | |||
мужчин | женщин | |||
абсолютное число | % от общего количества | абсолютное число | % от общего количества | |
Рабочие | 72 | 41,6 | 1 | 2,4 |
Служащие | 17 | 9,8 | 1 | 2,4 |
Колхозники | 3 | 1,7 | – | – |
Торговцы | 15 | 8,7 | – | – |
Медицинские работники | 3 | 1,7 | – | – |
Рабочие сферы обслуживания | 2 | 1,2 | 1 | 2,4 |
Домохозяйки | – | – | 27 | 66 |
Пенсионеры,
инвалиды |
61 | 35,3 | 11 | 26,8 |
Всего | 173 | 100 | 41 | 100 |
Следует отметить, что часть еврейского населения БССР занимала двойственную позицию: они одновременно входили в состав иудейских общин и были членами КП(б)Б. Это можно объяснить тем, что указанные лица с симпатией относились к благотворительной деятельности, которой занимались религиозные общины, и сами участвовали в ней. С другой стороны, занимая руководящие должности, они были обязаны состоять в компартии. Например, в 1949 г. в составе минской общины было 3 коммуниста (после того, как в горкоме КП(б)Б стало известно об их религиозной деятельности, они подали заявления о выходе из общины)22. В других городах БССР (Гомеле, Калинковичах, Мозыре) некоторые евреи-коммунисты также соблюдали религиозные обряды23.
В послевоенной БССР было едва ли не самое незначительное количество официально действующих синагог по сравнению с другими советскими республиками. По состоянию на 1 июля 1947 г. была всего одна синагога, находившаяся в Минске24. Всего же в 1947 г. в СССР имелось 162 зарегистрированные синагоги. В том же году в Молдавской ССР насчитывалось 14 синагог, в 1949 г. в Латвийской ССР — 625.
К 1 апреля 1948 г., кроме минской были зарегистрированы бобруйская и калинковичская синагоги, и количество иудейских молитвенных зданий в БССР увеличилось до 3. В июле 1949 г. синагога в Бобруйске была закрыта, а к 1 января 1950 г. в республике снова осталась одна действующая синагога (в Минске)26.
Согласно постановлению Совета Министров СССР «О мерах улучшения охраны памятников архитектуры» от 14 октября 1948 г., государственной охране подлежали кроме прочих и культовые здания27. В 1949 г. в список памятников архитектуры БССР было включено 46 объектов, шесть из которых — синагоги. Они располагались в Белыничах, Кобрине, Минске, Несвиже, Слониме и Столине28.
Остальные здания синагог, сохранившиеся после Великой Отечественной войны, использовались различными советскими учреждениями (см. таблицу 3).
Таблица 3
Использование иудейских молитвенных зданий в БССР, вторая половина1940-х гг.29
Область | Количество зданий синагог, используемых под | Количество неиспользуемых полурарушенных зданий | ||
хозяйственные постройки | жилые помещения | учреждения культуры и образования | ||
Барановичская | 2 | – | – | – |
Бобруйская | 1 | 4 | 5 | – |
Брестская | – | – | 1 | – |
Витебская | – | 1 | 1 | – |
Гомельская | 1 | 1 | 1 | – |
Минская | 4 | 3 | 2 | – |
Могилевская | 3 | 1 | 1 | 1 |
Молодечненская | 1 | – | – | – |
Пинская | – | – | – | 1 |
Полесская | 2 | 1 | 3 | – |
Всего | 14 | 11 | 14 | 2 |
Согласно «Инструкции для уполномоченных Совета по делам религиозных культов при СНК СССР» 1945 г., санкционированное открытие культового здания было главным условием для регистрации религиозной общины. В свою очередь, исходя из постановления СНК СССР «О порядке открытия молитвенных зданий религиозных культов» от 19 ноября 1944 г., верующие могли получить разрешение на открытие молитвенного здания при соблюдении следующих условий. Во-первых, ходатайство верующих должно было содержать подписи не менее 20 совершеннолетних граждан, имеющих избирательные права и проживающих в данной местности. Во-вторых, здание должно было находиться в пригодном техническом и санитарном состоянии. В-третьих, в строении не должны были располагаться различные учреждения, предприятия или жилые помещения, которые было бы невозможно переместить в другие здания30.
Поскольку каждая иудейская община БССР стремилась действовать легально, то во второй половине 1940-х гг. началось активное движение за регистрацию молитвенных зданий. Как отмечалось выше, утвердить свое право на пользование синагогами на протяжении исследуемого периода удалось всего трем религиозным объединениям. Этот процесс проходил весьма сложно и требовал от членов иудейских общин настойчивости и целеустремленности.
Верующие Бобруйска направили свое первое ходатайство местным органам власти 4 мая 1945 г. Здание бывшей синагоги, которое они просили передать им, было разрушено, но члены общины обязались восстановить его за счет собственных средств. Не получив ответа, 16 мая 1945 г. они направили повторное заявление по этому же вопросу. Только в апреле 1946 г. Бобруйский горисполком постановил передать общине коробку здания по ул. Карла Либкнехта, 53, оставшуюся после пожара, обязав восстановить ее до 1 ноября того же года. Верующие выполнили обязательство к 20 мая 1946 г., потратив на это около 100 000 рублей, но в июне местные власти передали здание совпартшколе. Верующие же принесли в синагогу богослужебное имущество и стали проводить там молитвенные собрания. Через некоторое время — в сентябре 1946 г. — облисполком постановил передать здание учебно-производственному комбинату инвалидов. После этого члены иудейской общины Бобруйска обратились к правительству республики, и, несмотря на сопротивление местных органов власти, 10 февраля 1947 г. Совет Министров БССР постановил передать здание верующим. Иудейская община пользовалась этим зданием до 14 июля 1949 г., когда очередным постановлением Совета Министров БССР оно было передано Государственному архиву Бобруйской области31.
Что касается синагоги в Калинковичах, то после Великой Отечественной войны в здании находился детский сад. Когда в октябре 1946 г. община города попыталась зарегистрироваться, ей было отказано, так как она не имела ни молитвенного дома, ни раввина. Тогда же общине разрешили купить деревянный сруб, чтобы восстановить здание другой синагоги, сгоревшей во время войны. В результате община была зарегистрирована 20 ноября 1946 г.32
В послевоенном Минске уцелело 5 зданий синагог, и в декабре 1944 г. верующие подали первое ходатайство о передаче им одного строения (по ул. Немига, 1-в). После освобождения Минска в этом здании располагались органы НКВД, в августе 1944 г. его передали Государственному архиву Минской области. Не получив ответа, в августе 1945 г. верующие направили второе ходатайство. После затянувшегося рассмотрения данного вопроса, 12 июня 1946 г., согласно постановлению Совета Министров БССР, общине было передано 2 комнаты в выше указанном здании, которыми она пользовалась всю вторую половину 1940-х гг. Кроме этого в Минске в 1948 г. насчитывалось 7 миньянов33.
Остальные синагоги иудейским общинам БССР в первые послевоенные годы зарегистрировать не удалось. О том, что все усилия верующих были безрезультатными, видно на примере общин Гомеля и Мозыря.
Одно из зданий синагог Гомеля, располагавшееся на ул. Советской, 156, после освобождения города от немецко-фашистских захватчиков было отдано военкомату. В начале 1945 г. верующие просили вернуть здание общине, но 13 июня 1945 г. Гомельский облисполком отказался удовлетворить ходатайство. Через некоторое время иудеи повторно обратились в местные органы власти, но 13 октября 1945 г. им снова отказали. В начале лета 1946 г. община обратилась с просьбой передать им здание бывшей синагоги по ул. Интернациональной, 41, в котором с 1943 г. размещался Облшвейсоюз, но 12 июля 1946 г. Гомельский облисполком отказал и в этом ходатайстве. Осенью 1946 г. от верующих поступило второе заявление о передаче им здания по ул. Интернациональной, 41. К тому времени Облшвейсоюз там уже не размещался, а в здании находились квартиры горожан. 20 сентября 1947 г. иудейской общине города было окончательно отказано в возвращении здания. В 1948 г. община собирались в здании синагоги по ул. Тельмана, 3, но поскольку она не была зарегистрирована, 15 марта 1948 г. Гомельский горисполком запретил собрания. К тому же официально в указанном здании проживало 13 человек. Всего в 1948 г. в Гомеле насчитывалось более 4 миньянов, а к началу 1949 г. их количество достигло семи. 2 миньяна подавали заявления о регистрации, но им было отказано34.
Аналогичная ситуация наблюдалась в Мозыре: летом 1945 г. местные евреи просили передать им здание синагоги. По решению Полесского областного Совета депутатов трудящихся от 20 августа 1945 г., им было передано здание по ул. Кимборовка, 2. Сильно поврежденное в годы войны, оно находилось на окраине города, и к тому же весной из-за разлива реки в эту часть города было сложно добраться, поэтому иудеи попросили отдать им другое строение — по ул. Прорезной, 5. Первоначально Полесский облисполком разрешил передачу этого здания, но 8 марта 1946 г. отменил собственное постановление. В то время в здании проживало 12 семей военнослужащих, а часть помещений использовалась под хлебопекарню. 10 апреля 1946 г. верующие снова просили передать им хотя бы верхний этаж здания по ул. Прорезной, немногочисленных горожан, проживавших там, они предлагали переселить в другие квартиры. Когда в октябре 1946 г. это ходатайство было отклонено Полесским облисполкомом, члены общины, не спрашивая разрешения местных властей, начали возводить деревянное здание, чтобы использовать его под синагогу. Но в июне 1947 г. Мозырский горисполком передал это здание промышленной артели «Вперед». В результате верующим пришлось собираться для проведения богослужений в частных квартирах: так, в конце 1949 г. в городе действовало 2 миньяна35.
Во второй половине 1940-х гг. иудейские общины других городов БССР также активно ходатайствовали перед местными органами власти о передаче им культовых зданий. Например, в начале 1945 г. такого рода заявление поступило от группы верующих евреев Столбцов, в январе и сентябре 1946 г. — от верующих Могилева, в мае 1946 г. — от иудеев Орши, в июле 1946 г. — от общины Речицы, в июне 1947 г. — от верующих Борисова, в июле 1947 г. — от общин Лепеля и Пинска, в июне 1949 г. — от верующих Ново-Белицы36.
Поскольку отсутствие собственного молитвенного здания было веской причиной для запрета деятельности религиозного объединения, каждая община приспосабливалась, исходя из существующих возможностей. Например, в Витебске, где после Великой Отечественной войны 2 из 3 синагогальных зданий было снесено, верующие в конце 1947 г. помогли одной вдове восстановить ее жилье, а она, в свою очередь, разрешала по праздникам совершать в доме богослужения. Местные власти расценили данную ситуацию по-своему: по их мнению, верующие Витебска построили новое здание и зарегистрировали его на одну из психически больных жительниц города, чтобы беспрепятственно совершать в нем молитвы. Поскольку община не была зарегистрирована, в мае 1948 г. местные власти запретили проводить собрания и заселили в здание горожан, жилье которых было разрушено в годы воины37.
В 1947 г. верующие Жлобина построили синагогу без разрешения местных властей, но в скором времени проведение богослужений было запрещено. Иудейской общине Рогачева первоначально было разрешено проводить собрания в здании, расположенном на еврейском кладбище, но 11 августа 1948 г. райисполком отменил это решение38.
Таким образом, во второй половине 1940-х гг. оптимальной формой осуществления богослужений были миньяны на частных квартирах. Так, в 1947 г. в Дриссе собирался 1 миньян, в Речице — 2, в 1948 г. в Глуске — 1. В Могилеве во второй половине 1940-х гг. насчитывалось 4 помещения, в которых верующие-иудеи проводили совместные собрания39.
Согласно «Инструкции для уполномоченных Совета по делам религиозных культов при СНК СССР» 1945 г., регистрацию должны были пройти не только общины и молитвенные здания, но и религиозные служители. Основанием для получения разрешения на легальную деятельность была анкета, в которой религиозный служитель сообщал свое имя, дату рождения, сведения о месте прежней работы, отсутствии судимости, а также о местонахождении и деятельности во время Великой Отечественной войны. Кроме того, обязательным условием регистрации была прописка служителя культа в том населенном пункте, где действовала община. В случае положительного решения вопроса уполномоченный Совета по делам религиозных культов при СНК СССР по соответствующей области выдавал служителю культа справку о регистрации40. На основании постановления Совета Министров СССР от 3 декабря 1946 г., служители культа всех конфессий облагались подоходным налогом, независимо от того, в какой форме (денежной или натуральной) они получали плату от общины. Если же они сочетали духовную деятельность с работой в государственных учреждениях, то налог взимался с обоих источников дохода41.
По состоянию на 1 января 1947 г. в пределах БССР насчитывалось 455 зарегистрированных служителей культа, в том числе 3 раввина. Служители иудейского культа успешно прошли регистрацию в Гомельской, Минской и Полесской областях. Аналогичное положение сохранялось на протяжении всего года, но к 1 января 1949 г. количество зарегистрированных раввинов в республике сократилось до 2. Согласно официальным данным, на 1 января 1950 г. в БССР также было всего 2 служителя иудейского культа42.
В действительности же количество раввинов и резников было несколько большим: в архивных источниках выявлены сведения о 14 лицах, занимавших такие должности в 1945-1949 гг.
В частности, в 1947 г. резником Бобруйска был Янкель Беркович Шейнин43, в 1946 г. раввином Борисова был Ицка Зунделевич Каган44.
29 июля 1949 г. на общем собрании верующих раввином Витебска был избран Шлема Нохимович Мильнер, родившийся в 1878 г. в семье портного, ранее должность раввина он занимал в 1900-1928 гг.45
2 января 1948 г. на должность раввина Глуска был избран Гирш Лейбович Айзенштадт46.
В Гомеле раввины менялись довольно часто: так, в начале 1946 г. деятельностью общины руководил Гусман, в конце 1946 г. — Славкин, в 1947 г. обязанности раввина исполнял Аврам Давидович Черновичер47.
В 1947 г. раввином Гродно был Яков Равинович Докторский (родился в 1919 г.)48. В 1946-1947 гг. раввином Жлобина был Юда Мовшевич Агранов (в документах указан также вариант фамилии — Абрамов)49, родившийся в 1878 г.50
В 1946-1949 гг. должность раввина Минска занимал Яков-Иосиф Абрамович Бергер. Он родился в 1892 г. в Минске, окончил ешиву в Ковно и с 1914 г. был раввином в родном городе, а в 1918-1925 гг. — в Киеве. С 1925 г. по 1927 г. Я.-И.А. Бергер был рабочим артели «Гумхимпрома», с 1927 г. — резником, а в 1941 г. эвакуировался из Киева в Курган-Тюбе. После Великой Отечественной войны Я.-И.А. Бергер вернулся в Минск. Руководя религиозной общиной в 1948 г., он также работал завхозом финансового отдела Ворошиловского райисполкома Минска51.
В 1945 г. раввином и одновременно резником Мозыря был М.Ш. Гохман. В 1946 г. его сменил Залман Литманович Глуховский, который кроме мозырской обслуживал еще и калинковичскую общину. Он родился в 1873 г. в Стрешине и с 1909 г. — после окончания бобруйской талмуд-торы — занял должность раввина52.
В 1945 г. раввином Пинска был Б.Е. Розенцвайн, в 1948-1949 гг. — Арон Моисеевич Потоповский (бывший рабочий-столяр)53.
Иудейские общины, которые не имели собственных раввинов, стремились найти выход из сложившегося положения. Например, в 1948 г. община Гродно на осенние праздники хотела пригласить служителя религиозного культа из Вильно, но уполномоченный Совета не разрешил этого сделать, так как община не была зарегистрирована. В том же году иудеи Полоцка приглашали раввина из Минска, верующие евреи Глубокого сами ездили в Вильно54.
Во второй половине 1940-х гг. соблюдать религиозные обряды евреям было довольно сложно, о чем свидетельствуют следующие факты. Например, в 1946 г. иудеям Гомеля было запрещено осуществлять убой животных для получения кошерного мяса по той причине, что община не была зарегистрирована, и, следовательно, осуществлять религиозные обряды не разрешалось. По мнению уполномоченного Совета по делам религиозных культов при Совете Министров по БССР по Гомельской области, позволять распространение кошерного мяса было нельзя в любом случае, поскольку в республике существовала карточная система приобретения продуктов питания. Также не было специальной бойни и в Гродно. Несколько иная ситуация была в Минске: так как тамошней иудейской общине удалось зарегистрироваться, то приобретать кошерное мясо верующим разрешалось (исключительно в магазинах, входивших в сеть потребительской кооперации, а не через специализированные торговые объекты)55.
Что касается изготовления мацы, то на протяжении исследуемого периода органы советской власти открыто не противодействовали этой иудейской традиции. Например, когда в феврале 1947 г. евреи Минска попросили разрешения приобрести 3,5 тонны муки для выпечки мацы, уполномоченный Совета по делам религиозных культов при Совете Министров СССР по БССР не противодействовал их желанию. Необходимо отметить, что в течение всей второй половины 1940-х гг. иудейская община Минска полностью обеспечивала себя мацой для празднования Песаха (для этого в синагоге была построена печь). Но в конце 1949 г. уполномоченный Совета потребовал разобрать печь и прекратить изготовление мацы в молитвенном здании56.
Во второй половине 1940-х гг. в БССР существовали сложности в приобретении этрога, одного из важнейших атрибутов праздника Суккот. В частности, в 1948-1949 гг. верующие-иудеи Минска ездили за плодами в Москву, так как ближе купить их было невозможно57. На протяжении исследуемого периода также наблюдалась нехватка религиозной литературы (молитвенников, календарей и т.п.). Иудеям БССР приходилось в основном использовать сохранившиеся дореволюционные книги, так как издание новых было запрещено58.
В первые послевоенные годы в среде еврейского населения БССР было по-прежнему распространено обрезание, хотя официально в республике не был зарегистрирован ни один моэлъ59.
Во второй половине 1940-х гг. местные органы власти довольно лояльно относились к соблюдению иудеями погребальных обрядов. Вероятно, это связано с тем, что в первые послевоенные годы отделы коммунального хозяйства исполкомов, в ведении которых находились кладбища, были больше заняты восстановлением населенных пунктов, чем благоустройством мест погребений. Не исключено, что кладбища планировалось обустроить отчасти за счет религиозных общин. К примеру, в 1947 г. Могилевский горисполком разрешил членам иудейской общины проводить похороны согласно религиозным традициям, с тем условием, что они обнесут кладбище оградой60. Вообще еврейские кладбища находились в разном состоянии: если все 3 еврейские кладбища, располагавшиеся на территории Чашникского района, содержались в относительном порядке, то минское кладбище было частично заброшено61.
Еще одним из важных направлений деятельности иудейских общин во второй половине 1940-х гг. стало увековечение памяти евреев, погибших во время Холокоста. Например, 9 мая 1946 г. верующие Лиды устроили на кладбище собрание, на котором читались поминальные молитвы. Осенью того же года члены иудейской общины Минска установили памятник62 на месте расстрела (2 марта 1942 г.) жителей города.
Основными источниками для осуществления благотворительной деятельности иудейских общин БССР во второй половине 1940-х гг. были пожертвования их членов и материальная помощь из-за границы.
В частности, в 1946 г. иудейские общины Лиды, Минска, Пинска поддерживали связи с евреями США, община Гродно — с США и Канадой. Только за 3-й квартал 1946 г. члены иудейской общины Лиды получили 64 посылки из-за рубежа63. Правда, были случаи, когда заграничные посылки не вручали адресатам, а возвращали назад, так как иудейские общины не были зарегистрированы в установленном порядке. Например, в апреле — мае 1946 г. Пинское почтовое отделение вернуло в Палестину, США и Иран64 21 посылку.
В 1947 г. члены мозырской иудейской общины обратились за помощью к общине Чикаго, попросив прислать 7 000 рублей для благоустройства кладбища. Эта община оказывала материальную помощь наиболее бедным верующим (каждому из них в 1947 г. было выплачено около 200 рублей). В том же году иудеи Мозыря собрали 9 000 рублей, предназначенных для сирот, родители которых погибли во время Великой Отечественной войны65.
Кроме материальной помощи, иудейские общины БССР и зарубежья обменивались поздравительными адресами по поводу религиозных праздников. Например, в 1947 г. община Нью-Йорка поздравляла верующих евреев Минска с праздником Рош-ха-Шана, называя его символом надежды, дружбы и благодарности за большие жертвы в годы войны66.
Сведения о размерах благотворительных взносов установлены на основе данных об иудейской общине Минска. Так, в августе, октябре 1947 г., январе и июле 1948 г. одна из верующих внесла пожертвование в размере 28 рублей, а ее муж в ноябре 1948 г. пожертвовал на деятельность общины 5 рублей. Еще одна верующая в августе, октябре 1947 г., сентябре и декабре 1948 г. сделала взносы в размере 39 рублей, а другая в августе 1948 г. — 10 рублей. Кроме того, еще один верующий общины Минска в сентябре, октябре 1947 г. и январе, сентябре 1947 г. отчислил на благотворительные цели 55 рублей67. Всего за период с августа 1947 г. по декабрь 1948 г. благодаря усилиям 5 человек было собрано 137 рублей. Нередко верующие сами приносили деньги в синагоги либо сдавали раввинам, которые посещали квартиры верующих, несмотря на запреты уполномоченных Совета по делам религиозных культов68.
Таким образом, во второй половине 1940-х гг., хотя еврейское население резко сократилось, на территории БССР продолжали действовать иудейские общины. Преобладающее их большинство не смогло зарегистрироваться согласно требованиям советского законодательства, и в течение исследуемого периода количество легально функционирующих общин не превышало трех. Численность членов иудейских объединений зависело от количества проживающих в населенном пункте евреев: от нескольких десятков в городских поселках и до 2-3 тысяч в наиболее крупных городах. В целом доля верующих, большинство из которых составляли мужчины в возрасте 50-69 лет, не превышала 20 % общего числа евреев. Антирелигиозная направленность советской политики в первые послевоенные годы значительно затрудняла функционирование иудейских общин. Это касалось как процесса регистрации синагог, так и деятельности раввинов, соблюдения религиозной обрядности. В итоге нежелание верующих-евреев БССР отказаться от иудейских традиций, с одной стороны, и невозможность привести свою деятельность в соответствие с нормами советского законодательства, с другой, фактически привели к полулегальному характеру общин.
Примечания
- Документы по истории и культуре евреев в архивах Беларуси. М., 2003. С. 36.
- Лилли Мусс М.А. Призыв к народам. Историческая перспектива исхода еврейского народа. Минск, 2007. С. 118-119.
- Государственный архив Витебской области (ГАВО). Ф. 4029. Оп. 2. Д. 1. Л. 6, 6 об.
- Национальный архив Республики Беларусь (НАРБ). Ф. 952. Оп. 2. Д. 20. Л. 208, 279.
- НАРБ. Ф. 952. On. 1. Д. 7. Л. 284.
- НАРБ. Ф. 952. On. 1. Д. 7. Л. 274, 299.
- НАРБ. Ф. 952. Оп. 2. Д. 21. Л. 121.
- НАРБ. Ф. 952. Оп. 1.Д. 2. Л. 239. Д. 11. Л. 18. Оп. 2. Д. 2. Л. 84. Д. 5. Л. 113.
- НАРБ. Ф. 952. Оп. 2. Д. 7. Л. 58.
- НАРБ. Ф. 952. On. 1. Д. 4. Л. 70. Д. 11. Л. 18. Оп. 2. Д. 7. Л. 94.
- ГАВО. Ф. 4029. On. 1. Д. 2. Л. 35. НАРБ. Ф. 952. Оп. 2. Д. 5. Л. 122. Д. 6. Л. 111, 113. Д. 20. Л. 208.
- НАРБ. Ф. 952. On. 1. Д. 5. Л. 228.
- НАРБ. Ф. 952. On. 1. Д. 13. Л. 1, 13. Оп. 2. Д. 11. Л. 53,260, 261.
- НАРБ. Ф. 952. Оп. 2. Д. 10. Л. 206. Д. 11. Л. 136.
- НАРБ. Ф. 952. On. 1. Д. 7. Л. 223. Оп. 2. Д. 11. Л. 259.
- НАРБ. Ф. 952. On. 1. Д. 8. Л. 163, 311. Оп. 2. Д. 11. Л. 227. Д. 12. Л. 9.
- НАРБ. Ф. 952. On. 1. Д. 10. Л. 17. Д. 11. Л. 3, 18, 60, 64. Д. 18. Л. 48. Оп. 2. Д. 13. Л. 69. Д. 14. Л. 45. Д. 15. Л. 94.
- НАРБ. Ф. 952. On. 1. Д. 16. Л. 4, 50. Оп. 2. Д. 20. Л. 119, 122. Д. 21. Л. 30.
- НАРБ. Ф. 952. On. 1. Д. 16. Л. 49.
- НАРБ. Ф. 952. On. 1. Д. 16. Л. 134. Оп. 2. Д. 20. Л. 119.
- ГАВО. Ф. 4029. On. 1. Д. 2. Л. 8. НАРБ. Ф. 952. On. 1. Д. 4. Л. 21-24, 71-74. Д. 14. Л. 3,41,42.
- НАРБ. Ф. 952. Оп. 2. Д. 21. Л. 191, 192.
- НАРБ. Ф. 952. On. 1. Д. 16. Л. 3. Оп. 2. Д. 10. Л. 29.
- НАРБ. Ф. 952. Оп. 2. Д. 11. Л. 148.
- Баркан К. Руководители еврейских религиозных общин и государственная власть в Латвийской ССР (1944-1964) // Труды по еврейской истории и культуре. Материалы XXI Международной ежегодной конференции по иудаике. Академическая серия. Вып. 50. М., 2014. С.197. Псторыя Беларусь У 6 т. Т. 6. Беларусь у 1946-2009 гг. Мінск, 2011. С. 189; НАРБ. Ф. 952. Оп. 2. Д. 12. Л. 225.
- НАРБ. Ф. 952. Оп. 2. Д. 13. Л. 144. Д. 14. Л. 146. Д. 17. Л. 283.
- Законодательство о религиозных культах (сборник материалов и документов). М„ 1971. С. 127, 130.
- НАРБ. Ф. 952. On. 1. Д. 17. Л. 440^142.
- ГАВО. Ф. 4029. Оп. 2. Д. 2. Л. 40. НАРБ. Ф. 952. Оп. 2. Д. 2. Л. 48, 64, 236, 266, 272. Д. 5. Л. 62, 74, 87, 92, 99, 108, 113, 172, 176, 253. Д. 10. Л. 138. Сведения по Гродненской области не выявлены.
- ГАВО. Ф. 4029. On. 1. Д. 1. Л. 2. Оп. 2. Д. 1. Л. 5 об.
- НАРБ. Ф. 952. On. 1. Д. 4. Л. 44. Д. 17. Л. 290. Д. 8. Л. 10, 23, 80. Оп. 2. Д. 6. Л. 73-74.
- НАРБ. Ф. 952. On. 1. Д. 5.Л. 298-299. Д. 11. Л. 19. Оп. 2. Д. 5. Л. 115.
- Бейзер М. Наше наследство: Синагоги СНГ в прошлом и настоящем. М.; Иерусалим, 2002. С. 38; НАРБ. Ф. 952. On. 1. Д. 5. Л. 87. Д. 17. Л. 345-346. Оп. 2. Д. 7. Л. 58-59.
- НАРБ. Ф. 952. On. 1. Д. 2. Л. 197; Д. 5. Л. 335; Д. 9. Л. 160; Д. 11. Л. 220; Д. 14. Л. 144-145; Оп. 2. Д. 7. Л. 78; Д. 21. Л. 21.
- НАРБ. Ф. 952. On. 1. Д. 2. Л. 116, 238; Д. 4. Л. 9, 67, 80-81, 85; Д. 5. Л. 116; Д. 13. Л. 13; Оп. 2. Д. 21. Л. 244.
- НАРБ. Ф. 952. On. 1. Д. 2. Л. 21; Д. 4. Л. 18; Д. 5. Л. 59, 117, 167; Д. 7. Л. 136 об.; Д. 8. Л. 227, 237, 272; Д. 17. Л. 193.
- НАРБ. Ф. 952. On. 1. Д. 12. Л. 49, 52-53; Подлипский А.М. Евреи в Витебске. В 2 т. Витебск, 2012.Т. 2. С. 14.
- НАРБ. Ф. 952. On. 1. Д. 7. Л. 89; Д. 11. Л. 221.
- История Могилевского еврейства: Документы и люди. В 2 кн. Кн. 2. Ч. 3. Могилев, 2011. С. 45-46; НАРБ. Ф. 952. On. 1. Д. 7. Л. 68, 372; Д. 14. Л. 5.
- ГАВО. Ф. 4029. Оп. 2. Д. 1. Л. 6 об.
- Там же. Оп. 1.Д. 2. Л. 48.
- НАРБ. Ф. 952. On. 2. Д. 10. Л. 33, 45 об., 96, 209; Д. 13. Л. 73, 100; Д. 14. Л. 147; Д. 20. Л. 282.
- НАРБ. Ф. 952. On. 1. Д. 7. Л. 66.
- Там же. On. 2. Д. 10. Л. 38.
- Там же. On. 1. Д. 18. Л. 174, 176.
- Там же. Д. 14. Л. 6.
- Там же. Д. 8. Л. 9, 57; Оп. 2. Д. 6. Л. 113.
- НАРБ. Ф. 952. Оп. 2. Д. 11. Л. 227.
- Там же. Д. 12. Л. 8.
- Там же. Д. 6. Л. 111.
- НАРБ. Ф. 952. On. 1. Д. 9. Л. 19. Д. 12. Л. 132; Оп. 2. Д. 7. Л. 61. Д. 21. Л. 191.
- Там же. Д. 4. Л. 70; Д. 11. Л. 19; Оп. 2. Д. 2. Л. 65; Д. 11. Л. 53.
- Там же. Д. 14. Л. 41; Д. 16. Л. 49; Оп. 2. Д. 2. Л. 296.
- Там же. Оп. 2. Д. 14. Л. 72; Д. 15. Л. 94 об.
- Там же. On 1. Д. 5. Л. 318; Д. 13. Л. 266; Оп. 2. Д. 5. Л. 228; Д. 6. Л. 111.
- Там же. Д. 8. Л. 64. Оп. 2. Д. 20. Л. 279.
- Там же. Оп. 2. Д. 20. Л. 133.
- Смиловицкий Л. Издание еврейской религиозной литературы в Советском Союзе на примере Белоруссии (1921-1964 гг.) // Беларусь у XX стагоддзі. 2003. Вып. 2. С. 304.
- НАРБ. Ф. 952. Оп. 2. Д. 11. Л. 137, 174.
- Там же. Л. 7.
- ГАВО. Ф. 4029. On. 1. Д. 1. Л. 4; НАРБ. Ф. 952. On. 1. Д. 8. Л. 5.
- НАРБ. Ф. 952. Оп. 2. Д. 5. Л. 229; Д. 6. Л. 41.
- Там же. Л. 228-229; Д. 6. Л. 72.
- Там же. Д. 5. Л. 122.
- НАРБ. Ф. 952. Оп. 2. Д. 10. Л. 133; Д. 11. Л. 54. Для сравнения: в 1947 г. пуд муки стоил 600-700 руб., пуд картофеля — 380-400 руб.
- НАРБ. Ф. 952. On. 1. Д. 7. Л. 335.
- Там же. Д. 16. Л. 104-110. Для сравнения: в 1948 г. средняя зарплата по БССР составляла 317 руб.
- НАРБ. Ф. 952. Оп. 2. Д. 14. Л. 141.
* Материалы из НАРБ собраны при поддержке гранта Центра «Сэфер» при финансовой поддержке Genesis Philanthropy Group.
Автор: Константин Карпекин
Источник: Труды по еврейской истории и культуре: Материалы XXIII Международной ежегодной конференции по иудаике: Академическая серия: Выпуск 54. М., 2017. 560 с.