Хроника одного года: румянцевский Гомель в 1818 г.

Сегодняшний Гомель — это то достояние, которое созда­валось, приумножалось и сохранялось многими поколениями. С ними связаны основные вехи многовековой истории города, его взлёты и падения, славные и трагические события. В богатей­шей летописи города есть особая, яркая и, пожалуй, уникальная страница. Это — румянцевский период, который во многом из­менил жизнь Гомеля, его историю и дальнейшую судьбу.

Ни­колай Петрович Румянцев — государственный деятель Россий­ской империи, дипломат, меценат, покровитель и основатель многих научных начинаний конца XVIII — начала XIX вв. Не зря эту эпоху в развитии просвещения, науки и культуры Рос­сии называют Румянцевской. О деятельности Николая Петро­вича Румянцева уже написано немало книг, и поэтому хотелось бы упомянуть один, но достаточно важный момент его неус­танной деятельности на благо людей. Это — его мечта о созда­нии «идеального» города — Гомеля. Он создал не просто от­дельный памятник, здание, предприятие, но, по точному опре­делению В.Ф. Морозова, «…организовал новую городскую сре­ду» [1, с. 152]. Гомель за какие-то 30 лет (с 1799 по 1829 гг.) был не только полностью перестроен в физическом смысле, он по­лучил важный импульс общественного, культурного и духовно­го развития. Как же нам, нынешним жителям Гомеля, оценить замысел графа Н.П. Румянцева по созданию нового города? Хо­телось бы вспомнить известных российских культурологов, историков-краеведов XX века Н.П. Анциферова и И.М. Гревса. Вот что говорит И.Н. Гревс об изучении городов: «… образы городов давно уже привлекают умы и энергии тех, кто предан «человечности», ощущает свою человечность и гуманизм. Но надо уметь подойти к сложному предмету познания, в частно­сти, понять город, не только описать его, как красивую плоть, но и почуять, как глубокую, живую душу, уразуметь город, как мы узнаем из наблюдения и сопереживания душу великого или дорогого нам человека». И тут же хотелось бы добавить слова о «душе» города Н.П. Анциферова: «В каком смысле можно говорить о душе города? Исторически проявляющееся единство всех сторон его жизни (сил природы, быта населения, его роста и характер его архитектурного пейзажа, его участие в общей жизни страны, духовное бытие его граждан) и составляют душу города» [2, с. 25, 48]. И вот «душу» Гомеля и душу его созда­теля — Н.П. Румянцева — хотелось бы показать на примере хро­ники 1818 года. Выбирая короткий отрезок времени в истории создания нового румянцевского Гомеля, не случайно останав­ливаешь мысленный взор на этой вехе. 1818 год — это пик строительства Гомеля. Давайте же заглянем в хронику Гомеля и посмотрим, чем живет в это время город, наполненный «дви­жущим духом» его созидателей. Такую редкую возможность даёт сохранившаяся переписка графа Н.П. Румянцева с управ­ляющим Гомельским имением А.Ф. Дерябиным [3].

Значение этого человека в воплощении многих созида­тельных замыслов Н.П. Румянцева в Гомеле трудно переоце­нить, хотя он и был управляющим имением всего около трёх лет (1817-1819 гг.). Андрей Фёдорович Дерябин после оконча­ния горного корпуса служил при Нерчинских заводах, был по­слан за границу, позже возглавлял уральские заводы, принимал участие в составлении проекта Горного уложения, 1810 г. был назначен директором департамента горных и соляных дел, а потом — горного корпуса (1812-1816 гг.). Это был человек об­ширных познаний, практик, управленец высокого уровня. В годы активного и масштабного строительства Гомеля именно твёрдая рука и огромный опыт А.Ф. Дерябина послужили делу практической реализации замыслов и начинаний Н.П. Румянце­ва. Начало 1818 г. в переписке Дерябина с графом Румянцевым было отмечено системой конкретных, продуманных и согласо­ванных мероприятий. С письмом от 13 января 1818 г. А.Ф. Де­рябин отсылает графу целый пакет подготовленной документа­ции: «План и фасад Дворянского Лицея или училища; план и фасады фабрик: хлопчатобумажной и полотняной; план и фасад полиции с домом для полицмейстера» и др. Идёт подготовка строительных работ, решаются проблемы дефицита материа­лов, коммуникаций и обеспечения. Но жизнь вносит свои кор­рективы в самые строгие планы. Управляющий А.Ф. Дерябин по просьбе каноника католической церкви Пацевича оказывает помощь в строительстве каменного дома при католической церкви. Н.П. Румянцев в ответе на письма Дерябина от 13 и 15 января 1818 г. поддерживает эти начинания: «Вы очень хорошо поступили, изволив удовлетворить просьбу Католического ка­ноника, снабдив его кирпичом и известью. …Попросите добро­го Кларка, чтобы он своими внушениями всячески старался для того, чтобы этот новый каменный дом начат был будущим ле­том. Я по приезду своему в Гомель буду ему радоваться». Вес­ной 1818 года почти все строительные проекты были оконча­тельно согласованы и утверждены Н.П. Румянцевым. Управ­ляющий А.Ф. Дерябин в апреле 1818 г. докладывает графу Ру­мянцеву о распределении объектов между архитекторами: «Г. Кларк будет производить строения: греко-российскую и ка­толическую церковь, дом… для гостей, больницу и гостиный двор или лавки. Дьячкову поручается мост, ланкастерская шко­ла, дворянское училище, переноска и перестройка магазина ткацких изделий, ткацкая и белильная фабрики». В таком на­пряженном строительном ритме встречает Гомель графа во время его летнего приезда.

Однако, созидая город, не забывали о людях. В ходе строительства новой больницы у графа и управляющего воз­никла идея создания городской аптеки. В апреле — мае 1818 г. между ними ведётся активная переписка об условиях её со­держания за счёт Гомельской экономии, обеспечения оборудо­ванием и препаратами, тщательно согласовываются кандидату­ры на заведование аптекой. К исходу сентября 1818 г. возника­ет идея обеспечения аптеки лекарственными растениями из специально созданного аптекарского сада. А.Ф. Дерябин в письме графу Н.П. Румянцеву от 25 сентября 1818 г. сообщает о практических шагах в этом направлении: «Для Аптекарского Сада в Гомеле отвожу я место из земли, занятой и причислен­ной к Ланкастерской школе. Во-первых — земля хорошая, во-вторых — уже принадлежит экономии, в-третьих — ученики будут в летнее время возделывать. Да и аптекарю, когда учре­дится аптека, не надо будет ездить за город». В ответе на это письмо граф Н.П. Румянцев высказывает одобрение и поддерж­ку этому плану: «Хвалю намерение ваше завести Аптекарский сад близ Ланкастерской школы, в намерении его возделывать руками юных наших питомцев». Наконец, к началу ноября этот важный для города вопрос был решен. В письме графу Н.П. Румянцеву от 6 ноября 1818 г. значится: «Временная аптека в Гомеле при старой больнице устроена». Одновременно Матушинским ведутся работы по подготовке строительства моста через реку Сож. В начале ноября А.Ф. Дерябин по пору­чению графа обращается к инженеру г. Берду с просьбой «при­ступить к деланию паровой машины и прочих принадлежно­стей парохода», а механику А. Смиту по предоставленным чер­тежам «устроить судно, поставить паровую машину со всеми частями и пустить ее в ход». Так в жизнь патриархального го­рода вторгались индустриальные черты.

Содержательное письмо А.Ф. Дерябина графу Румянцеву от 6 ноября 1818 г. раскрывает перед нами грандиозную, едва ли не зрительно ощущаемую панораму строительства нового Гомеля. Вот что пишет управляющий: «Теперь начавшиеся мо­розы остановили работу на каменных строениях, поэтому до­ношу, в каком положении теперь находятся строения, начатые при Вас и без Вас осенью:

• Штукатурка католической церкви совсем окончена, но внутри никакой более работы не сделано.
• У Греко-римской церкви одни крыльцы с большими ле­стницами и внутренние лестницы, ведущие на самый верх церкви, совсем окончены.
• Дворянская школа каменною работою совершенно окончена. На этих днях железная кровля на ней также будет окончена. Черные полы внутри насланы. В будущем году оста­ется проломать в стенах некоторые окошки, назначенные по новому плану, сделать печи, оштукатурить стены, настлать чистые полы и сделать лестницы.
• Ланкастерская школа каменною кладкою в Главном корпусе также совершенно окончена. Это огромное строение делает величественный вид и могло бы служить украшением даже Санкт-Петербурга. Деревянные флигели при нем наруж­ной работой также окончены. Необходимость окончить камен­ную работу в эту осень заставили меня сделать пожертвование подрядчику в 500 рублей.
• Каменных лавок самая большая половина каменной ра­ботою окончена. На этих днях поставлены стропила, и на этих днях начнется железная кровля, по окончанию такой же на Дворянском училище. Внутри двери и прилавки также навеше­ны. Все лавочники наступают и просят им перебраться в них со своими товарами, каждому в ту лавку, которую он прежде за­нимал. Но я отказал им без Вашего согласия. Лавки имеют пре­красный фасад и делают на площади величайшее украшение.
• Гостиного дома для больницы главный корпус и один при нем флигель каменной работой совсем окончены и стро­пила на нем поставлены. По окончанию железной крыши на каменных лавках поставлены будут кузнецы к покрытию также гостиного дома. К весне эта кровля будет окончена. Под второй флигель гостиного дома выведен только фундамент.
• Каменная больница совсем окончена. Двери и рамы вставляются. Службы при больнице также плотницкой работой совсем окончены. Когда будут вставлены рамы, будут оконче­ны печи в службах. Весной переведены будут больные.
• Гомельские товары ткацких фабрик перенесены теперь в старое здание на углу между двумя улицами против этого дома. Это здание совсем исправно. Кровля вновь перекрыта, и подъезд сделан с площади. Желательно все же дать лучший магазин гомельским товарам, а именно в каменных лавках.
• Белильная фабрика плотницкой работой окончена. Мо­розы не дали окончить каменную работу стен. Красильная фаб­рика в Гомеле из бывшей пивоварни устроена, и красильщик скоро переедет в Гомель.
• Временная аптека в Гомеле при старой больнице уст­роена.
• Дом для квартиры генерала наружной плотницкой ра­ботой окончен и покрыт. Для фруктовых деревьев теплица в Богуславском фольварке также оканчивается и на этих днях будет готова».

В ответном послании Н.П. Румянцев выражает удовле­творение итогами проделанных строительных работ и даёт со­гласие «…на перемещение Гомельских ткацких товаров в от­дельный магазин в каменном Гостином дворе».

Декабрьские письма управляющего А.Ф. Дерябина Н.П. Румянцеву исполнены заботой о завершении строительства Ланкастерской школы. Наконец, 10 декабря 1818 г. с чувством исполненного долга Дерябин докладывает графу:

«Вчера от­крыта Ланкастерская школа. Болезнь моя лишила меня удо­вольствия быть при открытии оной. Молебен с водоосвящени­ем был исправлен Гомельским духовенством… Всех мальчиков теперь находится до 50. Они помещены для жития в одной половине, а учатся в другой половине нижнего этажа флигеля при большом доме, как Вам известно. Прежде сего г. Герд делал опыты начального учения. Он и Львовский уверяют меня, что все мальчики принимаются за учения с величайшей охотою и что школа их действительно не только не страшит, но даже служит забавой. Г. полицмейстер, коему я поручил присмотреть за хозяйством и другими вопросами в школе, удостоверяет о том же. Теперь (в зимнее время) встают они в 5 1/2 часов утра, умываются, молятся Богу, завтракают (для чего дается им по куску хлеба) и в 7 часов начинают учиться. От 11 до 12 часов дается время для игры. Потом занимаются тем ремеслом, кото­рое каждому из них определено до 4 часов. К сему времени да­ется по куску хлеба для их полудничества. После чего занима­ются чтением и учением Катехизиса и молитв и особенно нрав­ственных изречений из Священного Писания. Среди них имеет­ся несколько мальчиков, умеющих читать — у каждого свой круг слушателей. В 7 часов они ужинают и в 8 часов ложатся спать. Разделение их по ремеслам, впредь до усмотрения их способности, сделано по собственному их желанию и выбору. Это плотницкое, столярное ремесло — в столярной мастерской г. Кларка; кузнечное, слесарное, портные и сапожники; валяние войлоков и других вещей из простой овечьей шерсти. Этому их учат крестьяне Вашего Сиятельства. Мало места — поэтому другим ремеслам негде учиться. Теперь я удостоверяю больше, нежели когда-нибудь, что сие заведение будет стоить В.С. ни малейших расходов, исключая первых годов. Если оно утвер­дится на твердых основаниях и правилах, то доставит необъят­ную пользу человечеству и особенно крестьянскому сожитию: «в сегодняшней почте послано Осипу Петровичу уведомление об открытии Ланкастерского училища для помещения в «Се­верной почте».

Граф, отвечая на письмо Дерябина, благодарит его:

«…свидетельствую Вам свою благодарность за открытие и, так сказать, за составление народного училища по Ланка­стерской методе. Я точно об этом заведении сужу, как вы: нель­зя счесть его выгод, после нас оно окажется наяву, и в Гомеле даже в позднейшие времена в благодарность и почтением об Вас отзываться будут. Поблагодарите от меня г. Герда за откры­тие сего училища. Я его успеха жду от усердного его надзора. Скажите так же от меня пристойное слово и г. Львовскому. я всегда был о нем хороших мыслей, от него зависит сие теперь оправдать».

Само здание Ланкастерской школы было завершено к осени 1819 года, а 8 ноября 1819 года состоялось её открытие, на котором присутствовал и граф Н.П. Румянцев. В письме от 13 декабря 1818 года можно увидеть, как Дерябин волнуется и пе­реживает за судьбу румянцевских начинаний в Гомеле. Это отношение к румянцевскому Гомелю и к самому графу измеря­ется явно не только и не столько деньгами, сколько огромным уважением к графу, я бы даже сказал, родственностью душ этих двух людей. Вот что пишет Дерябин:

«В Г омеле нет ни по ка­кой части правил, ни учреждений, ни порядка; должностные люди по привычке к слабости и медлительности, то по недора­зумению и незнанию, то по недостатку правил идут путями кривыми. Я уверен, что и Вы не изволите думать, что устроив­ши здание для фабрики и давши ей мастера — все уже для неё сделано, или воздвигнувши строение для Ланкастерской школы и приставивши иностранца, знающего систему сего учения — школа уже пущена в ход. Это одно только тело, в которое еще надобно вложить душу наставлениями и правилами, дать дви­жущего духа по сим наставлениям. Без этого хотя и можно дать сильный толчок по могуществу средств Гомеля, но движение пойдет кривыми путями, и будет спотыкаться на каждом шагу. В таком же положении стеклянные заводы, ткацкая фабрика, больница и прочие. Если бы Ваши фабрики и заведения имели постоянный план, твердое основание и существу каждой сооб­разные правила, то они приносили бы Вам чрезвычайные дохо­ды. Во время Вашей жизни по весьма усиленным и даже натя­нутым средствам, все занятия Ваши будут двигаться и то криво, не хорошо. Но, судя по пламенной любви к человечеству, по сильному желанию способствовать ко благу и просвещению, я твердо уверен, что Вы искренне желаете дать твердое и проч­ное основание Вашим заведениям, что Вы того ищете не толь­ко, что бы современники Вас превозносили. Но если не будут заведениям даны уставы и учреждения, то при удвоенных уси­лиях в капиталах и других средствах они не пойдут в потомст­во».

Далее в письме Дерябин просит отпуск на Кавказ для ле­чения минеральными водами, просит найти себе замену на должность управляющего. Он действительно серьезно болен, и поэтому его слова — слова человека, уже чувствующего при­ближение смерти, звучат предельно искренне:

«С оставлением места управляющего гомельским имением, и более еще с кон­цом моей жизни, имя Дерябина не вспомнится. Что же меня заставляет работать здесь с истощением последнего здоровья и сил? Стремление исполнить взятые на себя обязанности и пла­менное желание способствовать видам Вашим и благу челове­чества и искренняя благодарность за Ваше благодеяние, ибо я знаю, в какое время Вы меня приняли под Ваш кров!».

Ответ графа Румянцева на данное письмо Дерябина — это своего рода кредо Николая Петровича в его неустанных трудах. Граф пи­шет:

«Вы очень справедливое делаете замечание по неустрой­ству всех частей гомельского хозяйства, но оно меня не пугает и не дивит; часть этих неудобств неизбежна — это принадлеж­ность рода человеческого; другая часть есть плод долгого моего отсутствия в Гомеле. Но не все труды остаются без успеха. На­клонности рода человеческого к беспорядку, лени и пороки его давно уже сочтены — никто об этом нового не скажет — но эта истина когда же людей благоразумных останавливала и дейст­вовать им мешала?». Я думаю, эти слова должны заряжать энергией не только нас, но и наших потомков.

Литература

1. Морозов В.Ф. Гомель классический. Эпоха. Меценаты. Архи­тектура. — Мн., 1997.
2. Анциферов Н П. «Непостижимый город…». Л., 1991.
3. НИАБ, ф. 3014, оп. 1, д.л. 43-45.

Автор: А.В. Куровский
Источник: Н.П. Румянцев и его эпоха в контексте славянской культуры: материалы Международной научно-практической конференции (Гомель. 12–13 мая 2004 г.). / ГГУ им. Ф. Скорины. – Гомель, 2004. – 216 с.