Древнерусские летописи упоминают названия многих современных белорусских городов, в т.ч. Полоцк, Витебск, Друцк, Минск, Заславль, Туров и др. Исследователи, ссылаясь на письменные источники, традиционно считают, что их наименования происходят от названий рек и различных водных водоемов (Полоцк, Витебск, Друцк, Минск и др.) (Штыхов, 1978, с. 13—18), или от имен их основателей. Последние названия появились от имен летописных, чаще всего существовавших, князей: Изяслав — г. Изяславль (Заславль, конец X в.), Брячислав — г. Брячиславль (Браслав, 1065 г.), Борис — г. Борисов (1102 или 1125 г.) (Нерознак, 1983, с. 80—81, 29—30, 25; Штыхов, 1978, с. 55-56, 83-84, 100; Храналогія, 1982, с. 6, 7, 8). Иногда населенные пункты получали свое наименование по имени легендарного или мифологического князя или правителя, например, г. Туров (Нерознак, 1983, с. 177; ПВЛ. Ч. 1, с. 54).
Туров является одним из древнейших городов современной Беларуси и по сведениям «Повести временных лет», возник до 980 г. (Лысенко, 1974, с. 33; Нерознак, 1983, с. 177; ПВЛ, ч. 1, с. 54). Название упоминается в связи со сватовством князя Владимира к полоцкой княжне Рогнеде. В этом эпизоде говорится, что «Рогъволодъ пришелъ и-заморья, имяше власть свою в Полотьске, а туры Турове, от него же и туровци прозвашася» (ЛЛ, 1962, стлб. 75—76; ПВЛ, ч. 1, с. 54). В тексте «Повести временных лет» имеется особенность, на которую исследователи не обращают внимание, — слово «туры» написано маленькими буквами и, по-видимому, указывает не на имя собственное «Тур», а на какое-то другое значение (во мн.ч.), что заставляет провести исследование о происхождении наименования города. В Лаврентьевской летописи слово «Туры» пишется уже с большой буквы. В то же время в продолжении этой летописи (Сузд. летопись Лаврентьевского списка) под 1128 г. имеется легенда о вокняжении в Полоцке Рогволода и женитьбе князя Владимира на его дочери Рогнеде (Сузд. летопись, 1962, стлб. 299-300). Но в этом отрывке князь Тур вообще не упоминается. Некоторые исследователи русских летописей (Лихачев и др.) подчеркивают, что инок Нестор, составивший ПВЛ до 1117 г., использовал летописи двух своих предшественников и еще дополнительные материалы (ПВЛ, 1950, ч. 2, с. 103-124). В так называемых «белорусско-литовских» летописях первое официальное сведение о Турове мы находим только под 988 г., что так же может иметь важное значение для выяснения этимологии этого названия. В отрывке сообщается о пожаловании киевским князем Владимиром в кормление своим сыновьям разных городов, ставших со временем центрами отдельных княжеств: «… посади Владимир стареишаго сына Вышеслава в Новегороде (после его смерти назначен кн. Ярослав — Б .Ш .И.), Изяслава в Полотьце, Святоплъка в Торове, Ярослава в Ростове (переведен в Новгород— Б.Ш.И.). … а Бориса в Ростове, Глеба в Муроме, Святослава в Смоленьсц, Судислава в Пскове, а сам седе в Киеве и в прочих градех» (НЛ, 1980, с. 22; Супр. летопись, 1980, с. 40—41).
П.Ф. Лысенко, длительное время исследовавший Туров, приводит три варианта происхождения названия города (Лысенко, 1974, с. 33—34). По первому варианту, поддержанному по древнейшей русской летописи В.Н. Татищевым, В.О. Ключевским, М.Н. Тихомировым и др., название происходит от имени варяжского князя Тура, который будто-бы одновременно с варяжским военачальником (или князем) Рогволодом, обосновавшемся в Полоцке, прибыл на Русь и стал туровским князем. А.А. Шахматов, М.В. Довнар-Запольский, А.С. Грушевский, Д.С. Лихачев, издавший в 1950 г. новый редакционный вариант «Повести временных лет», считают, что так называемое «княжение Тура в Турове» является поздней этимологической вставкой и название города от этнонима «тур» характерно для скандинавов и славян. З. Доленга-Ходаковский, составивший список из 50 населенных пунктов с корнем «тур», считает, что этимологически их наименования могли возникнуть только от названия сильного и мощного зверя — тура. П.В. Голубовский считает, что название города Турова могло возникнуть от имени языческого божества Тура, которому будто бы в этом регионе поклонялись дреговичи (Лысенко, 1974, с. 33-34). Сам исследователь довольно осторожно заявляет, что название города, по его мнению, происходит от широко распространенных у славян топонимов с корнем «тур», что исключает их норманское (варяжское) происхождение (Лысенко, 1974, с. 34).
Необходимо сразу же отметить, что здесь в различных вариациях разрабатывается только славянский аспект, но по какой-то традиционной причине игнорируются римско-византийский и германско-норманский варианты. Чтобы попытаться исследовать и эти варианты, необходимо изучить военно-политическую обстановку Туровской земли до превращения ее в зависимое от Киева («домен») или суверенное княжество, т.е. со времени, когда она являлась частью дреговичской племенной «державы».
В.П. Нерознак в монографии о названиях древнерусских городов указывает, что гидронимы с основой Тур- распространяются от Немана на западе до р. Оки на востоке и характерны для восточных славян. Исследователь считает, что практически все остальные наименования населенных пунктов на территории современной Беларуси — Турин, Туровля, Турово, Турск, Тур — происходят от слова «тур» или буйвол. В своем труде В.П. Нерознак со слов В.А. Жучкевича для Беларуси указывает не более 7 старинных населенных пунктов с топонимом «тур-» (Нерознак, 1983, с. 176-177). В то же время он полагает, что топонимы Турийск имеют «балтийское» происхождение и не связаны с древнерусским словом или корнем «тур», т.е. «буйвол» (bos primigenus) (Нерознак, 1983, с. 176-177).
Известны два древнерусских города под названием «Турийск». Южный Турийск (Турьскъ, Турискъ), впервые упомянутый в летописи в 1097 г., принадлежал Галицко-Волынскому княжеству и располагался на р. Турье правом притоке Припяти на киевско-волынском пограничье (Лысенко, 1974, с. 9; Нерознак, 1983, с. 176). Северный Турийск (Турейск, Туриискъ, Тоуриискъ) на р. Неман в Ипатьевской летописи впервые упоминается в 1253 (по сведениям Я.Г. Зверуго) или 1276 г. и располагался на славянско-литовском пограничье (Зверуго, 1989, с. 73-75; Нерознак, 1983, с. 176; Штыхов, 1978, с. 15). Археологические исследования городища показали, что Турийск на Немане возник на рубеже XI и XII вв. и являлся сильной крепостью (Зверуго, 1989, с. 74).
У Я.Н. Рапановича, который составил Словарь населенных пунктов в 6 частях, имеется 56 топонимов с корнем «тур» (Рапановіч, 1977, с. 382-383; 1980, с. 126; 1981, с. 266; 1982, с. 242; 1983, с. 175—176; 1986, с. 168). Но необходимо сразу же отметить, что в Словаре представлены населенные пункты, которые имеются в наличии в настоящее время, и поэтому не указывается время их появления. Большинство населенных пунктов с этим топонимом довольно молоды и, к тому же, часть из них, скорее всего, имеет «турецкое» происхождение.
В европейских странах также встречаются населенные пункты с корнем «тур». Например, в Швейцарии — Тургау (Thurgau), во Франции — Тур (фр. Tours; лат. Turones), Турень (Touraine); в Бельгии — Турнэ (фр. Tournai; лат. или римское Turris Nerviorum, Tornacum); в Италии — Турин (фр. Turin, ит. Torino; лат. Augusta Taurinorum) (СИЭ, 1973, стлб. 518, 523, 557; Энц. словарь, 1902, с. 95, 115, 172, 216, 250). Простой просмотр исторических очерков некоторых из этих городов показывает, что многие из них являлись административными племенными центрами еще в античное время. Например, французский Тур — центром племени туронов, Турин — тауринов, бельгийский Турнэ — нервиев (СИЭ, 1973, стлб. 518, 523, 557). В последнем случае, как говорилось выше, входит слово Turris, что, по-видимому, означает какое-то укрепление.
Толковые словари дают нам разное значение слова «тур». Наиболее известное для читателя толкование этого слова — дикий бык (Даль, 1991, с. 444; Срезневский, 1903, стлб. 1038; Тлумачальны слоўнік, 1983, с. 553; Энц. словарь, 1902, с. 249), обитавшего повсеместно в Европе и Северной Азии до 1627 г. и костные остатки которого на Руси были выявлены в слоях X—XIV вв. в Киеве, Вышгороде, Новгороде и других населенных пунктах (Верещагин, 1979, с. 58-61). Другое значение слов «тур, туры» — заполненные землей бездонные высокие корзины, использовавшиеся для защиты военного лагеря, строительных объектов и вооружения от неприятеля (Даль, 1991, с. 444; Тлумачальны слоўнік, 1983, с. 553; Энц. словарь, 1902, с. 251). Необходимо отметить, что слова «туры» может означать множественное число от слова «тура». Третье значение имеет три варианта — а) башня («Тура») в качестве передвижного укрепления, использовавшегося при осаде населенных пунктов, крепостей и замков (Даль, 1991, с. 444; Срезневский, 1903, стлб. 1038); б) башня как самостоятельное укрепление или в качестве цитадели крепости (Даль, 1991, с. 444); в) шахматная фигура в виде башни с верхними зубчатыми городками (Тлумачальны слоўнік, 1983, с. 553). Наиболее ярким примером башни, использовавшейся в качестве самостоятельного укрепления, является Каменецкая башня типа «донжон» («столп камен высотою 17 сажен»), построенная между 1276—1288 гг. галицким князем Владимиром Васильковичем на галицко-литовском порубежье против князя Тройдена (Ткачев, 1987, с. 6—10). Она имеет высоту 30 м и внешний диаметр в 13,5 м, делится на 5 ярусов и увенчивается площадкой с 14 зубцами. М.А. Ткачев отмечает, что такие сооружения были распространены в XII—XIII вв. в Центральной и Западной Европе, Прибалтике, захваченной крестоносцами, и, особенно, в Скандинавии. Он же сообщает, что подобные башни имелись как самостоятельные укрепления или часть замка (цитадель), кроме Каменца, в Бресте, Турове, Гродно, Новогрудке, Полоцке и некоторых других городах (Ткачев, 1987, с. 10). Туровская башня с диаметром у основания около 11 м была разрушена в 30-х годах XIX в. (Ткачев, 1987, с. 11.)
Имеются слова производные от корня «тур». Это — старорусское «турить», т.е. «гнать, сгонять, прогонять» (Даль, 1991, с. 443-444); византийское «турма» (turma) — воинское подразделение в 30 человек, составлявшее 1/10 часть эскадрона (ala) (Энц. словарь, 1902, с. 209) и, очевидно, являвшееся гарнизоном небольшой крепости или башни; французско-германское «турнир» — упражнения в военном искусстве или рыцарские игры, позже — поединок или дуэль между рыцарями (Тлумачальны слоўнік, 1983, с. 556; Энц. словарь, 1902, с. 214). Таким образом и производные слова указывают на защитные функции или подготовку к ним.
По древнейшим летописным и археологическим материалам почти половину современной территории Беларуси в IX-XIII вв. населяли дреговичи, наряду с кривичами и радимичами являвшиеся основателями белорусской народности. По летописи они населяли леса между Припятью и Днепром и имели своего князя (ПВЛ, 1950, ч. 1, с. 11, 13). Археологические материалы позволили определить границы дреговичей: от Заславля, Логойска и Борисова на севере до низовьев Припяти (по р. Горыни) на юге, от р. Березины, Друцка и Рогачева на востоке до левобережья Немана и Среднего Побужья на западе. В X-XI вв. начали появляться города — Туров, Берестье (Брест), Меньск (Минск), Пинск, Случеск (Слуцк), Клеческ (Клецк), Рогачев, Новогородок (Новгород, Новогрудок), Городно (Гродно) и др. (Лысенка, 2000, с. 139-143). Очевидно с 980 г. Туров стал волостью Киевского княжества, а с 988 г. центром княжества, где княжили третьи по старшинству сыновья киевского князя (Лысенка, 2000, с. 170-171). По подсчетам П.Ф. Лысенко первому туровскому князю киевской линии в 988 г. было не более 7 лет, что тоже вызывает определенные размышления. Туров, будучи дреговичским центром, не сразу стал подвластным Киеву. До этого произошли события, которые способствовали объединению большинства «древнерусских» земель в единое государство.
В 977 г. (по летописи — «В лето 6485») киевский князь Ярополк убил своего брата овручского (г. Вручий, современный Овруч) князя Олега. Новгородский князь Владимир Святославич, испугавшись за свою жизнь, бежал «за море» к варягам. Наняв большую варяжскую дружину, в 980 г. он вернулся в Новгород и решил захватить киевский престол у Ярополка. Выступив с новгородско-варяжской дружиной, по пути на Киев он захватил Полоцк, убил правившего там Рогволода с двумя сыновьями и женился на его дочери Рогнеде. После захвата Киева и власти прежний киевский князь Ярополк, по-видимому, по приказу Владимира был убит двумя варягами. После захвата власти в Киеве варяжская дружина, с которой было трудно справиться и чьи воеводы все время требовали расплатиться с ними за их услугу («по 2 гривне от человека»), Владимиру была уже не нужна. К тому же присутствие варягов напоминало князю о его братоубийстве. Оставив у себя на службе «мужи добры, смыслены и храбры», остальных он отправил в Царьград (Константинополь), где часть из них распределили на службу в различные византийские провинции, а из части создали особый варяжский корпус (ПВЛ, ч. 1, с. 54-56; Ч. 2, с. 324). Очевидно, с вокняжением малолетнего Святополка в Турове часть наиболее преданных варягов киевскому князю составили княжеский гарнизон. По мнению П.Ф. Лысенко, политическое значение Туровского княжества было довольно высоко, поскольку туда был назначен третий по счету сын (из 12), т.е. был ниже только Новгородского и Полоцкого (Лысенко, 1974, с. 22— 23). Необходимо учитывать и то, что Туров контролировал торговые пути по Припяти и Случи на север через Минск на Полоцк. Туровский князь по своему положению, по-видимому, должен был проводить великокняжескую политику среди дреговичей и служить северным форпостом на киевско-дреговичском рубеже. Поэтому туда был определен сильный преданный варяжский гарнизон и к середине XII в. город превратился в мощную крепость (Лысенко, 1974, с. 34). Туровский детинец по плану был почти круглый с валом и рвом с напольной стороны, с юго-востока к нему примыкал окольный город, укрепленный к середине XII в. (Куза, 1985в, с. 78; табл. 11, № 2). Скандинавские и византийские изделия X—XI вв., кроме стеклянных браслетов византийского производства, в Турове в настоящее время не выявлены, поскольку исследователи не всегда выявляли этническую принадлежность вещей. В то же время было найдено много предметов вооружения: наконечники копий и стрел, навершия булав, ножи и топоры, шпоры.
Очевидно, варяги-наемники, служившие в Византии, возвращались на родину не только по «пути из варяг в греки» по Днепру через Новгород, но и по известному им с 80-х гг. X в. пути Новгород — Полоцк — Заславль — Туров — Киев и т.д. В Турове они могли отдыхать и часть из них, возможно, оставалась на службе у туровского князя. Зная византийскую и западноевропейскую военную терминологию, они могли внедрить ее вместе с военным устройством на княжеской службе. Это были следующие термины: «тура» — башня отдельная или крепостная; «туры» — корзины с землей для временных укреплений, а также крепостные или замковые башни (мн. ч. слова «тура»); «турма» — воинское подразделение в 30 человек. Поскольку в городе имелся гарнизон, то были и какие-то укрепления. Это могла быть первоначально деревянная башня «тура», окруженная дополнительно «турами», т.е. бездонными корзинами с землей. Поскольку башня с турами должна была защищать не только какую-то территорию, но и поселение, которое рано или поздно появлялось около нее, то весь этот комплекс мог называться Туровом (т.е. то, что относится к «туре» или башне). Здесь уместно напомнить, что в ПВЛ, изданном Д.С. Лихачевым, при упоминании Турова дано слово «туры» с прописной первой буквы (ПВЛ, 1950, ч. 1, с. 54), что, по-видимому, указывает на корзины с землей, использовавшиеся для временных укреплений, или на несколько башен, усиливавших оборону крепости. А.В. Куза отмечает, что в конце XI — 1-й половине XII в. в отдельных крепостях появляются отдельно стоящие деревянные башни-донжоны, использовавшиеся для наблюдения и в качестве важного узла обороны (Куза, 1985г, с. 170). По-видимому, в Турове такая башня появилась намного раньше — на рубеже X и XI вв.
Необходимо отметить, что все города, которые имели корень «тур-», (на Руси — Туров и оба Турийска, в Западной Европе — Тур, Турень, Турнэ, Турин и т.д.), являлись или административными племенными центрами или укреплениями, которые защищали государственные рубежи или контролировали вышеупомянутые племенные союзы. Очевидно, и западноевропейские города этого типа возникали с первоначальной постройки башни-«туры» с вспомогательными укреплениями.
Слово «тур» в раннее средневековье, очевидно, могло означать и музыкальный инструмент (рог, рожек), которым пользовались и в бою, и на охоте для созыва людей. При военачальнике в сражении всегда находился рожечник, который при помощи звуком рога, в данном случае из турьего, созывал людей и передавал им приказы. Таким образом военачальник или вождь с рогом мог иметь прозвище «Тур» (как мифический туровский князь) или полоцкий князь варяжского происхождения Рогволод, получивший руссифицированное имя или прозвище, производное от слов «Рог» и «Владеть, Володеть». В этом случае в легенде о вокняжении Рогволода в Полоцке, и Тура в Турове может фигурировать вообще один человек, имеющий в различных регионах разные имена. Тогда и туровский Тур — это только военный представитель полоцкого князя. На мифичность Тура, как говорилось выше, указывает и легенда в Суздальской летописи о вокняжении в Полоцке Рогволода, записанная под 1128 г. Она почти дословно повторяет текст ПВЛ за 980 г., но ничего не говорит о туровком князе Туре (Сузд. летопись, 1962, стлб. 299-300). Скорее всего, взятие штурмом Полоцка и убийство Владимиром Рогволода – это завершающий этап в борьбе разных княжеских династий за верховенство на Руси. Возникает вопрос – «Зачем летописцу Нестору понадобился туровский князь Тур?». Дело в том, что в период составления в первой половине XII в. ПВЛ происходила борьба между сторонниками византийского засилья на Руси и русских князей, бояр и духовенства за самостоятельную деятельность и за русский суверенитет. Поэтому, чтобы доказать самобытность Киевской Руси, была придумана легенда о приглашении на Русь норманских (варяжских) князей и создании своего государства задолго до крещения по византийскому образцу, где главенствовал византийский император. Императоры в XI-XII вв. настаивали на тесное подчинение киевских и других князей Византии (ПВЛ, ч. 2, с. 112-117). В эту струю, очевидно, попала и легенда о вокняжении в Полоцке варяга Рогволода и мифического Тура в Турове. Поскольку на Руси было традиционно давать названия городам не только по рекам и различным водоемам, но и по именам князей (в Беларуси Изяславль в конце X в., Брячиславль до 1044 г. и Борисов в 1102 г. (Штыхов, 1978, с. 56, 84, 100), то летописец, чтобы объяснить это название в соответствии со второй традицией, и объяснил, таким образом, происхождение названия города «Туров», т.е. это — город, который принадлежал князю Туру.
Проследив все вышесказанное, по нашему мнению, можно полагать, что название города Турова произошло не от собственного имени или прозвища какого-то князя или военачальника «Тур», а от слов «тура» — башня деревянная или каменная, возведенной, вероятно, на рубеже X и XI вв. (Куза, 1985г, с. 170), «туры» — башни (мн. ч.) или бездонные корзины с землей, использовавшиеся для дополнительных укреплений, и «турма» — воинское подразделение варягов-наемников с общим корнем «тур-». Следовательно, «Туров» — это поселение около крупного для своего времени укрепления с несколькими башнями или отдельной башни с гарнизоном и дополнительными укреплениями, которое должно было содействовать повышению обороноспособности последней. На то, что это все-таки крепость с башнями указывает фрагмент текста о «вокняжении» варягов в Полоцке и Турове — «Рогъволодъ пришелъ и-заморья, имяше власть свою в Полотьске, а туры Турове, от него же и туровци прозвашася» (ПВЛ, ч. 1, с. 54). В тексте не упоминается князь или военачальник по имени «Тур», а говорится, скоре всего, о крепости с башнями («туры») и населенном пункте, который получил название по башне, с которой начиналась постройка укрепления. А название поселян (туровци, туровцы) произошло от названия населенного пункта, а не от имени князя. Подтверждением этому служит отрывок о вокняжении Рогволода в Полоцке, где поселяне остались полотцами или полочанами, а не «рогволодцы». А.В. Куза отмечает, что во 2-й половине X в. на Руси происходило усиленное образование городов с типичной плановой конструкцией — крепость и обширная неукрепленная часть. Он же отмечает, что, несмотря на первое упоминание Турова в летописи в 980 г., настоящим городом с преобладающими военнополитическими функциями он становится только во второй половине XI в. (Куза, 1985а, с. 53, 58, 59; табл. 6). Подобные поселения (см. Турийск) могли возникнуть XI-XII вв. на порубежье или в любом месте при укреплении, где служили наемники.
Литература:
Верещагин Н.К., 1979. Почему вымерли мамонты. М.
Даль В., 1991. Толковый словарь живого великорусского языка. М. Т. 4.
Зверуго Я.Г., 1989. Верхнее Понеманье в IX-XIII вв. Мн.
Куза А.В., 1985а. Укрепленные поселения//Археология СССР: Древняя Русь. Город, замок, село. М. С. 39—51.
Куза А.В., 1985б. Древнерусские города // Археология СССР: Древняя Русь. Город, замок, село. М. С. 51—66.
Куза А.В., 1985в. Важнейшие города Руси // Археология СССР: Древняя Русь. Город, замок, село. М. С. 66—94.
Куза А.В., 1985г. Фортификация // Археология СССР: Древняя Русь. Город, замок, село. М. С. 167—170.
Лаврентьевская летопись (ЛЛ), 1962 // ПСРЛ. М.
Лысенка П., 2000.Тураўскае княства ў IX-XI стст. // Гісторыя Беларусі. Т. 1: Старажытная Беларусь: Ад першапачатковага засялення да сярэдзіны XIII ст. Мн. С. 166—174; іл.
Лысенко П.Ф., 1974. Города Туровской земли. Мн.
Нерознак В.П., 1983. Названия древнерусских городов. М.
Никифоровская летопись (НЛ), 1980 // ПСРЛ. Т. 35.
Повесть временных лет (ПВЛ), 1950. М.; Л. Ч. 1—2.
Рапановіч Я.Н., 1977. Слоўнік назваў населеных пунктаў Віцебскай вобласці. Мн.
Рапановіч Я.Н., 1980. Слоўнік назваў населеных пунктаў Брэсцкай вобласці. Мн.
Рапановіч Я.Н., 1981. Слоўнік назваў населеных пунктаў Мінскай вобласці. Мн.
Рапановіч Я.Н., 1982. Слоўнік назваў населеных пунктаў Гродзенскай вобласці. Мн.
Рапановіч Я.Н., 1983. Слоўнік назваў населеных пунктаў Могілеўскай вобласці. Мн.
Рапановіч Я.Н., 1986. Слоўнік назваў населеных пунктаў Гомельскай вобласці. Мн.
Советская историческая энциклопедия (СИЭ), 1973. Т. 14.
Срезневский И.И., 1903. Материалы для словаря древнерусского языка по письменным памятникам. СПб. Т. 3.
Суздальская летопись (Сузд. летопись), 1962 // ПСРЛ. М.
Супрасльская летопись (Супр. летопись), 1980 // ПСРЛ. Т. 35. С. 36—67.
Ткачев М. А., 1987. Замки Белоруссии. Мн.
Тлумачальны слоўнік беларуская мовы, 1983. Мн. Т. 5, кн. 1.
Храналогія гісторыі Беларусі, 1982.
Штыхаў Г., Лысенка П., Каробушкіна Т., Звяруга Я., 2000. Усходнеславянскія саюзы плямен // Гісторыя Беларусі. Т. 1: Старажытная Беларусь: Ад першапачатковага засялення да сярэдзіны XIII ст. Мн. С. 136-148; іл.
Штыхов Г.В., 1978. Города Полоцкой земли (IX—XIII вв.).
Энциклопедический словарь Ф.А. Брокгауза и И.А. Ефрона, 1902. СПб. Т. XXXIV, кн. 67.
Автор: Ш.И. Бектинеев
Источник: Да 70-годдзя з дня нараджэння П.Ф. Лысенка. – Матэрыялы па археалогіі Беларусі. –Мн., 2001. – № 3. С. 16-19.
