Детство и годы студенчества Станислава Шабуневского

Село Скородное Мозырского уезда Минской губернии (ныне Ельский район Гомельской области), затерявшееся среди лесов и топей Белорус­ского Полесья, — родина выдающегося зодчего Станислава Шабуневско­го. Всю свою жизнь он с любовью и нежностью вспоминал до боли доро­гие места своего детства.

Станислав Данилович Шабуневский родился 2 декабря 1866 г. В селе Скородное, довольно крупном по тем временам, насчитывалось до 3 ты­сяч жителей, была почтовая станция, где принимали простые корреспон­денции. На станции служил отец Станислава Данила-Аполлинарий-Станислав Шабуневский (1829-1900). Он окончил мозырскую прогимназию и с 1848 г. прошел путь от рядового почтового служащего до помощника уездного почтмейстера.

Шляхетский род Шабуневских ведет свою летопись с XVI в. Судьба этой семьи в основном связана с Минской губернией. Дед будущего архи­тектора Иван Матеушевич Шабуневский (1768-1827) с 1795 по 1798 г. был студентом Виленского университета, изучал курс наук по физике, всеобщей истории, словесности и поэтике. В течение 3 лет обучения он «прилежание к наукам снискал»¹. Затем Иван Матеушевич служил уезд­ным землемером Вилькомирского уезда Виленской губернии (Литва, город Укмерге). В 1800-1827 гг. Вилькомир, находившийся на правом бе­регу реки Свента, был небольшим старинным городом с населением 6 ты­сяч человек. Экономический потенциал города в начале XIX в. позволял осуществлять значительные планировочные преобразования, так что дел у уездного землемера было достаточно.

Бабушка Изабелла (по линии отца), происходившая из белорусского дворянского рода Гарабурдов, была образованной женщиной. Она расска­зывала внуку о дедушке Иване Матеушевиче, о его творческой деятель­ности по преобразованию и благоустройству Вилькомира, а также об ис­торических и культурных достопримечательностях города, об увлеченно­сти деда живописью, поэзией, музыкой. Эти рассказы будили фантазию ребенка, увлекали юную душу, были той первой искрой, которая способ­ствовала пробуждению природной одаренности будущего зодчего.

По роду своей деятельности отцу Станислава Шабуневского приходи­лось часто менять место жительства. В 1872 г. Данила Шабуневский был переведен из села Скоромное в Пинск, а в 1880 г. — в Бобруйск, где исполнял обязанности помощника почтмейстера уездной конторы пер­вого разряда. В течение 14 лет, начиная с 1886 г., он был членом дворян­ской опеки Бобруйского уезда, имел чин надворного советника.

Данила Шабуневский отличался кротким нравом. В делах, как и в жизни, был честен и справедлив. В 1889 г. он был отмечен бронзовой медалью на Владимирской ленте в память о Крымской войне 1853-1856 гг.² Отец Станислава был интересным собеседником, слыл фантазером и выдумщиком. В 1880 г. он активно занимался с младшим сыном, готовя его для поступления в первый класс бобруйской мужской прогимназии.

Мать Станислава Фелиция Шабуневская, урожденная Крупская (1833-1910), была из обедневшего дворянского рода. Она вышла замуж за Да­нилу Ивановича, когда тот был рядовым почтовым служащим. Фелиция Шабуневская выросла в малообеспеченной семье, получила лишь домаш­нее образование, но обладала живым и пытливым умом, была рачитель­ной хозяйкой и находилась в постоянной круговерти повседневных за­бот. В автобиографии Станислав Шабуневский подчеркивал, что какое бы очередное казенное жилище ни осваивала семья, в нем благодаря ста­раниям и заботам матери было по-домашнему тепло и уютно.

Станислав не отличался крепким здоровьем. Его болезненность даже заставила родителей отложить обряд крещения, что противоречило пред­писаниям католической церкви. Этот обряд был исполнен 22 июня 1867 г., через полгода после рождения мальчика.

Не исключается и другая версия. Известно, что после жестокого подав­ления царским режимом национально-освободительного восстания 1863 г., охватившего Польшу, Литву и Беларусь, многие костелы были закрыты, некоторые в спешном порядке приспосабливались для проведения пра­вославных церковных обрядов. На ксендзов начались гонения. В этих условиях крестить ребенка было непросто. Подобные ритуалы во многих семьях проводились тайно.

Католики, в особенности те, которые состояли на государственной службе, вынуждены были скрывать свое вероисповедание. Так, Данила Иванович Шабуневский, заполняя формулярные списки служащего, причислял себя к православным. Впоследствии, в 1890-е гг., когда давление на свободу лично­сти в Беларуси значительно ослабело, его сын Станислав перестал скрывать свою причастность к римско-католической церкви. Мало того, в 1911 г. на выборах в местное земство он баллотировался от католической курии³.

В семье Данилы Шабуневского было четыре сына. Старший — Лев (Леон)-Виктор (1856-1881) окончил мозырское уездное училище и по­шел по стопам отца, связав свою жизнь с почтовой службой. О двух других сыновьях — Дионисии (1858 г. р.) и Оттоне-Гавриле (1864 г. р.) сведений не сохранилось.

Старший брат Станислава Лев (Леон)-Виктор начал трудовую деятель­ность с 17-летнего возраста. Он был скромным и трудолюбивым челове­ком, что способствовало продвижению по службе. В 1877 г. Лев Шабу­невский стал старшим экспедитором минской губернской почтовой кон­торы, а в 1878 г. — почтмейстером новогрудской почтовой конторы, имел чин коллежского секретаря (1881). Он женился на дочери священника Ольге Владимировне Мацкевич. У них родился сын Владимир. Жизнь Льва Даниловича трагически оборвалась в 1881 г., когда ему было всего 26 лет⁴. Станислав Шабуневский любил старшего брата. В честь него он назвал своего первенца Львом.

Станислав был поздним и на редкость одаренным ребенком. Родители горячо любили его. С первых шагов обучения мальчик блистал в учебе, отличался примерным поведением. Учителя лестно отзывались о нем. Убедившись в природной одаренности сына, родители все свои усилия направили на то, чтобы дать мальчику хорошее образование. Характер будущего архитектора складывался под влиянием двух непохожих, но взаимодополнявших друг друга людей. От родителей Станислав унасле­довал деликатность, отзывчивость и терпимость.

Детские годы Шабуневского прошли в Пинске. В центральной части города с живописными видами на реку Пина были сосредоточены уни­кальные творения старинной архитектуры. Образному восприятию горо­да способствовали не только средневековые постройки, но и здания бо­лее поздних эпох, гармонично дополнявшие друг друга. Художественные достоинства большинства сооружений, как культовых, так и гражданских, заключались в том, что они вобрали в себя черты лучших образцов евро­пейской архитектуры.

Уникальная культурная среда способствовала появлению в Пинске людей художественного склада мышления — поэтов, художников, музы­кантов и архитекторов. В городе над Пиной родился и провел юношеские годы ровесник Станислава Шабуневского, будущий прославленный мас­тер русской и советской архитектуры Иван Владиславович Жолтовский (1867-1957), действительный член Академии архитектуры СССР, заслу­женный деятель искусств БССР, почетный член Академии наук БССР. Архитектурно-историческое наследие Пинска способствовало зарожде­нию в юных душах стремления познать тайны древнейшего искусства — зодчества.

Начальное образование Станислав Шабуневский получил в стенах боб­руйской четырехклассной мужской прогимназии, а затем продолжил обу­чение в знаменитой слуцкой мужской классической гимназии, одном из старейших учебных заведений Беларуси, открытом в 1617 г.⁵.

Учился Станислав на средства комитета пособия бедным учащимся, жил на общей ученической квартире. Учеба давалась юноше легко, осо­бенно преуспел он в точных науках. В этом была немалая заслуга его любимого наставника по математике Чудовского. Страстным увлечением гимназиста Шабуневского было рисование. Он с большим желанием оформлял самодеятельные спектакли, стенгазеты. На этом поприще его поддерживали учителя рисования — художники С. Кудрявцев и Г. Осипенко.

Юношеские годы Станислава Шабуневского прошли в Бобруйске, где проживали его родители, и в Слуцке, где он учился. Эти уездные города были в чем-то схожи и в то же время очень различались.

В XIX в. Бобруйск был одним из значимых городов Российской импе­рии, что во многом определялось его географическим местоположением. Он находился на пересечении важных стратегических направлений. Здесь стояла некогда первоклассная военная крепость. Город выделялся капи­тальностью застройки, регулярностью планировочной структуры, геомет­рической четкостью уличной сети, чистотой и порядком.

Неповторимость облика города во многом связана с судоходной краса­вицей Березиной. Современники отмечали, что, подъезжая к Бобруйску со стороны реки, путник видел живописную панораму: отчетливо про­сматривались длинные крепостные валы с многочисленными фортами и большим количеством амбразур. Дальше за крепостными строениями вид­нелись верхушки казенных зданий, главы церквей, шпили колоколен — вид поистине прекрасный⁶.

Слуцк был одним из древнейших белорусских городов, однако в ре­зультате многочисленных нападений иноземцев памятников старины к концу XIX в. почти не осталось. В годы учебы Станислава Шабуневского в городе действовало восемь церквей. Наиболее значительными из них были Успенско-Николаевская (1819), деревянная Михайловская (XVIII в.), которая отличалась художественной образностью. Ярусно-осевое компо­зиционное построение основных объемных масс, живописность силуэта и ныне впечатляют поэтической изысканностью. Церковь наделена мно­гими чертами, характерными для белорусского народного зодчества.

В пределах городской черты Слуцка располагался Троицкий мужской монастырь. В центральной части города находился костел, на окраинах — две католические часовни. Были здесь и две синагоги.

Во второй половине XIX в. Слуцк был одним из просветительных центров Беларуси. Кроме мужской классической гимназии в городе фун­кционировали духовное училище, приходское училище с женской сме­ной, четырехклассное училище, несколько частных училищ, хедеров, пуб­личная библиотека⁷. По количеству жителей (14 тысяч человек) Слуцк значительно уступал Бобруйску. Капитальных строений в городе было мало. Небольшие деревянные дома утопали в зелени садов. Жители за­нимались огородничеством, садоводством и торговлей.

Станислав Шабуневский больше любил Слуцк, и не только потому, что в этом городе была гимназия с добротной библиотекой и замечатель­ной коллекцией уникальных книг. Слуцк ассоциировался с годами юнос­ти, друзьями-единомышленниками, любимыми наставниками, которые не только несли знания, но и вселяли надежду и уверенность в завтрашнем дне. Из стен гимназии вышло не одно поколение просвещенных мужей, прославивших Беларусь⁸. Впоследствии Шабуневский не раз с теплотой и сердечностью вспоминал годы, проведенные в Слуцке.

Окончив гимназию в 1890 г., Станислав поступил на математический факультет императорского Санкт-Петербургского университета. Великий город, его «строгий стройный вид» покорили юношу. Наиболее сильное впечатление на него произвели великолепные архитектурные ансамбли, чудесно слитые с природой, гранитные набережные, дворцы и парки. Пер­вые годы пребывания в Петербурге для Шабуневского были весьма на­пряженными: занятия в университете у известных профессоров, знаком­ство с городом и его окрестностями, посещение музеев, Академии худо­жеств, где выставлялись не только работы художников и скульпторов, но и проекты будущих зодчих.

Академия художеств находилась недалеко от университета, и Станис­лав вскоре познакомился со многими ее питомцами. Известно, что среди студентов, выходцев из Беларуси, существовала традиция поддерживать тесные «земляческие» контакты. Не исключено, что Иван Жолтовский, обучавшийся в Академии художеств с 1887 г., многое поведал земляку о профессии архитектора, характере творческой деятельности, но главное — помог определиться слушателем подготовительных классов. Таким обра­зом, к занятиям в университете добавились уроки рисования, на которых Станислав совершенствовал технику рисунка.

Стремление к самообразованию было одной из отличительных черт молодого человека. В первый год студенчества он стремился многое уви­деть, узнать, переосмыслить, впитать. Проучившись год на математиче­ском факультете, Шабуневский пришел к выводу, что первоначальный выбор профессии оказался ошибочным и его жизненный путь должен быть связан с искусством архитектуры.

Забегая вперед, заметим, что любовь к точным наукам для зодчего не прошла бесследно. Возможно, поэтому в большинстве его архитектурных произведений ощущаются математическая выверенность, четкая строгость и соизмеримость, стремление «проверить алгеброй гармонию».

Среди поступавших в Академию художеств предпочтение отдавалось выпускникам реальных и художественных училищ, молодым людям, про­шедшим курс обучения в рисовальных классах Академии, т.е. тем, кто имел хорошую художественную подготовку. Критически оценив свои воз­можности, Шабуневский подал документы в Санкт-Петербургский ин­ститут гражданских инженеров и успешно сдал экзамены за первый курс. В 1891 г. он стал студентом этого института, второго после Академии худо­жеств центра профессионального архитектурного образования в России.

Санкт-Петербургский институт гражданских инженеров императора Ни­колая I подготавливал универсальных специалистов, которые могли вы­полнять работу архитектора, инженера-конструктора, производителя стро­ительных работ. Залогом такой универсальности становились фундамен­тальные знания, полученные в области архитектурного проектирования, истории архитектуры, санитарной техники и технологии строительства⁹.

В 1890-е гг., в период обучения Станислава Шабуневского в институ­те, получил распространение тезис о «равнозначности функционального и художественного начал в архитектуре», выраженный в гармоническом сочетании утилитарного с изящным¹⁰. Среди активных приверженцев со­хранения форм исторических архитектурных прототипов были настав­ники Шабуневского И.С. Китнер, П.Ю. Сюзор, В.А. Шретер. Первый из них — один из создателей «кирпичного стиля». Профессор Иероним Севостьянович Китнер (1839-1929) активно пропагандировал среди своих воспи­танников широкие возможности открытой кирпичной кладки как сред­ство художественной выразительности¹¹. Он отрицательно относился к излишествам в архитектуре: «Истинная красота заключается в изящной простоте форм, а не в чрезвычайной их пышности».

Профессор Павел Юльевич Сюзор (1844-1919?) отмечал на своих лек­циях, что эстетика подчинена закону целесообразности. Он был удиви­тельно чутким педагогом. Студенты любили его за то, что он умел зара­жать аудиторию своим преклонением перед искусством¹². Эти художественно-эстетические идеалы развивали у студентов фантазию, в даль­нейшем способствовали индивидуальному поиску совершенствования художественной формы.

Виктор Александрович Шретер (1839-1901) — яркий представитель российской архитектуры второй половины XIX в. В Санкт-Петербург­ском институте гражданских инженеров он преподавал архитектурное проектирование на старших курсах. На пятом курсе Шретер вел такую дисциплину, как разработка архитектурной детали. Тесная взаимосвязь архитектурно-художественных образов с историческими реминисценци­ями обусловила новый подход к отдельной архитектурной детали как к важному элементу художественного облика сооружения¹³. Кроме студен­тов у Виктора Александровича была еще одна аудитория — его творчес­кая мастерская, через которую прошло не одно поколение молодых зод­чих, следующих примеру своего учителя. Шретер особенно высоко ценил студентов, которые хорошо владели перспективным рисунком. Он под­черкивал, что это позволяет в значительной степени еще до этапа строи­тельства уяснить себе на бумаге общий вид проектируемого здания в различных его ракурсах, с разных точек восприятия, «…дабы впоследствии не очутиться в непредвиденном положении»¹⁴.

Среди педагогов Шабуневского были и другие известные специалис­ты, например опытные архитекторы-практики Р.А. Гедике, А.И. Гоген, Р.Р. Марфельд, К.К. Рахау, Н.В. Султанов и др. Повышению уровня про­фессиональной подготовки способствовали участие студентов в различ­ных конкурсах, а также работа в творческих мастерских и ателье архитек­торов. Таким образом, будучи студентами старших курсов, воспитанники института уже активно включались в практическую работу.

Многие однокашники Станислава Шабуневского выпуска 1896 г. в скором времени зарекомендовали себя как творческие индивидуальнос­ти. Среди них петербургские архитекторы А.Н. Веретенников, А.Г. Голубков, М.Ю. Капелинский, Г.И. Мерц, А.К. Монтанг (последний — автор многочисленных статей по вопросам градостроительства), А.И. Носович, АС. Тиханов, Л.П. Шашко — специалист по проектированию учебных зда­ний (профессора ИГИ—ЛИСИ).

Некоторые выпускники института гражданских инженеров, окончив­шие его в 1896 г., плодотворно работали в Беларуси. Так, весьма успешно проявился талант сокурсника Шабуневского Петра Ивановича Кальнина (1872-1919?), который прошел путь от младшего архитектора Могилев­ского губернского строительного отдела до губернского архитектора. Он вел активную работу по архитектурному преобразованию и благоустрой­ству Могилева, а также других крупных городов губернии. Кальнин был практиком, любил проектировать, много строил. По его проектам в Моги­леве и других городах были возведены здания, отличавшиеся архитек­турно-художественной выразительностью. Шабуневский и Кальнин в те­чение многих лет не только поддерживали тесные профессиональные связи, но и сохранили теплоту и дружбу, заложенную еще в студенческие годы.

1. НИАРБ, ф. 319, оп. 2, ед. хр. 3477, л. 40-41.
2. НИАРБ, ф. 295, oп. 1, ед. хр. 6622, л. 54-55.
3. Гомельская копейка. 1911. № 16.
4. НИАРБ, ф. 448, оп. 2, ед. хр. 1228, л. 17-21.
5. Историческая записка о слуцкой гимназии, 1617—1901 гг. / Сост. НАГлебов. Вильно, 1904.
6. Памятная книжка Минской губернии за 1878 г. Мн., 1879. С. 15.
7. Глебов, НА. Город Слуцк (исторический очерк). Вильно, 1904. С. 23.
8. Родчанка, В.Р. Старэйшая школа Беларусі. Мн., 1985.
9. Ленинградский ордена Трудового Красного Знамени инженерно-строительный инсти­тут. 1832-1982 гг. Л., 1982. С. 18.
10. Кириченко, Е.И. Архитектурные теории XIX века в России. М., 1986. С. 185.
11. Китнер, Ю.П. Архитектор И.С. Китнер // Архитектурное наследие. Вып. 25. М., 1976.
12. Кириченко, Е.И. Архитектурные теории XIX века в России. М., 1986. С. 185.
13. Борисова, ЕЛ. Архитектура и город // Русская художественная культура второй полови­ны XIX века. М., 1988. С. 307.
14. Китнер, И.С., В.А. Шретер // Зодчий. 1901. № 11. С. 160.

Автор: В.М. Чернатов
Источник: Станислав Шабуневский / В.М.Чернатов. — Мн.: Беларусь, 2005. — С. 9-17.