В ряду закономерностей развития природы, выявленных учеными1 констатируются три основных положения: сочетание эволюционных и ритмических изменений; разнонаправленный ход развития одновременных явлений; существование скачков (констатация наличия палеогеографических рубежей, на которых происходит переход количественных изменений в качественные).
В цепи сложных прямых и обратных связей среды и человеческого общества географические условия несомненно влияли на характер хозяйственной деятельности и производительные силы общества. П.М. Долуханов убедительно доказал, что функционирование хозяйственных структур первобытного общества может быть объяснено действием принципа оптимальной или удовлетворительной стратегий: “общество стремится выбрать такую форму хозяйственной деятельности, которая обеспечивает получение максимального энергетического продукта при минимальном риске”2 Несомненно влияние и культурных факторов (совокупность знаний, верований, традиций) на выбор хозяйственной стратегии.
Принципы анализа различных аспектов в моделировании древних обществ разработаны, дополнены и конкретно применены с использованием археологических источников рядом исследователей3. Весьма интересен опыт ретроспективного анализа, примененный Л.Л. Зализняком4, основанный на использовании для реконструкции археологических обществ этнографических материалов. Необходимым условием такого сравнительно-исторического исследования В.Р. Кабо5 считает принадлежность сравниваемых объектов к одной стадии социально-экономического развития первобытнообщинной формации (общеисторическому типу). Однако этого недостаточно. Как отмечает Л.Л. Зализняк6 “один общеисторический тип в разных условиях природного окружения проявляется в разных формах”. В связи с этим утвердившееся и широко употребляемое в археологической литературе понятие хозяйственно-культурного типа (ХКТ) подразумевает непременное рассмотрение конкретного, типа хозяйствования в конкретной среде обитания. “Под хозяйственно-культурными типами следует понимать исторически сложившиеся комплексы особенностей хозяйствования и культуры, характерные для народов, обитающих в определенных естественно-географических условиях при определенном уровне их социально-экономического развития”7.
Культурно-хозяйственные типы в своем развитии тесно связаны с географической средой и находятся в сложных корреляционных связях “поскольку в природных сообществах существуют определенные структурные биотические отношения, которые человек своей хозяйственной деятельностью нарушает и видоизменяет”, отмечают Б.В. Андрианов и Н.Н. Чебоксаров8.
ХКТ не единственное определение при палеоэкономических построениях. С.Н. Бибиков9 предпочитает говорить о “хозяйственно-экономических ” комплексах, В.Н. Массой10 о “палеоэкономике” ибо “палеоэкономический анализ является одним из возможных вариантов системного подхода”11. При этом он замечает, что “для обществ, представленных одними археологическими материалами, мы можем определять лишь крайние пределы и преимущественно нижнюю и верхнюю границу потребностей, безусловно необходимых для данного культурно-хозяйственного типа”12
Поскольку очевидна неправомерность прямого переноса всей этнографической модели на реконструируемое археологическое общество, мы попытаемся использовать лишь те элементы, которые дают нам археологические источники и определить ХКТ реконструируемых обществ методом аналоговой реконструкции.
Проследить соотношение палеогеографических событий и археологических культур в соответствии со схемами периодизации представляется целесообразным по следующим интервалам:
- Муравинский и нижнепоозерский этапы;
- Среднепоозерский этап;
- Верхнепоозерский (позднеледниковый) этап;
- Ранний голоцен;
- Ранний этап среднего голоцена;
- Поздний этап среднего голоцена.
Муравинский этап — начало поозерского оледенения — время возможного проникновения первых людей на землю Беларуси. Это — межледниковая эпоха с двумя климатическими оптимумами и промежуточным похолоданием13, продолжительностью 15 тыс. лет. Ее хронологические рамки (130—115 тыс. лет) установлены путем корреляции с образованиями неоплейстоценового межледниковья в морских и континентальных разрезах смежных территорий, возраст которых датирован другими геохронологическими методами14.
Нижнепоозерский этап соответствует началу формирования ледникового горизонта и состоит из ряда межстадиалов и мегастадий, чередовавшихся с интервалом 10—15 тыс. лет. Формирование этого горизонта продолжалось 50 тыс. лет (115—65 тыс. л. н.). Время существования неандертальцев и созданной ими мустьерской культуры заканчивается сороковым— тридцать пятым тысячелетиями, то есть угасание ее и появление Homo sapiens происходило уже в середине следующего среднепоозерского этапа. Интервалы чередования стадиальных и интерстадиальных периодов постепенно сокращались.
Время бытования неандертальцев в наших широтах (если таковое было) предположительно можно ограничить рамками муравинского межледниковья, когда климат был теплее и влажнее современного, а территория Беларуси была покрыта разнообразной по составу лесной растительностью, ибо последующее за этим похолодание неуклонно нарастало, происходила многократная смена ценозов, развитие перигляциальных условий с присущими им элементами криогенных нарушений.
Широкий диапазон бытования (муравинское межледниковье — первая половина поозерского оледенения) с их совершенно разными условиями и контрастными переменами всех компонентов среды обитания не позволяет сколько-нибудь детально судить об уровне экономического развития и социальной организации коллективов, в среде которых могли жить создатели архаичных мустьероидных находок, найденных на изучаемой территории. Основным препятствием служит отсутствие датировок, малочисленность находок и, в связи с этим, недостоверность выводов, базирующихся на них.
Вместе с тем, функциональное назначение этих орудий очевидно. Скребло и остроконечник служили для обработки охотничьей добычи. Более узкая их спецификация невозможна, в связи с отсутствием результатов трасологического анализа. Впрочем, последнее обстоятельство, по мнению В.П. Любина15 большого значения не имеет. “Своеобразие каменных изделий, их этноспецифическая значимость, выражается в способе их обработки (первичной и вторичной) и форме (традиции). Функциональное назначение орудий имеет второстепенное значение”.
Логично вспомнить об объектах охоты, адекватных отрезку времени бытования мустьерских культур. На протяжении всего верхнего антропогена существовал позднепалеолитический фаунистический комплекс, начавший формироваться во второй половине среднего антропогена. Его типичными представителями были: мамонт, шерстистый носорог, овцебык, бизон, северный олень, песец, медведь и другие виды животных, остатки которых многочисленны и закартированы нами с учетом публикаций коллег на всей территории республики16. Однако, они ни в одном случае не сопутствуют мустьероидным находкам. Остеологические материалы Бердыжа, послужившие основой для датирования памятника, согласно результатам радиоуглеродного анализа, синхронны основному комплексу кремневых изделий — памятника позднепалеолитической поры.
Акцент на характеристику элементов хозяйственного уклада и социальной организации мустьерских охотников в разных географических зонах сделан в публикациях Ф. Борда , Л. и С. Бинфордов18, Г.П. Григорьева19, В.П. Любина20, Н.К. Анисюткина и др. и полученные выводы при необходимости могут быть экстраполированы на нашу территорию.
При реконструкции видов хозяйственной деятельности мустьерских охотников по имеющимся находкам можно утверждать: 1) Изготовление мустьероидных форм, найденных в Верхнем Поднепровье, из местного кремневого сырья свидетельствует о том, что уже в раннем палеолите могло иметь место использование (освоение) месторождений кремневого сырья. Ограничение ареала сырьевой базы возможно областью распространения кремня “сожского” типа; 2) Факт проникновения охотников мустьерской эпохи на изучаемую территорию и возможного наличия орудий обработки охотничьей добычи свидетельствует о потенциальном начале освоения охотничьих угодий. Приемы охоты, орудия лова и предпочтительные охотничьи виды проблематичны. Сведений об иных формах хозяйственной деятельности мустьерских охотников на территории Белорусского Поднепровья нет.
В равной степени попытки воссоздания демографической ситуации, социальных отношений, духовной культуры и антропогенового воздействия на среду обитания времени неандертальцев уходят в область предположений и гипотетических построений.
Среднепооэерский этап продолжительностью 40 тыс. лет (65-25 тыс. л. н.) характеризовался дальнейшим прогрессирующим похолоданием и иссушением климата, развитием перигля-циальных процессов. Периоды потеплений (50-43, 39-35,32-25) сопровождались распространением сосновых, сосново-березовых лесов и редколесий с елью и лиственницей. П.М. Долуханов22 видит причину перехода в дальнейшем ухудшении природной обстановки и недостаточной эффективности охотничьего вооружения, что обусловило ситуацию экологического кризиса, выразившегося в уменьшении численности населения.
На базе изучения индустрии раннего этапа позднего палеолита методом многомерного анализа он делает вывод о том, что в большинстве случаев образование устойчивых культур не зависело от природных факторов23. Поздний палеолит “возник” как реакция общества на преодоление экологического кризиса. Это выразилось в развитии ряда технических и культурных инноваций, поиске оптимальных адаптации ледникового времени.
К концу периода приурочено появление сезонно-оседлого населения на территории Верхнего Поднепровья (Юровичи и Бердыж?).
Если нижнепоозерские интерстадиальные породы имеют запредельный радиоуглеродный возраст, то среднепоозерские лежат в его пределах.
Несмотря на перерывы в осадконакоплении, отложения этого периода геохронологически изучены в 9 разрезах.
Фаумистические комплексы позднего палеолита отличались преобладанием стадных травоядных животных. Палинологически установлено, что перигляциальные ландшафты имели высокую биомассу. “Демографическая емкость ландшафта” — (понятие, определяющее максимальное количество населения, которое могло существовать в конкретном ландшафте на определенном этапе развития общества) территории Верхнего Поднепровья позволяла существовать здесь значительно большему числу охотников-собирателей. Возможно первопоселенцы пришли на эту территорию из областей, насыщенных сверх допустимой демографической емкости, ибо в позднем палеолите население Восточной Европы стало достаточно многочисленным. В основе хозяйственной стратегии лежала охота на стадных животных, в первую очередь мамонтов.
Значение законов миграции животных в течение года обусловливало соответствующую хозяйственную стратегию палеолитического населения. Существующие реконструкции палеоэкономики палеолита24, смоделированные с учетом эволюции климата, хозяйственного развития, технического оснащения, флоры, фауны, этнографических данных, форм и размеров жилищ, демографических построений позволяют реконструировать годовой хозяйственный цикл позднепалеолитического человека.
При переходе от мустье к позднему палеолиту способ хозяйствования по-видимому оставался прежним. Хотя источники совершенно недостаточны для подтверждения предложенной модели по всем направлениям и потому гипотетичны. Основу КХТ составляла коллективная специализированная охота на крупных стадных млекопитающих.
Время перехода от мустье к позднему палеолиту повсеместно связывается с усилением суровости климата. Именно это обстоятельство вынудило человека активно приспосабливаться к переменам (надежно утепленные дома, одежда, способы охоты, методы сохранения пищевых продуктов адекватные обстановке).
Выбор места поселения диктовался хозяйственными соображениями. Максимальная эксплуатация природных ресурсов при минимальной затрате сил — основа хозяйственной стратегии любого общества с присваивающей экономикой.
Как долго функционировали поселения сказать трудно, Изучающий этот вопрос В.Я. Сергии25 на основе рассмотрения жилищ Костенок 1, Авдеево, Добраничевки, Костенок IV предполагает, что они использовались одновременно.
“Длительность пользования отдельным жилищем чаще всего не могла превышать срока устойчивости основы каркаса, но вполне вероятно, что обычно она была короче. Такою же при конструктивном сходстве и синхронности жилищ, была и длительность обитания на всем поселении”26
Рассматривая три априорных положения — 1. Первобытный человек жил в полной гармонии с природой; 2. Он влачил жалкое, полуголодное существование в поисках пищи и борьбе с природой; 3. Первобытные собиратели не вносили ничего нового в процессы, происходящие в природе, а лишь пассивно приспосабливались к ней, — В.Р. Кабо27 приходит к выводу, что общество первобытных охотников-собирателей находилось не в большей зависимости от природной среды, чем общество с производящей экономикой. “Особенность первого состоит в том, что оно, противостоя давлению естественно-географической среды, опирается прежде всего на выработанные тысячелетиями механизмы социальной адаптации и лишь в меньшей степени на технологический контроль среды”.
Верхнепоозерский (позднеледниковый этап) (25-10 тыс. л. н.) подгоризонт содержит отложения максимальной стадии оледенения и позднеледниковые осадки, включающие интерстадиальные раунисские, беллингские и аллередские слои, разделенные отложениями нижнего, среднего и верхнего дриаса. Он надежно стратифицирован, ибо имеет более 50 дат по С14. По археологической периодизации это соответствует периоду позднего палеолита и его заключительному этапу (финальный палеолит). На территории Восточной Европы известны многочисленные (более 1000) позднепалеолитические памятники, основой хозяйственной стратегии населения которых оставалась охота на стадных млекопитающих. Население численно возросло, оставив много памятников с жилищами из костей мамонта. Сложился ряд археологических культур, “в условиях жесткого экологического контроля произошла последовательная стандартизация палеолитического производства”28. Тяжелые экологические условия стимулировали выработку рациональной хозяйственной стратегии, отражающей процесс наибольшей адаптации социальной подсистемы к экологической. Это время существования обитателей Бердыжской стоянки, независимо от реальной цифры ее возраста. Модель хозяйственной адаптации охотников на мамонта реконструируется в работах Л.Л. Зализняка29, В.П. Степанова30, В. Хеннеса31, И.Г. Пидопличко32, С.Н. Бибикова33 и др. Хозяйственная стратегия обусловлена стадным образом жизни сезонно мигрирующих травоядных. Обосновываются зимний и летний циклы хозяйственной деятельности, функционирование зимних и летних стойбищ на пути осенних и весенних миграций животных и охоты на них. Существенные разбежки в цифрах абсолютного возраста, полученных при датировании памятников верхнего палеолита по костям животных (в Бердыже и Юровичах по зубам мамонта), на наш взгляд могут иметь, вопреки традиционному, иное объяснение. При сооружении жилищ и, в частности, их оснований, как правило, использовали черепа мамонтов. Версия о том, что их собирали в окрестностях поселка, очевидна. В условиях вечной мерзлоты они могли сохраняться тысячелетиями. За время пребывания на открытом воздухе с них исчезал кожный покров, разлагались мягкие ткани и в конце концов, оставался только препарированный “костный строительный материал”, часть которого, в первую очередь зубы — предпочтительны для датирования методом С14. Цифры абсолютного возраста, полученные по ним, таким образом, всегда случайны, и самая молодая дата наиболее близка к истине. В связи с этим, именно вторая дата Бердыжа (около 15 тыс. л.н.) может соответствовать времени обитания человека на стоянке.
Позднепоозерский этап был самым коротким и длился всего около 4 тыс. лет. Раунисские слои имеют лишь одну дату, нижне- и среднедриасовые стадиальные и беллингские интерстадиальные дат не имеют, и их возрастные рубежи устанавливаются путем корреляции. Остальные обеспечены серией дат34. Во время дриасовых похолодании устанавливались ландшафты типа холодных сухих степей, не имевшие аналогов в современном мире. Их флора состояла из арктических, альпийских и степных форм. На бедных минеральных фунтах, при отсутствии почвенного покрова, бурно развивалась травянистая растительность, что в свою очередь благоприятствовало росту поголовья травоядных млекопитающих. Сухой климат этих периодов был причиной слабого размножения гнуса, сохранения питательных свойств травы под снегом, а все это благоприятствовало приросту биомассы35, что, в свою очередь, способствовало расцвету охотничьего хозяйства. В условиях открытых ландшафтов это, как и прежде, была охота на стадных животных, которым свойственны сезонные (осенние и весенние) миграции. Только объект охоты стал иным. Модель хозяйственной адаптации охотников на мамонта , достигнув расцвета к концу позднего палеолита (18—14 тыс. л. н.), исчезает к середине финального палеолита вместе с объектом промысла. Для этого периода характерен отток населения в северном направлении. По данным П.М. Долуханова36 почти совершенно исчезает население в бассейнах Среднего Днепра и Среднего Дона, увеличивается население Полесья и бассейна Немана. Население гренской культуры стало первым финальнопалеолитическим населением Восточной Беларуси.
Особенно часто исследователи упоминают северного оленя37, как основной объект промысла в эпоху финального палеолита. Позднеледниковье так и называют “веком северного оленя”. Поведение и экология этого животного предопределяли все стороны жизни первобытного охотника, а охота на него обусловила формирование особого ХКТ, для которого свойственны сезонные миграции и временный характер жилищ. Находок костей северного оленя на территории Беларуси очень мало (9 пунктов). По данным П.Ф. Калиновского38 найдены остеологические остатки тундровой популяции. Их экология хорошо известна, а возраст оленя из карьера у. г. Сморгонь, где собрано свыше 300 фрагментов рогов и отдельных костей по данным С14 — 14300±200 лет (Ки2958). Методом С14 датированы лишь 3 находки (Шапурово и Сморгонь). Заключение о принадлежности оленей к тундровой популяции39, помимо этих находок, сделано еще по карьеру Селище (близ Орши). Идентификация по костной системе и рогам лесной и тундровой популяции достаточно затруднительна. Однако этот момент весьма существенен при определении ХКТ гренского населения, ибо поведение оленей этих популяций существенно различается40 стадным и нестадным образом жизни. В связи с проблематичной датой бытования гренской культуры нельзя однозначно решить вопрос о характере хозяйства этого населения. Широкое развитие лесных ассоциаций уже в беллинге и еще более широкое в аллереде указывает на то, что олень, обитавший в лесных ландшафтах круглогодично, был одним из промысловых видов, но не единственным, как в более северо-западных районах, в связи с чем можно предположить не столь значительную динамичность гренского населения. Несмотря на несовпадение темпов реакции флоры и фауны на быстрые смены климата, даже микротериофауна свидетельствует о наличии лесных ландшафтов в позднем дриасе. П.Ф. Калиновский41 указывает на остатки серой лесной и темной полевки в отложениях этой поры.
В этой связи интересны наблюдения К.Л. Паавера42. “Северный олень заселял Восточную Прибалтику в позднеледниковое время (южные районы в период нижнего дриаса), следуя за тающим и отступающим ледником, встречался здесь в аллередекой фазе, а также и в тундрообразном ландшафте конца послеледникового времени”, — пишет он.
Объясняя причину исчезновения этого вида в начале голоцена, К Л. Паавер указывает на распространение северного оленя в областях, где температура июля не превышает 10° С, отмечая при этом, что в позднем дриасе Прибалтики она достигала 13-14°С. Д.И. Иванов43 на основании изучения ископаемой микротериофауны, делает заключение о том, что в период дриасовых похолоданий позднеледниковья среднеиюльские температуры на территории Беларуси были 13°. Это позволяет предположить, что территория, по крайней мере восточная ее часть, лежала вне пределов широкого распространения оленьих стад, а обитавшие здесь животные вели в лесных ландшафтах нестадный образ жизни. По состоянию источников сегодня нельзя однозначно ответить на вопрос какой ХКТ был присущ финальнопалеолитическому населению гренской культуры. Можно предполагать, что хозяйственная стратегия этого населения не была узко специализирована на добычу северного оленя, а ориентировалась на все доступные виды животных, обитавших в ландшафтах того времени, и что это население сочетало относительно оседлый и кочевой образ жизни (т.е. сезонно-оседлый).
На протяжении финального палеолита-мезо- лита на территории Европы произошел постепенный переход от хозяйственно-культурного типа специализированных охотников на северного оленя к хозяйственному укладу охотников лесной зоны. Охота на северного оленя на всей территории Верхнего Поднепровья могла оставаться приоритетным занятием еще долгие годы, особенно если учесть, что зимой тундровый олень в лесной зоне ведет нестадный образ жизни.
На протяжении позднеледниковья, которое длилось около 3600 лет, растительный покров неоднократно менялся от хвойных и мелколиственных разреженных группировок с участием степных элементов в дриасовые фазы до еловых и сосновых лесов в беллинге, с присутствием широколиственных пород в аллереде44.
Чрезвычайный интерес для целей нашего исследования имеет карта, составленная В.П. Гричуком45. Полесье и большая часть Верхнего Поднепровья и Подесенья во время дриаса-3, согласно его данным, были покрыты сосновыми лесами.
Хозяйственный уклад финальнопалеолитического населения Европы, жившего в условиях перигляциальных ландшафтов, со всей гаммой свойственных этой поре особенностей и спецификой сезонных миграций вслед за северным оленем, сменился постепенным, но неуклонным переходом к образу жизни охотников-собирателей лесной зоны. В ареале гренской культуры такой переход произошел видимо значительно раньше.
Нижняя граница голоцена после многолетних дебатов подавляющим числом исследователей в Беларуси установлена на рубеже 10300 лет. За начало голоцена принят момент отступления ледника от второй гряды Сальпаусселькя в Южной Финляндии. Это начало пребореала по М.И. Нейштадту46, рубеж палеолита и мезолита, граница между X и XI зонами шкалы Т. Нильсона, 9 и 10 зонами шкалы М.И. Нейштадта, III и IV зонами схем Г. Гросса, Ф. Фирбаса и С.Н. Тюрем нова.
Эта дата подтверждается данными радиоуглеродного47 и варвиметрического анализов, она соответствует новейшей климатостратиграфической схеме, разработанной Я.К. Еловичевой, О.И. Зименковым, П.Ф. Калиновским, В.И. Назавровым, С.Ф. Зубовичем, Э.А. Крутоус, Г.И. Литвинюком48, построенной на комплексной палеонтологической и геохронологической основе. Расчленение осадков голоценового возраста, в первую очередь, основывается на данных спорово-пыльцевого метода. Все возрастные рубежи коррелируются данными радиоуглеродных определений. Как и многие другие аспекты палеогеографических реконструкций абсолютные датировки периодов потеплений и похолоданий на территории Восточной Европы в голоцене в трудах различных авторов расходятся, хотя в целом для Северо-Западных регионов реперами являются одни и те же точки отсчета — стадии Балтики. “Все природные объекты и явления обладают цикличностью и направленностью движения во времени. Цикличность имеет строгую иерархию: от цикличности орогенеза до годовой и суточной динамики” констатирует A.M. Грин49. П. М. Долуханов50 указывает на перелом палеоклиматических кривых от холода к теплу в интервале 10500—10000 лет, периоды потеплений 9500, 9200, 8200, 6500, 6200, 4300, 3400, 2000 и 1000 лет назад. Кривые построены на основе измерения соотношения изотопов кислорода (О18/О16) в слоях гренландского льда.
В.А. Климанов51 прослеживает 30 климатических экстремумов. “Палеоклиматические реконструкции показали, что изменение температуры по разным районам Русской равнины происходило синхронно в пределах ошибок абсолютного датирования. Однако амплитуда этих изменений была различной”.
Наиболее яркие экстремумы потеплений: около 10000, 8500, 7600, 7150, 5500, 5000, 3800, 3500, 2700,2000, и т. д.; похолоданий: 10500, 9500, 8200, 7300, 6400, 5100, 4500, 3600, 3100, 2500. В колебаниях климата голоцена В. А. Климанов52 отмечает определенную цикличность, однако “циклы не похожи друг на друга ни по амплитуде, ни по длительности… Таким образом, климатическая цикличность в голоцене оказывается очень сложной и не укладывается в рамки равномерной периодичности, т.е. является квазипериодической”.
Последние палеотемпературные данные для территории Беларуси опубликованы Я.К. Еловичевой53. Датой 10300 лет датируется начало наиболее глобальной перестройки ландшафтной оболочки Земли, что выразилось в распаде перигляциальных ландшафтов и формировании современных растительных зон. Произошел окончательный распад мамонтового фаунистического комплекса, распад единой зоны открытых перигляциальных ландшафтов на три зоны (тундры, леса и степи). Зона лесов умеренного пояса разъединила перигляциальную тундростепь, что привело к огромным переменам на этнокультурной карте Европы. Весьма существенные перемены всех климатических параметров отмечены также около 8000 и около 4500 лет назад54.
Условия лесной зоны, схожесть растительного покрова, животного мира и единообразие климата на обширной территории, установившиеся в начале голоцена, обусловили идентичность хозяйственного уклада мезолитического населения этой территории. Если высокопродуктивные осенние коллективные охоты на стадных, сезонно мигрирующих травоядных конца плейстоцена способствовали относительной оседлости населения финальной поры палеолита, переход к преимущественной охоте на нестадных животных, рассеянных в закрыто-лесной зоне, позволял индивидуальную охоту и переход, в силу необходимости, к более подвижному образу жизни.
Смена открытых ландшафтов закрытыми, стадных животных нгстадными привело человечество к порогу существенных перемен в его хозяйственной стратегии, возникновению мезолитического хозяйственного типа. “Смена лесотундры лесами сопровождалась ростом чистой первичной продукции. Однако при этом эффективность пастбищной пищевой цепи существенно снизилась, так как консументами первого порядка используются лишь 1.5—2.5% такой продукции лесов умеренной зоны, значительно меньше чем лесотундры” отмечают А.А. Сейбутис и Н.П. Савукинене55. Это отрицательно сказалось на питании человека типичного консумента второго порядка.
Начало пребореала — завершающая фаза экологического кризиса верхнего палеолита. Потепление климата, увеличение продуктивности мелководных озер компенсировали уменьшение охотничьих объектов суходольных экосистем. Извечный закон экономической жизни —стремление к равновесию, гармонии двух подсистем общества и природы, стимулировало общество к выработке новых адаптивных механизмов регулирования этого равновесия.
В основе раннеголоценового хозяйства была охота на лесных нестадных животных и в целом представителей голоценового териокомплекса, а также рыболовство. Социальные системы реагировали на коренную перестройку экосистем возникновением нового хозяйственного типа, увеличением вариабельности форм каменного и костяного инвентаря.
Если в раннем голоцене Передней Азии уже обособились области с производящей формой экономики, то вся территория Европы еще находилась на этапе присваивающего хозяйства. Это хозяйство было весьма продуктивным, что позволило ему просуществовать достаточно долго. Мезолитическое население Верхнего Поднепровья оставило долговременные поселки, что свидетельствует о благоприятных условиях обитания. Лесная зона в целом очень продуктивная, при этом большинство пищевых” и растительных ресурсов находится у воды. Колебания в количестве доступных ресурсов были связаны с изменениями в пищевой цепи, с миграциями животных. В Восточной Европе районы пищевых ресурсов были сконцентрированы в бассейнах рр. Волги, Днепра, Днестра, Дуная. На северо-западе Европы эти районы расположены вблизи Атлантического океана. Внутри этих районов самые богатые по пищевым ресурсам места находились непосредственно у побережий океана, морей и озер утверждает М. Звелебил56. Как считает этот автор из-за сезонных миграций млекопитающих, птиц и рыб возникали трудности. Их преодолевали по-разному, в том числе за счет постепенного перехода к производящим формам хозяйства. Этому предшествовала максимальная интенсификация традиционных занятий, в частности, охоты, основанная на знании жизненного цикла различных животных. Характерны специализация на добычу 1-2 видов и эксплуатация водных ресурсов.
Если в тропиках количество необходимой пищи было доступно круглый год, то в условиях лесной зоны Европы оно зависело от времени года и это объясняет наличие годового хозяйственного цикла. Так орудия труда, полагает М. Звелебил, готовили равномерно не весь год, а в наименее напряженные периоды (январь, первая половина апреля, вторая половина августа, вторая половина сентября, конец ноября и декабрь). Постепенно это привело к созданию специализированных орудий.
Можно согласиться и с выводом этого исследователя о том, что охота на один-два вида животных была рискованной стратегией. После окончания ледникового периода началось значительное расширение рациона н переход от коллективной охоты всей общины на большое число видов в мезолите. “Специализированная система жизнеобеспечения с ее орудиями предназначалась для решения узких задач, система жизнеобеспечения, основанная на разнообразии пищевых ресурсов, требовала применения универсальных орудий”57. Как результат, в этой цепи событий появились малогабаритные, многофункциональные орудия — микролиты.
Полифункциональность позволяла использовать эти орудия для добычи непредсказуемых ресурсов (быстрая замена рабочих лезвий в соответствии с предполагаемым объектом охоты, попавшем в поле зрения), в то время как ранее орудия были узко специализированы (объект охоты был заранее намечен).
Объединение двух типов орудий (или двух стратегий) универсальных и специализированных позволило человеку надежно обеспечить себя пищей.
Палеоэкономическое моделирование хозяйственного уклада мезолитического населения Верхнего Поднепровья весьма затруднено в первую очередь из-за отсутствия остатков фауны. Палеоботанические наблюдения также скудны. Я.К. Еловичева58, обобщившая эти данные, свидетельствует, что “имеющиеся палинологические материалы не выявляют в эпоху мезолита каких-либо существенных начальных признаков взаимодействия человека с растительностью”.
Отсутствие остеологических материалов на памятниках мезолита заставляет привлекать для палеоэкономических реконструкций данные палеоэкологии, обращать особое внимание на соотношение традиций и новаций, которые были вызваны к жизни сменой определенных обстоятельств, и другие моменты. Обязателен анализ палинологических данных, рассмотрение предполагаемых миграционных процессов, тех данных, которые дает изучение поселков, жилищ, их топографии, палеоклиматические реконструкции, определение сезонности заселения по косвенным признакам, этнографические параллели.
Главной “движущей силой” развития хозяйственных механизмов в эту пору была быстрая и радикальная перестройка среды обитания при переходе от позднеледниковья к голоцену. С изменением объекта охоты (лось, кабан, медведь и другие лесные обитатели) отпала необходимость в регулярных дальних миграциях. Особенности поведения диктовались особенностями среды. Основные закономерности этого процесса, выявленные Г. Кларком для низменностей Центральной Европы и суммированные им в ряде публикаций59, несомненно были свойственны и мезолитическому населению Верхнего Поднепровья.
Раннемезолитические поселения как правило лишены следов каких либо хозяйственных сооружений. Вместе с тем, они занимают значительные площади, имеют интенсивно насыщенный культурный слой значительной мощности. Возможно это связано с регулярным посещением одних и тех же мест одними и теми же группами охотников-собирателей, либо косвенно свидетельствует о коротком сезонном их функционировании. В связи с исчезновением мигрирующих животных, охота постепенно переориентировалась на виды слабо мигрирующие либо не мигрирующие вовсе. Начался межплеменной раздел и закрепление охотничьих территорий, в пределах которых родовые общины добывали пищу. Эти процессы несомненно способствовали росту оседлости населения.
Вторая половина раннего голоцена — бореал – время перехода от самого холодного этапа голоцена пребореала к самому теплому — атлантическому. Центральная и южная Беларусь постепенно покрылись широколиственными лесами. Дифференциация ландшафтов способствовала формированию в ряде районов Европы (Дунайская равнина, Балканский полуостров, лесостепная зона Украины) территорий, благоприятных д ля развития производящего хозяйства, хотя в долинах рек Днепровского бассейна, в зоне хвойно-широколиственных лесов, которые имели очень высокую биомассу, экологическая ситуация способствовала длительному сохранению присваивающей экономики. “Формы хозяйственной деятельности не могут быть единственным критерием для выделения стадий эволюции первобытного общества, но им принадлежит все же важная роль. Ни мотыга (в палеолите), ни палочно-мотыжная обработка земли (собирательство), ни жатвенные ножи (первые серпы в мезолите), ни отшлифованные топоры для подсечно-огневого земледелия, ни зернотерки не достаточны для неолитической революции. Ее совершило общество в результате мощного толчка—экологического кризиса” — делает вывод В.Р. Кабо60. На протяжении второй половины атлантического и начала суббореального периодов на территории Верхнего Поднепровья, как и лесной зоны Восточной Европы в целом, продолжали развиваться присваивающие типы хозяйства. Численность населения значительно возросла. Повсеместно увеличивалась роль рыболовства. Схема расселения, сложившаяся еще в раннем мезолите, продолжала сохраняться на протяжении всего неолита.
Около 6 тыс. л. н. Беларусь оказалась в центре большой этнокультурной области с гребенчатой орнаментацией керамики. Это время значительного расширения территорий, на которых распространилось производящее хозяйство.
В Центральной и Северной Европе появились поселения культуры воронковидных кубков, основой хозяйства которых было земледелие и скотоводство. В Поднепровье, на юго-западе Украины, территории Молдавии найдены поселения трипольской культуры со смешанным типом хозяйства на раннем этапе и производящим на позднем.
Однако на остальной территории лесной зоны Восточной Европы по-прежнему продолжалось развитие присваивающего хозяйства. О.М. Титова, характеризуя основные направления хозяйственной деятельности населения днепро-донецкой этнокультурной общности, отмечает, что и в лесной и в лесостепной зонах на всех этапах развития неолита преобладающее значение в экономике имела охота. Это объяснялось наличием стабильной кормовой базы. Интенсификация хозяйства достигалась за счет усовершенствования способов охоты, охотничьего вооружения.
Свидетельства знакомства населения с земледелием единичны. На раннем этапе отпечатки зерен культурных злаков есть лишь на посуде, изготовленной под влиянием традиций буго-днестровской культуры. На собственно днепро-донецкой посуде такие отпечатки отмечаются только на позднем этапе. Тогда же появляются серпы, зернотерки, а на поселениях Восточного Полесья известны кости домашнего скота. Следы собирательства обнаружены на поселении Бузьки (моллюски, болотные черепахи, растения). “Тобто у неоліті в лісовій та лісостеповій зонах еще не склаліся умови для по- ширення скотарства і землеробства”3 Как мы отмечали, на протяжении неолита практически никаких следов производящих форм экономики на территории Верхнего Поднепровья не выявлено. Почему же здесь задерживалось распространение новых более прогрессивных форм хозяйства? М.Н. Ермолова64 видит причину этого в хороших условиях охоты ибо и теперь” в районах с богатыми дичью охотничьими угодьями сохранились племена, занимающиеся почти исключительно только охотой. М. Злобин” длительную задержку в переходе к земледелию и скотоводству в Восточной Европе тем, что они “не всегда были более продуктивной формой экономики для групп охотников-собирателей со сложной системой жизнеобеспечения, позволявшей успешно приспосабливаться к природной среде”.
Земледелие и скотоводство внедрились в сложную систему адаптации, включавшую специализированную и универсальную системы жизнеобеспечения, со значительным опозданием. Особенно поздно, как считает М. Звелебил, процесс перехода происходил там, где были богатые водные ресурсы. Единичные зерна культурных злаков или малочисленные кости, на его взгляд, результат обмена, а не скотоводства и земледелия. В основе перехода к этим формам хозяйства помимо миграций лежал кризис, причины которого многообразны, в каждом регионе свои и связаны с исчезновением какого-либо традиционно эксплуатируемого ресурса.
Н.А. Хотинский66 отмечает, что наиболее прогрессивные формы хозяйства возникли не в однородных ландшафтах, а в контактных Лесостепных районах, где была максимальная биологическая продуктивность. В лесной зоне присваивающие типы хозяйства сохранялись дольше, лимитируя численность населения на невысоких уровнях и обеспечивая его в относительном избытке продуктами питания, не стимулируя поиск новых хозяйственных стратегий. Это объясняется спецификой природных условий.
В середине субореала, во II тыс. до н. э. катастрофические засухи резко снизили биологическую продуктивность степей и огромные массы скотоводческих племен двинулись на север. Налицо влияние экологического кризиса на миграционные процессы. “Все время находящаяся в динамике географическая среда является не просто пассивной стороной взаимодействия двух подсистем (“природы” и “общества”), не исключительно сферой материальной деятельности человека, а обладает собственной “активностью”, часто выступающей на первый план”— отмечает Н. А. Хотинский67.
Заключение о том, что в неолите Верхнего Поднепровья хозяйство оставалось присваивающим, основано на отсутствии в спорово-пыльцевых спектрах пыльцы культурных злаков, при появлении единичных зерен рудеральных сорняков.
Анализ антропогенного влияния на среду обитания в позднеледниковье — голоцене территории Беларуси сделан в трудах И.И. Богделя68 и Я.К. Еловичевой69 по результатам спорово-пыльцевого анализа. Аналогичные исследования проведены на территории Латвии70, России71 и в многочисленных трудах палеоботаников и археологов дальнего зарубежья.
Прямо или косвенно человек в той или иной форме оказывал воздействие на флору и фауну планеты уже с момента своего появления (охота, собирательство, пожары по вине человека и др.). Реконструкции такого рода строятся на основании выделения индикаторов хозяйственной деятельности в виде культурных злаков и сопутствующих им сорняков. Последние делятся на 3 группы: 1. Сегетальная растительность свидетельствует о распашке полей, наличии паров, залежей; 2. Пасквальная — образуется на выгонах, вырубках, скошенных и стравливаемых скоту участках; 3. Рудеральная—растет близ жилья, мусорная. Каких -либо существенных влияний человека на растительный мир палинологи не фиксируют вплоть до неолита. Единичные зерна пыльцы щавеля (оз. Бобрица и Новято-Поозерье), крапивы (оз. Песочное и Ричи — Центральная Беларусь, Малое Поозерье и Безымянное — в междуречья Днепра и Друти), горца птичьего (или спорыша птичьего) (оз. Новято в Поозерье); подорожника (Полесье)72, найденные в слое первой половины атлантического периода, вряд ли можно связать с деятельностью человека, разве только в связи со знакомством населения мезолитической поры со вкусовыми и целебными свойствами этих растений. Выпас скота, как и признаки зарождавшегося скотоводства, в это время исключены. Наряду с указанными растениями, в слоях АТ-1 известны73 лесной орех, желуди дуба, листья и почки березы, кора липы, тростник, кувшинка, рогоз, кубышка и другие потенциальные источники минеральных веществ, витаминов, углеводов и продуктов хозяйственной деятельности. Наличие растений нарушенных местообитаний палинологи фиксируют в атлантическом периоде. Падение кривой пыльцы вяза некоторые исследователи склонны считать следствием скармливания скоту74, с чем не согласен И.И. Богдель75, который видит в этом результат конкурентной борьбы вяза с дубом.
В палиноспектрах АТ-3 и SB-1 много пыльцы водяного ореха, камыша, кувшинки, тростника, рогоза , дуба, можжевельника, шиповника и других полезных растений. По-прежнему много растений уплотненных субстратов. Появление троп и вытоптанных участков может быть связано не только с преднамеренным выпасом скота, но и с естественным скоплением групп животных (кабанов, -например). Возрастание роли хлебных злаков и сорняков лесного происхождения в начале суббореала фиксируется в основном в Понеманье и не известно в Поднепровье вплоть до SB-2.
Одной из важнейших предпосылок производящей экономики называет В.Р. Кабо становление первобытной социальной структуры, которая должна быть в известной мере стабильной и устойчивой. По его мнению необходима также тесная связь социума с определенной территорией и правильное чередование хозяйственной деятельности с природными циклами. “Неолитическая революция” (понятие сформулированное Г. Чайлдом) то есть становление производящей экономики, начинается в хозяйстве, которое в свою очередь, тесно связано с социальной организацией.
Истоки производящего хозяйства, по всеобщему признанию лежат в экономике присваивающего типа, а процесс становления его на некоторых территориях начался еще в палеолите. Достоверные свидетельства развития производящих форм экономики на территории Верхнего Поднепровья появляются лишь с приходом шнуровиков, то есть с началом бронзового века и произошло это видимо не сразу. Свидетельство тому — одни и те же места обитания. Подобные случаи известны.
Так, например, “племена шнуровой керамики, проникшие в Южную Финляндию, первоначально имели производящий тип хозяйства, а затем утратили его и перешли к присваивающему типу”77. В.А. Шнирельман78 объясняет подобную ситуацию тем, что если при передвижении какого-нибудь населения в новые районы , новые природные условия нельзя было вести хозяйство по-прежнему, то характер его менялся, “причем порой за счет понижения роли производящей экономики и повышения роли присваивающей”.
Причину распространения навыков земледелия и скотоводства, принесенных мигрантами (населением трипольской земледельческой, древнеямной пастушеской и других племен), видят в начале (около 5 тыс. лн) существенного похолодания, ставшего причиной снижения биологической продуктивности степей, иссушения территории, падения уровня рыболовства. Как результат — массовые миграции на север.
Длительное сохранение присваивающих типов хозяйства в лесной зоне объясняется спецификой природных условий этой зоны, которые с одной стороны лимитировали численность населения на сравнительно невысоком уровне, а с другой — обеспечивали его в избытке продуктами питания, не стимулируя, тем самым, поиск новых хозяйственных стратегий” считает Н.А. Хотинский79 Доказательством благодатной экономической ситуации служит значительный демографический скачок в неолите. Концентрация неолитического населения в наиболее продуктивных в биологическом отношении ландшафтных зонах (лесостепь и широколиственные леса) свидетельствует об усложнении и дифференциации хозяйства. И не климатические изменения, в конечном счете, стали определяющим фактором в процессе перехода неолитических племен лесной зоны на рельсы производящей экономики, они лишь создавали предпосылки для таких перемен. Реализовались же они при наличии определенных социально-экономических и культурных условий. Важнейшую роль в этих процессах Н.А. Хотинский80 отводит “не только в ретроспективном, но и в прогностическом плане” трем факторам: социально-экономическому, антропо-биологическому и природно-экологическому. Последние исследователь ставит на 3 место, ибо сопоставление климатических и исторических рубежей показывает, что они не всегда совпадали. В качестве примера Н.А. Хотинский замечает, что климатический рубеж плейстоцен— голоцен соответствовал не менее значительному скачку в развитии общества (палеолит—мезолит), а вот такие же процессы в начале муравинского межледниковья существенными переменами в истории человека не сопровождались.
И поскольку “формирование первобытного общества, несомненно, многофакторный процесс, многие аспекты которого еще не ясны”81 задачей ретроспективного мониторинга82 является выявление и сопоставление основных циклов и рубежей развития природных процессов с динамикой заселения территорий и эволюцией хозяйственной деятельности человека; определение степени вклада человека в формирование и функционирование подсистем с выделением этапов освоения конкретных территорий; выявление основных этапов влияния общества на среду обитания. Эти же проблемы, которые мы попытались рассмотреть на примере небольшой части территории Беларуси, в полной мере должны стать приоритетным направлением в археологии каменного века республики.
На примере изучения формирования и функционирования экосистем исследуемого региона очевидна тесная связь социальной и экологической подсистем, высокая степень адаптивности первой ко второй, особенно на этапе развития присваивающего хозяйства. С внедрением производящих форм экономики антропогеновое воздействие на среду обитания приобрело особенно интенсивный характер.
Литература
- Величко А.А. Природный процесс в плейстоцене. К XI конгрессу ИНКВА. М. 1973; Герасимов И.П. Экологические проблемы в прошлой, настоящей и будущей географии мира. М. 1985.; Долуханов П.М. Развитие природной среды и хозяйство первобытного населения Восточной Европы и Передней Азии в позднем плейстоцене и голоцене. Автореф. дис. докт. геогр. наук. М. 1984; Нейштадт М.И. История лесов и палеогеография СССР в голоцене. МЛ 957.; Хотинский Н.А. Палеоэкологические реконструкции природной среды голоцена (модель современного межледниковья). // (Атлас-монография.) Палеогеография Европы за последние сто тысяч лет. М. 1982.С. 123-127.; Хотинский Н.А. Палеогеографические аспекты изучения процессов взаимодействия природы и общества в голоцене // Антропогенная эволюция геосистем и их компонентов. М. 1987.С.6-18.; Хотинский Н.А. Об изменении растительности и климата в начале послеледникового времени. // Изв. АН СССР, сер. географ. 1970. №6.; Преображенский B.C. Проблема исследования общества и природы. // Система “Общество-природа”: проблема и перспектива. МЛ 983 .С. 11-23.
- Долуханов П.М., Пашкевич Г.А. Палеогеографические рубежи верхнего плейстоцена, голоцена и развитие хозяйственных типов на Юго-Востоке Европы. // Палеоэкология древнего человека. М. 1977. С. 134-135.
- Бибиков С.Н. Некоторые аспекты папеоэкономического моделирования палеолита // СА.1969. №4.С.5- 22.;Шовкопляс И.Г. Господарсько-побудові комплексi пізнього палеоліту. // Археологія. 1971.№3.C.I3- 21.; Григорьев Г.П. Методические основания для разрешения вопроса соотношения природного окружения и культуры человекам/Первобытный человек и природная среда.М.1974.С.65-70.; Массон В.М. Экономика и социальный строй древних обществ. Л. 1976.; Пидопличко И.Г. Межиричские жилища из кости мамонта. Киев. 1976.; Кабо В.Р. Теоретические проблемы реконструкции первобытности. // Этнография как источник реконструкции первобытного общества. М. 1979.С.60-107.; Симченко Ю.Б. Культура охотников на оленей Северной Евразии. М.1976.; Станко В.Н. Мирное. Проблема мезолита степей Северного Причерноморья. Киев. 1982.; Васильев С.А. Проблемы реконструкции позднепалеолитических обществ. // Проблемы реконструкции в археологии. Новосибирск. 1985. С.48-54.; Худяков Ю.С. Модель эйкуменизации Убсанурской котловины. // Методы реконструкций в археологии. Новосибирск. 1991.С.83-114.
- 3ализняк Л.Л. Охотники на северного оленя Украинского Полесья эпохи финального палеолита. Киев. 1989.
- Кабо В.Р. Теоретические…
- Зализняк Л Л. Охотники… С.91.
- Левин М.Г., Чебоксаров Н.Н. Хозяйственно-культурные типы и историко-этнографические области. // СЭ.М.1955. №4.С.13-17.
- Андрианов Б.В., Чебоксаров Н.Н. Хозяйственно-культурные типы и проблема их картографирования. // СЭ. 1972. №2.С.З—6.
- Бибиков С.Н. Некоторые…
- Массон В.Н. Метод палеоэкономического анализа в археологии. // КСИА. 1971.Вып. 127.С.З-9.
- Массон В.Н. Системный подход и исследование палеоэкономических структур. // КСИА.М. 1978. Вып. 152.С.ЗО-66.
- Массон В.Н. Системный…С.35.
- Еловичева Я.К. Палеогеофафия и хронология основных этапов развития природной среды антропогена Белоруссии (по палинологическим данным). Автореф. дис… докт. геоф. наук. Киев. 1992.
- 3именков О.И. Геология и геохронология неоплейстоцена и голоцена Белоруссии. Автореф. дис… канд. геол.-минерал. наук. Мн.,1987.
- Любин В.П. Природная среда и человек в плейстоцене Кавказа// Первобытный человек и природная среда.М.,ИГАН СССР. 1974.С. 169-177.
- Калечиц Е.Г. Первоначальное заселение территории Белоруссии.Мн., 1984.Рис.49.
- Bordes F. The Old Stone Age. London. 1968.
- Binford Bmford S. Apreliminary analysis of functional variability in the Mousterian of Lavallois facies.
- Anthropologist. 1968.68.P.238—259.
- Григорьев Г.П. Начало верхнего палеолита и происхождение Homo sapiens JI. 1968.
- Любин В.П. Нижний палеолит. Каменный век на территории СССР. // МИА.М. 1970_N° 166.С. 19-42.; Любин В.П. Мустьерские культуры Кавказа. Л. 1977.
- Анисюткин Н.К. Мустье Пруто-Днестровского междуречья. Автореф. дис… канд. ист. наук. Л. 1971.
- Долуханов П.М. Развитие природной…С.35.
- Долуханов П.М. Развитие природной…С.36.
- Бибиков С.Н. Некоторые аспекты…; Звелебил М. Послеледниковое присваивающее хозяйство в лесах Европы // В мире науки. 1986№7.С.64—72.
- Сергии В.Я. О хронологическом соотношении жилищ и продолжительности обитания на позднепалеолитических поселениях // СА. 1974_.№1.С.З-11.
- Сергин В.Я. О хронологическом соотношении…С.9.
- Кабо В.Р. Первобытное общество и природам/Общество и природа.М. С. 158.
- Долуханов П.М. Развитие природной…С.38.
- 3ализняк Л.Л. О характере общины позднепалеолитических охотников приледниковой Европы. // Исследование социально-исторических проблем археологие. Киев.1987. С.57-71.; Он же. Типи господарства та етнокультурт процесі в фінальному палеоліті та мезоліті. // Археологія.1990.№1.С.3-9.; Он же. Первобытные стоянки открытых пространства/Вопросы археологии юга Восточной Европы. Элиста. 1990.С.4-13.; Он же.Системи господарськоі адаптаціі мисливських суспільтв на меже плейстоцену та голоцену // Оточуюче середовище i стародавне насілення Украіны. Кйів. 1993. С.4-21.
- Степанов В.П. Природная среда и зональность первобытного хозяйства в эпоху верхнего палеолита на территории СССР. // Проблемы общей физической географии и палеогеографии. М.МГУ 1976.С.З00-322.
- Хеннес В. Охотники на мамонта в США и СССР. // Берингия в кайнозое. Владивосток. 1976.С.427-438.
- Пидопличко И.Г. Позднепалеолитические жилища из костей мамонта на Украине. Киев. 1969.; Он же. Межиричские жилища…Бибиков С.Н. Некоторые аспекты…
- 3именков О.И. Геохронологическая шкала голоцена Белоруссии. // ДАН БССР. 1987.Т.31.ЛШ.С. 1026- 1030.;Он же. Геология и геохронология…
- Формозов А.Н. О фауне палеолитических памятников Европейской части СССРУ/Природа и развитие первобытного общества. М.1969.С.70-73.
- Долуханов П.М. Развитие природной…С.39.
- 3ализняк Л.Л. Охотники на северного…
- Калиновский П.Ф. Териофауна позднего антропогена и голоцена Белоруссии. Мн. 1983.
- Калиновский П.Ф. Териофауна позднего…С. 17.
- Белан Н.Г. Позднеплейстоценовый северный олень Поднепровья // Вестник зоологии. Киев. 1983. C.20-26.
- Калиновский П.Ф. Палеогеография позднеледниковья и голоцена Белоруссии по териологическим данным. // Палеогеофафия кайнозоя Белоруссии. Мн.,1989.С. 133-140.
- Паавер К.Л. Формирование териофауны и изменчивость млекопитающих Прибалтики в голоцене. Таллин. 1965.С.493.
- Иванов ДИ. Особенности палеогеографии позднеледниковья и голоцена Беларуси (по данным изучения ископаемой микротериофауны). Автореф. дис… канд. геогр. наук. Мн. 1994.С. 13.
- Еловичева Я.К. Палинология позднеледниковья и голоцена Белоруссии. Мн. 1993.С.93.
- Гричук ВП. Палеоэкологические реконструкции по палеоботаническим данным. //Палеогеография Европы за последние сто тысяч лет.(Атлас-монография).М. 1982. Рис.89.
- Нейштадт МИ. История лесов…
- Серебряный Л.Р. Применение радиоуглеродного метода в четвертичной геологии. М.1965.С.269.; Он же. Палеогеография и радиохронология восточной Прибалтики на рубеже раннего и среднего голоцена // Голоцен.М.1969.С.91-100.; Нейштадт МИДотинский Н.А., Девирц А.Л. и др. Голоцен // Палеогеография и хронология верхнего плейстоцена и голоцена по данным радиоуглеродного метода.М. 1965.С.69-80.
- Еловичева Я.К. Палинология позднеледниковья… Рис.2.
- Грин А.М. Ретроспективный мониторинг-синхронный анализ изменения во времени природной и антропогенной составляющей геосистем // Человек и окружающая среда в древности и средневековье. М. 1985.С.8-13.
- Долуханов П.М. Ритмы голоцена // Проблемы периодизации голоцена.Л.1971.С.99-104.
- Клйманов ВА. Меридиональное изменение гидротермического режима на Русской равнине в голоцене. // Изучение озерно-болотных формаций в целях палеогеографических реконструкций. Таллинн. 1986.С.70.
- Климанов ВА. Цикличность и квазипериодичность климатических колебаний в голоцене // Палеоклиматы позднеледниковья и голоцен. М.1989.С.29-33.
- Еловичева Я.К. Палинология позднеледниковья… Рис. 2.
- Климанов В А. Цикличность и …
- Сейбутис А.А.,Савукинене Н.Н. Роль водных экосистем в питании мезолитического человека Прибалтики/Методы исслед. озер, отложений в палеоэкологич. аспектах. (Тез. докл. Международ. Симпоз.). Вильнюс. 1986.С.58.
- 3велебил М. Послеледниковое присваивающее…С.66.
- 3велебил М. Там же. С.66.
- Еловичева Я.К. Палинология позднеледниковья… С.67.
- Clark G. Prehistoric Europe. The economic basis. London. 1952.P.7; Он же. The Earlier Stone Age Settlement of Scandinavia. Cambridje.1975.; Он же. Mesolithic Prelude. The paleolithic-neolithic trancution in Old World Prehistory. Edinburg.1980.R182.
- Кабо В.Р. У истоков производящей экономики. // Ранние земледельцы. Л. 1980.С.60.
- Долуханов П.М., Пашкевич Г.А. Палеогеофафические рубежи…
- Тітова О.М. Основні напрями господарськоі діятельності населения дніпро-донецькоі этдакультурюі спільносці. // Проблемй історіі та археологіі давнього населения Украінськоі РСР. Кпів. 1989.С.226-228.
- Тітова О.М. Основні напрямй…С.227.
- Ермолова М.Н. Проблема изучения доместикации животных. // КСИА. 1978.Вып.153.С.22—25.
- 3лобин М. Послеледниковое присваивающее… С.71.
- Хотинский Н.А. Палеогеофафические аспекты…
- Хотинский Н.А. Там же. С. 12.
- Богдель И.И. Развитие природы Белоруссии в голоцене. Автореф. дис… канд. геоф. наук. Мн. 1984.
- Еловичева Я.К. Палинология позднеледниковья…
- Левковская Г.М. Природа и человек в среднем голоцене Луба некой низины. Рига. 1987.
- Федорова Р.В. Природные ландшафты голоцена и их изменение под влиянием деятельности человека (по палинологическим исследованиям археологических памятников с. Костенок Воронежской области).//История биогеоценозов СССР в голоцене. М. 1976.С.132—146.;Крупенина Л.А. Признаки антропогенового влияния на растительный покров Центральной части Среднерусской возвышенности в голоцене // Палинология голоцена и маринопалинология.М.1973.С.91-97.;Гуман М.А. Антропогенные изменения растительности юга Псковской области в голоцене (по палинологическим данным) // Ботанический журналЛ. 1978.Т.63 _N» 10.С. 1415— 1429.
- Еловичева Я.К. Палинология позднеледниковья…
- Еловичева Я.К. Там же.
- Савукинене Н.П., Сейбутис А.А. Основные фазы развития земледелия в Литве по палинологическим данным. // Палинология в континентальных и морских геол. исследов. Рига. 1976.С.91-101.
- Богдель И.И. Развитие природы…
- Кабо В.Р. У истоков …
- Микляев A.M. Археологическая геофафия: предмет, задача, методы. //АСГЭ.1984.Вып.25.С.129.
- Шнирельман В. А. Роль домашних животных в периферийных обществах.//СЭ.М. 1977 №2. С. 29-42.
- Хотинский Н.А. Палеогеофафические аспекты…С.8.
- Хотинский Н.А. Там же…С.5.
- Хогинский Н. А. Об изменении растительности… С.5.
- Грин A.M. Ретроспективный мониторинг…
Автор: Е.Г. Калечиц
Источник: Гістарычна-археалагічны зборнік. — 1996. — № 9. Ст. 3-15.
Man and environment in process of colonization of the eastern part of Belarus
E. Kalechits
Summary
The prehistoric man and the living environment when settling at the East Belarus
Major results of investigation carried out die interinfluence of the prehistoric man and the environment of ate-glacial and Holocene. The development of the environment is connected with the stages of development archeological cultures. The influence of some geografical factors on economic activities of the prehistoric man was ;stimated.
Problems of paleoecology & paleoeconomy of the ancient inhabitations of the region have been discussed. stable position of the ecosocial systems before the Bronze Age is marked in the process of transition to the productive economy. Unpartable correlation of the ecological & social undersystems, striving for their equilibrium, have )een provided by nature by the mechanism of adaptation for the working out of the optimal productive stategy of the iociety to the living surroundment.
The results of the research may be used to detail the stratigraphic scheme of the late and postglacial times, for he reconstruction of economy activities of ancient population of the region, forecast natural processes.