Белорусский вектор кросскультурных исследований Н.П. Румянцева и его сподвижников

Огромный интерес к личности и многостороннему интеллектуальному наследию Н.П. Румянцева не ослабевает уже почти два столетия¹. Тем не менее до сих пор остается еще немало непознанного в его богатой жизни и деятельности, в том числе связанного с Беларусью и, конкретно, с Гомельским краем. В свое время мы назвали Н.П. Румянцева «отцом белорусоведения»², и это определение как нельзя точно соответствует сделанному им в новой области славистики, в разработке которой его заслуги неоспоримы.

Н.П. Румянцев организатор науки, объединитель усилий множества людей в разных уголках Европы, создатель особой ученой корпорации, оказавшейся способной заменить государственные научные общества – творец весьма успешной межнациональной и междержавной исследовательской кооперации, реальное наличие которой стало ныне одним из главнейших показателей состоятельности как отдельных направлений мировой науки, так и ее организаций. Сейчас все мы можем с пафосом подтвердить восклицания самого Н.П. Румянцева: «время сие прослыло навсегда Румянцевскою эпохою, что свыше сего воздаяния?»³. «То был кружок людей науки на Руси, – писал знаменитый славист И.И. Срезневский, – первый по времени или, по крайней мере, по значению и связности. Преданные науке и отечеству, беспристрастно уважающие труды друг друга, рассеянные по разным местностям широкой Руси, очень различные по общественному положению и по возрасту, они тесно были связаны направлением мыслей. К нему примыкали и некоторые из иноземных ученых, близких к нему по занятиям, как Добровский, Линде и пр. … До самой смерти графа Румянцева. он все более скреплялся. С 1826 года он стал падать. Отдельно, без взаимной нравственной поддержки продолжали работать оставшиеся в живых члены этого кружка, долее всех Востоков»⁴.

Н.П. Румянцеву удалось создать несколько своеобразных научных центров, целиком или частично занимающихся проблемами белорусской истории и культуры. Помимо Москвы и Петербурга они находились в Киеве, Варшаве, Вильно, Полоцке, Могилеве и Гомеле. В силу особых усилий и обстоятельств гомельский центр оказался одним из самых значимых и успешных. Все эти центры разрабатывали самые разные проблемы истории белорусских земель, преимущественно сосредотачиваясь на древнем периоде. Из крупнейших и теперь общебелорусских тем именно тогда в этих центрах начали изучать наследие св. Кирилла Туровского и св. Евфросинии Полоцкой, историю Полоцкого княжества, Полоцка и Турова, деятельность Франциска Скорины, старобелорусскую рукописную книжность и многое другое. Тесная связь с зарубежными учеными, индивидуальные возможности самих сотрудников этих центров позволили вести широкую работу по своим планам даже в совершенно закрытых тогда документальных хранилищах, например, в Ватикане.

Для Н.П. Румянцева не существовало практически никаких вероисповедных и даже политических преград в привлечении к исследованиям тех или иных лиц, но наиболее результативно это удавалось сделать в отношении соотечественников, в том числе и уроженцев белорусских земель, причем не только православных, например, профессоров М. Бобровского⁵ и И. Даниловича⁶. Благодаря Н.П. Румянцеву начался успешный научный старт могилевчанина Н.Г. Гортынского, которого земляки называют «первым могилевским археографом и историком», – патриота своего города, много сделавшего для него; и, конечно же, гомельчанина протоиерея Иоанна Григоровича, всецело посвятившего свою жизнь белорусоведческим исследованиям.

Во многом стараниями Григоровича белорусоведение получило первоначальное отраслевое научное оформление и конкретное исследовательское наполнение в самых различных его дисциплинарных сферах, прежде всего, в краеведении, дипломатике, богословии и лингвистике. Сделанное им по сей день представляет несомненную ценность. Постоянно протежируемый Н.П. Румянцевым в начале своего жизненного пути и много позднее И.И. Григорович, находясь при Дворе в Петербурге в качестве настоятеля дворцовой церкви, имел в формулярном списке такую весьма примечательную запись: «Какой нации и из каких чинов: из Белорусской, протоиерейский сын»⁷. Воспитанник Могилевской семинарии и Петербургской духовной академии, И.И. Григорович получил в 1819 г. степень «кандидата богословских наук» и стал одним из самых ценных сотрудников и ближайших помощников канцлера по самому широкому кругу научных вопросов.

Как нам удалось установить, уже в 1810-е гг., но особенно после своего возвращения в Гомель и рукоположения в священнический сан, о. Иоанн начинает активно обследовать местные государственные, частные, церковные и монастырские хранилища, в том числе и старообрядческие, в которых находит большое число интереснейших документальных источников и различных древних книг⁸. Так, в просуществовавшем чуть более столетия на Гомельщине легендарном Лаврентьевском монастыре, сыгравшем выдающуюся роль в истории старообрядчества, его внимание привлекает ряд рукописей, в том числе минея на март и апрель, написанная в 1539 г. в Слуцке, которая стала собственностью Н.П. Румянцева⁹. Григорович, скорее всего, не раз бывал в этой обители и оставил нам довольно подробное ее описание с указанием всех построек и наличных насельников, а «настоятелями этого монастыря были: 1. Старец Лаврен, который от времен основания обители, названной по его имени, управлял ей до 1752 г. и тут умер. 2. Досифей, умер в 1759 г. 3. Стефан, умер в 1761 г. 4. Сергий, управлял до 1769 г. 5. Феофилакт, из калужских купцов, управлял до 1798 г., в котором тут умер. 6. Инок Симеон, постриженик этого монастыря, с 1798 г. находится до сего дня»¹⁰.

Как видим, о. Иоанн имел широкие возможности детально познакомиться с историей расположенного «возле речки Узы за 12 верст от местечка Гомеля» монастыря, из которого мог даже брать на время книги, не исключено под поручительство Н.П. Румянцева. Скорее всего, именно так была «доставлена из Лаврентьева монастыря» в Гомель слуцкая минея 1539 г., о которой Григорович подготовил обширную археографическую заметку. В ней, в частности, он указал, что «перепищик сей Минеи, живший в Слуцке, имея перед глазами Сербский манускрипт, соблюдал прилежно характер подлинника в сем отношении, хотя, впрочем, встречаются у него» особенности «и собственно Литовского и Белорусского, его отечественного языка»¹¹.

Важнейшим делом большей части жизни о. Иоанна Григоровича было создание им трехтомного «Белорусского архива древних грамот», в состав которого вошли по большей части материалы, собранные им лично, причем первый том составлен почти исключительно из документов могилевских собраний¹². «Белорусский архив» является важнейшей главой в истории белорусоведения и несомненной гордостью современной белорусской науки. К сожалению, был напечатан только первый его том и подготовлен к печати второй. Тем не менее источниковая база в дальнейшем была с успехом использована как самим о. Иоанном, так и его последователями в многочисленных трудах Археографической комиссии, «Главным Редактором Государственно­Юридических Актов» которой он являлся с 5 октября 1838 г.¹³ до момента своей смерти в Петербурге 13 ноября 1852 г.

Первым томом «Белорусского архива» очень гордился не только сам его составитель, но и Н.П. Румянцев, а также ученые сотрудники канцлера. Это была большая научная удача, достичь которую удалось, преодолев немало трудностей, в том числе и цензурных. «Издание первой части Белорусского архива, – писал позднее о. Иоанн, – было следствием предположения собрать материалы и объяснения истории и словесности белорусской. появление в свет первой книжки Архива разрушило многие преграды и предубеждения, по крайней мере объяснило истину: еще новую в здешнем крае истину того, что собрание старинных документов имеет особенную цену и пользу для исследования истории и языка. Таким образом, в течение времени, открылась возможность рассмотреть архивы почти во всех городах Белоруссии»¹⁴.

Естественно, все это стало реальным «единственно от щедрот Его Сиятельства Государственного Канцлера Графа Румянцева, которому благоугодно было в сем случае войти в сношение со многими особами и на приобретение как подлинных актов, так и списков с оных назначить значительные издержки»¹⁵. Григорович был очень увлечен работой над «Белорусским архивом» и в конце 1825 г. писал: «В третьей части Архива будут заключаться грамоты XVII в. с начала оного. При помощи Божией, уже положено тому начало»¹⁶. Вместе с тем, издание второй части «Белорусского архива», которая, как считал Н.П. Румянцев, «будет достоинством своих статей превосходнее первой¹⁷», тормозилось, а скорая кончина канцлера сделала ее печатание невозможной.

После перевода в Петербург, где за десятилетие перед тем, после окончания академии, вопреки желанию Н.П. Румянцева, И. Григорович не захотел остаться и возвратился в Гомель, он издает ряд своих важнейших трудов и среди них, в 1835 г., двухтомное «Собрание сочинений Георгия Конисского, архиепископа Белорусского». Этот знаменитый белорусский иерарх был близким родственником семьи Григоровичей. Семейное предание гласило, что Георгий Конисский стал первым покровителем юного Ивана Григоровича и, как нам кажется, первым вдохновителем ученых его занятий, начало которых сразу же привлекло внимание Н.П. Румянцева.

Было бы справедливо, и это в значительной степени благодаря двухтомной публикации о. Иоанна Григоровича, высоко оцененной А.С. Пушкиным¹⁸, назвать свт. Георгия Конисского первым историком православной церкви на Беларуси, а ее составителя и издателя – достойным преемником на данном поприще. Подобные мысли целиком совпадают с мнением сына о. Иоанна Николая Григоровича, известного ученого, руководителя Архива и Библиотеки Святейшего Синода в Петербурге. Он писал о своем отце: «Прошедшее отечества составляло любимейшую задачу его ученой работы, но в особенности прошедшее. его родины и места служения в продолжении большей половины его жизни. В этой последней области ученого труда он был, можно сказать, первым деятелем, взявшимся, по указаниям своего знаменитого родственника Георгия Конисского, за дело»¹⁹.

Была и еще одна область в белорусоведении, в которой о. Иоанн Григорович оказался пионером – составление «Словаря Белорусского наречия», закончить который он не успел, о чем очень сожалел, по словам близких очевидцев, «предчувствуя приближение смерти»²⁰. «Я чувствую, – говорил в 1851 г. о. Иоанн, – что не успею составить Словаря Белорусских наречий, но если бы Бог помог мне совершить этот труд, то я бы сказал словами Вергилия: Vixi; et quem dederat cursum fortuna peregi»²¹ прожил жизнь и совершил весь путь, отмеренный мне судьбой].

1. Все основные работы, посвященные Н.П. Румянцеву и вышедшие до начала 2001 г., указаны в биобиблиографическом указателе сотрудников РГБ О.Г. Горбачевой и В.А. Князятовой «Николай Петрович Румянцев: Жизнь и деятельность (1754-1826)» (М., 2001). Из работ, опубликованных позднее, укажем некоторые книги: Лабынцев Ю.А. Книжное наследие Н.П. Румянцева. М., 2004; Молчанов В.Ф. Государственный канцлер России Н.П. Румянцев. – М., 2004; Он же. Книжная культура России XIX века: Эпоха, судьба, наследие Н.П. Румянцева. М., 2006; Артемьев Н.И. Румянцевы и их усадьба Троицкое-Кайнарджи. – М., 2007.

2. См.: Лабынцев Ю., Щавинская Л. Граф Румянцев как крестный отец белорусоведения // Веды. 2007. № 24. С. 7.
3. Переписка государственного канцлера графа Н.П. Румянцева с московскими учеными. – М., 1882. С. 144.
4. Переписка А.Х. Востокова в повременном порядке с объяснительными примечаниями И. Срезневского // Сборник статей, читанных в Отделении русского языка и словесности. Имп. академия наук. – СПб., 1873. Т. 5. Вып. 2. [Предисловие].
5. См., напр.: Щавинская Л.Л. Н.П. Румянцев и начало белорусоведческих исследований (деятельность профессора М.К. Бобровского) // Информационный бюллетень Библиотечной ассоциации Евразии. – М., 2000. Вып. 12. С. 52-61.
6. См., напр.: Лабынцев Ю.А. Н.П. Румянцев и изучение белорусско-литовского летописания и права (деятельность профессора И. Даниловича) // Информационный бюллетень Библиотечной ассоциации Евразии. – М., 2000. Вып. 12. С. 40-51.
7. См.: Белорусский государственный архив-музей литературы и искусства. Ф. 6. Оп. 1. Е.х. 2.
8. См., напр.: Щавинская Л.Л. Документальные материалы о жизни и научной деятельности Н.П. Румянцева и его ближайших сподвижников // Лабынцев Ю.А. Книжное наследие Н.П. Румянцева. – М., 2004 С. 104-136.
9. См.: Востоков А.Х. Описание русских и словенских рукописей Румянцевского музеума. – СПб., 1842. NCCLXXIV.
10. Цит. по: Лабынцев Ю.А., Щавинская Л.Л. Старообрядческий Лаврентьевский монастырь и его библиотека // Старообрядчество. История. Культура. Современность. Т. 2 – М., 2007. С.143-147.
11. Переписка А.Х. Востокова. С. 69.
12. См.: Белорусский архив древних грамот. – М., 1824. Ч. 1.
13. См.: Белорусский государственный архив-музей литературы и искусства. Ф. 6. Оп. 1. Е.х. 2.
14. Там же. Е.х. 14.
15. Там же.
16. Там же.
17. См.: Переписка А.Х. Востокова. С. 152.
18. См.: Пушкин А.С. Полное собр. соч. – М., 1947. Т. 5. С. 12.
19. Григорович Н. Очерк жизни протоиерея Иоанна Иоанновича Григоровича // Странник. 1861. № 6. С. 304.
20. См.: Галактионов А. Иоанн Иоаннович Григорович (1790-1852) // Москвитянин. 1853. Т. 5. № 17. Отд. 4. С. 7.
21. Там же.

Авторы: Ю.А. Лабынцев, Л.Л. Щавинская
Источник: Н. П. Румянцев и полиэтнические проблемы современности : Материалы международной конференции 6-8 апреля 2010 г. Республика Беларусь, г. Гомель / сост. Н. П. Игумнова ; ред. Н. Е. Добрынина. Издательство: Москва : РГБ, 2010. Ст. 25-28.